Макс Мах - Черная луна

Шла быстро, лихорадочно перебирая в уме события прошедшего дня и пытаясь понять, что пошло не так. Кой черт понес ее в королевский дворец! Что за странная идея, что она должна была попасть туда любой ценой? И вот цена заплачена. Она убила еще одного человека. Но если тот ублюдок, которого Герда зарезала в вечер перед балом, заслуживал смерти, Питер был совершенно не виновен. Она использовала его и этим подвела под петлю, но даже не может сказать, зачем все это было нужно? Что такого случилось тогда в тронном зале, что оправдало бы ее подлость и смерть молодого ни в чем не повинного гвардейца? У Герды не было ответа. Она вообще ничего не понимала. Все было так нелепо, что разум отказывался принимать события прошедшего вечера как обыденную реальность. За что прогневался король? И, если виновница его гнева она, зачем он приговорил к смерти невиновного? Что так взбесило барона Гемму? Он ведь и прежде ненавидел Герду, так что такого особенного произошло именно этим вечером, чтобы вышвырнуть ее из дома, словно приблудную кошку или надоевшую своим лаем собаку?

За размышлениями об этих и подобного рода вещах Герда едва ли не бегом пересекла город и в полночь – часы на башне ратуши как раз пробили двенадцать – добралась до дома Кирсы. Поспешно поднялась к себе в каморку, зажгла свечу и бессильно откинулась на спинку стула.

«Ладно, – подумала она, чувствуя, как от усталости тяжелеют и опускаются ее веки, – утро вечера мудреней. Утром я еще раз все обдумаю…»

Женщина, так похожая на Герду, что никем иным она попросту не могла быть, вошла в каморку, где им вдвоем сразу же стало тесно, и посмотрела вставшей ей навстречу Герде в глаза:

– Ты ведь понимаешь, что король приговорил не только Питера? Тебя он тоже подвел под топор.

Они стояли лицом к лицу, так близко, что дыхание говорившей Герды касалось лица слушавшей.

– Как? – не поняла она. – Почему?

– Я не знаю, зачем он это сделал, но я знаю, что он сделал. Ты оскорбила гвардейцев, но это бы они стерпели. Но из-за тебя повесят их товарища. Теперь друзья Питера тебя убьют. Вот что сделал король.

– Что же делать? – испугалась Герда, до которой дошел сейчас весь ужас ее положения.

– Бежать!

– Бежать? – переспросила ошеломленная этим советом Герда. – Куда? Как?!

Женщина, так похожая на нее, что даже дух захватывало, смерила Герду оценивающим взглядом:

– Теперь не время задавать вопросы, – сказала она твердым голосом. – Настало время действовать, и действовать быстро. Не сомневайся. Не останавливайся. Беги!

Герда проснулась, почувствовав, что в комнате уже не одна. Она подняла голову с лежащих на столешнице рук – она так и заснула, сидя за столом, – и посмотрела на вошедшую в ее каморку Кирсу.

– Что? – спросила Герда, удивившись присутствию хозяйки дома. – Уже утро?

– Нет, не думаю, – Кирса смотрела на нее каким-то странным «алчным» взглядом. – Но ты должна уйти.

– Не понимаю. – Герда и в самом деле ничего не понимала. – Что случилось?

– Ты влипла в большие неприятности, девочка, – объяснила старая проститутка. – Я не хочу, чтобы тебя прирезали в моем доме. Так что уходи!

– Кирса!

– Уходи, или я вышвырну тебя силой!

– Но…

– Без «но», барышня, – поморщилась Кирса. – Тебя по всему городу ищут гвардейцы.

– Но куда же я пойду? – Герда все еще не могла взять в толк, что, черт их всех побери, здесь происходит. Отчего все ее гонят, и никто не хочет ей помочь?

« Такова жизнь , – шепнул ей на ухо чей-то знакомый голос. – Здесь каждый сам за себя ».

Эти слова ее удивили. Не смысл, смысл слов как раз был понятен, и, скорее всего, содержащаяся в них мысль была справедлива. Но это была не ее мысль. Это были слова той другой Герды, с которой она только что говорила во сне.

– Хорошо, – сказала она вслух. – Я уйду. Дай мне только собрать вещи.

– Какие вещи? – зло усмехнулась Кирса.

– Мои, – начиная подозревать недоброе, ответила Герда.

– Тут нет твоих вещей! – отрезала проститутка. – Проваливай, или я тебя выгоню кулаками!

Кирса была крупной женщиной и наверняка умела драться намного лучше Герды. Без ножа справиться с ней нечего было и думать. С ножом, впрочем, тоже.

– Хорошо, – кивнула Герда, понимая, что ни мольбы, ни угрозы делу не помогут, и, протиснувшись мимо занимавшей слишком много места женщины, вышла из каморки.

На улице было темно и холодно. Судя по положению луны, Герда спала совсем чуть-чуть.

«Куда же мне идти?»

Было очевидно, в городе сейчас небезопасно, – все-таки ночь не лучшее время для прогулок по темным пустынным улицам, – но утром станет еще хуже. Однако и из города ей не сбежать. Без денег далеко она не уйдет.

«Может быть…» – мелькнула мысль пойти к старику Эггеру, но, во-первых, идти туда было очень далеко, а во-вторых, Герда вспомнила сейчас, как он испугался тайны, связанной с ее матерью.

«Старик трус, – поняла она. – Он не станет мне помогать. И не потому что не захочет, а потому что испугается».

Оставалось, воспользовавшись ночной порой, попробовать попасть в свой дом. В свой бывший дом, разумеется. Но она там, по-любому, жить уже не будет. Герде нужен был только чердак. Ей требовалось добраться до тайника!

Судя по всему, бог, наконец, отвернулся от Герды. Возможно, это случилось потому, что она и сама с легкостью нарушала законы божеские и человеческие, а может быть, все дело в том, что мир повернулся к ней своим истинным лицом и показал то, что по наивности она не могла увидеть в нем раньше. Калитка в заборе, окружавшем особняк барона Геммы, была заперта, но Герда смогла через нее перелезть. Это было непросто, ведь никогда прежде она этого не делала. Однако ее подвиг оказался напрасным, потому что дверь в дом была закрыта изнутри. Стоя перед запертой на засов дверью, Герда испытала мгновенное чувство отчаяния такой силы, что у нее помутилось в глазах. Потом на смену отчаянию пришел жаркий, всепоглощающий гнев, и она окончательно перестала понимать, где она, что делает и зачем.

Очнулась Герда на черной лестнице. Как она смогла пройти через запертую изнутри дверь, она не помнила. В памяти не осталось ровным счетом ничего определенного о тех нескольких минутах, которые должны были ей понадобиться, чтобы добраться до третьего этажа. Смущало еще и то, что снизу отчетливо пахло гарью. Удушливый черный дым поднимался откуда-то от кухни или от кладовой.

«Пожар?!»

Это действительно было похоже на пожар, но если это правда, в распоряжении Герды оставались считанные минуты, потому что потом проснутся домочадцы, да и огонь может слишком быстро добраться до чердака. А ей еще и удрать надо было успеть. Сообразив, что к чему, Герда опрометью бросилась к тайному лазу, забралась на чердак, уже ощущая и здесь сильный запах дыма, протиснулась мимо баррикады из старой мебели и наконец добралась до своего логова. Времени на размышление уже практически не оставалось. Она вытащила из-под канапе большой кожаный саквояж – единственную вещь здесь, которая не принадлежала ее покойной матери, – и первым делом сбросила в него содержимое тайника и пачку писем, хранившихся в одном из ящиков секретера. Затем, тревожно принюхиваясь к воздуху, который все более отчетливо пах дымом, Герда запихала в саквояж одно из платьев, сапожки и какое-то нижнее белье и, схватив напоследок сверток с оружием, бросилась прочь.