Алексей Глушановский - Путь Демона: Дорога в маги. Тропа волшебника. Стезя чародея. Путь демона

Вот уже кое-где начали мелькать кулаки, темные личности откуда-то извлекли полотняные мешочки, плотно набитые песком, которыми так удобно оглушать прохожих в извилистых городских переулках, наемники взвешивали в руках тяжелые стулья, примериваясь, как половчее отодрать от них ножки. Аталетта, напуганная такой реакцией на свои слова, готовилась нырнуть под стол, а Олег – прикрывать ее, в случае чего не жалея кулаков (на всякий случай нарастив на теле чешую, там, где ее не могли увидеть под одеждой), как вдруг в его пьяную голову забрела интересная идея. Побродив некоторое время в заполненной алкогольными парами первозданной пустоте, она наконец наткнулась на извилины и тут же, видимо, от радости, что хоть что-то отыскала, намертво в них заблудилась. В результате Олегу не оставалось ничего, кроме как попытаться ее осуществить, за что он и принялся с нетрезвым энтузиазмом.

В качестве основного тезиса идеи выступала оброненная Гелионой фраза об удивительных возможностях голосовых связок демонов. Значит, говоришь, демоны могут хорошо убеждать голосом?! Щас проверим! Не любивший проигрывать споры, Олег решил воздействовать на оппонентов соединенными силами искусства и демонического голоса для доказательства своей правоты. Быстренько смотавшись в номер за гитарой, он сел и стал перетягивать оказавшийся расстроенным инструмент. Олег до того совсем забыл о порвавшийся струне и сейчас восстанавливал повреждение, благо, собираясь к Денису, он на всякий случай прихватил запасные струны.

Драка мигом прекратилась. В Фенриане выступления менестрелей были большой редкостью, и никто не собирался лишаться такой возможности ради банальной драки. В конце концов, начистить соседу физиономию можно в любой день, а вот заезжие музыканты в трактирах выступали крайне редко, все больше обитая на королевском дворе. В общем, никто не хотел упускать свой шанс.

Закончив настраивать гитару, Олег оглядел окружившую его толпу, взглянул на вылезшую из-под стола заинтригованную Аталетту и выдал:

Олег решил проводить доказательство своего тезиса при помощи шансона. В конце концов, какой еще песенный жанр способен так ярко показать, что в небольшом ограблении нет ничего страшного, и вообще: «Ерунда, дело житейское» [15] Авторское право фразы принадлежит Карлсону, Который Живет на Крыше. .

Когда Олег замолчал, в зале некоторое время царило потрясенное молчание. Затем публику прорвало. На Олега обрушился шквал аплодисментов. Одна из темных личностей, натянув пониже капюшон, подобралась к Олегу и тихо зашептала что-то вроде классического:

– Порадовал ты нас. Ежели что, обращайся в Косой переулок, ребята Фили Рваного за тебя подпишутся. – Олег слегка усмехнулся, но отказываться не стал. Довольная личность стала развивать успех: – А еще чего-нибудь подобного… – тут от нехватки слов он помахал своей «песчаной дубинкой», и, как ни странно, его сразу же все поняли, – не изобразите?

Олег обвел взглядом значительно наполнившийся трактир, темных личностей, начавших польщенно шушукаться, Аталетту, на лице которой восхищение, густо замешенное на возмущении, нарисовали непередаваемую по своей экспрессивности картину, и решительно ответил:

– А почему бы нет? Сыграю.

По таверне прошел довольный шепоток. Аталетта возмущенно зашептала:

– Что ты творишь? Теперь я вижу, что ты великолепный менестрель. Те, кого я слушала раньше, не могут с тобой сравниться. Но нельзя же прославлять разбой!

Эти слова натолкнули Олега на мысль, и он вместо ответа начал:

Трактир притих. Все-таки Вельминт был не только столицей страны, но и портовым городом, и немалая часть присутствующих здесь людей были по роду своих занятий тесно связаны с морем. И многим из купцов подобная ситуация явно не раз снилась в кошмарных снах. А судя по редкозубой ухмылке, появившейся на лице одного из «темных капюшонов», ему доводилось принимать и личное участие в подобных событиях.

Рассеянный взгляд начавшего трезветь Олега выхватывал из толпы лишь мелкие детали, отдельные клочки мозаики, составляющей полотно реальности.

Вот изумленная Аталетта, с восхищением слушающая песню, но не понимающая, как можно воспевать, да еще с таким талантом, проклятое пиратство…

Вот какой-то молодой парень в черном кожаном плаще, судя по короткому клинку у пояса и раскачивающейся походке, – моряк, слушает с таким напряженным вниманием, что, кажется, не песню он слышит, а глас судьбы… [17] Потом Олег выяснил, что в какой-то мере так оно и было. У пиратов Реира была традиция – перед своим первым походом капитан должен побывать в каком-нибудь припортовом кабаке и послушать, о чем там поют (в нетрезвом состоянии люди любят терзать слух окружающих во всех мирах). Мелодичность, благозвучие и интересность песни предсказывают уровень будущей удачи капитана, а текст – примерную судьбу. Интересно, что так, ненароком, Олег сделал довольно точное предсказание. Впоследствии его слушатель стал одним из знаменитейших пиратских капитанов и прославился своей удачливостью, а также железной дисциплиной. За любое неповиновение или кражу он казнил не меньше чем четырех матросов, за что и получил прозвище Орест Четыре Повешенных.

Вот купец, прислушивающийся против воли, захваченный романтикой образа своего извечного врага…

А вот какой-то немолодой аристократ, с девушкой, судя по вышитым на одежде одинаковым гербам и разнице в возрасте, его дочерью, непонятно как оказавшиеся в этом довольно респектабельном, но все же не совсем подходящем для высшего общества, месте. Дама подносит к лицу веер, а мужчина прищурился, видимо, собираясь облить презрением неумеху, выступающего в трактире, вместо того, чтобы, как и положено уважаемому менестрелю, явиться к королевскому двору. Так они и замерли, ослепленные и оглушенные вольным морским ветром, свободой жить и погибать, рвущимися из каждой строки.

Замерли?! Да, девушка стояла, не шевелясь, ее глаза были прикрыты, глядя туда, где бушует шторм, а озверевшая команда готовится напасть на своего храброго капитана…