Фрой Зигмундович - Зона Локдауна

Каждый сезон осенью и весной в цифровых средствах информации (ЦСИ), которые принадлежали крупному капиталу, нагнеталась паника вокруг симптомов опасного заболевания. Находящиеся на довольствии крупного капитала ученые и врачи заявляли, что вирус очень коварный и хитрый, он всех обманывает. В дорогих костюмах с лацканами на электронных табло выскакивали голограммы известных публичных людей, каждый из них делился пережитыми ощущениями от заболевания. Кто-то утверждал, что это далеко не простуда, а зараза, которая буквально поражает все тело, даже мозг. «Мозг действительно поражается», – подумал Грефий, ведь эти люди в своих речах как зомбированные, постоянно бредят и кажутся даже безумными. У кого-то из них ломало спину, щипало как от солнечного ожога. Кому-то заболевание являлось в виде расслабленного стула, онемения кончика носа, у кого-то пропадали запахи, и начинался кашель, ослабление потенции, рвота и многое другое. Невозможно было сколь как-нибудь классифицировать симптомы заболевания. Иногда Грефию казалось, что это заболевание есть напросто отражение страхов человека через свой организм. Стоит лишь только внушить себе мысль о заражении, как тут же начинало першить, сопливиться, чихаться. Внушаемые люди находили сотню признаков заболевания, убеждали наперегонки себя и других, что именно они больны смертельным недугом. Этому подыгрывало все здравоохранение. Показательно и жеманно в лице своих официальных глошатых оно убедительно пожимало плечами и демонстрировало забитые койки больниц и вереницы машин скорой помощи.

Специально назначенные уполномоченные лица из пула журналистов призывали к повиновению, взывали власть еще больше усилить нажим на всякое инакомыслие, безжалостно относиться к ереси относительно официальной точки зрения на вирус. Эти люди, когда-то выдававшие в себе великих демократов, радеющих за свободу слова, в одночасье скинули овечьи шкуры. В это время многие по наводке и доносам журналистов и «небезучастных граждан» подвергались арестам, пыткам, насильственной депортации и даже кремации.

Грефий покинул дом Сары и шагал в сторону электронного кластера «коммерческих услуг». По QR-коду, который был выбит на его руке, можно было определить его паспортные данные, режим нарушений и многое другое.

Дипломы об образовании были давно аннулированы за истечением их срока годности. Много лет назад правительственная комиссия приняла ряд положений, согласно которым «знания имели срок течения и гарантии». После истечения срока годности наступал период контроля – применения теста остаточных знаний. Никому не удавалось его успешно пройти, компьютер обрабатывал по своим алгоритмам ответы соискателей, после чего, как правило, электронный статус о наличии образования обнулялся. В графе «Образование» появлялась надпись «истек период годности» и появлялась функция продления. Необходимо было снова поступить в цифровой кампус, где слушателям через программный модуль инсталлировался пакет знаний, умений и навыков, требования к которым устанавливались космополитическим единым мировым образовательным стандартом в сфере предоставления образовательных услуг.

Подойдя к терминалу в системе Сохран-маркета, Грефий запросил услугу предоставления положенного прожиточного минимума, который предоставлялся лояльным жителям, тем из них, которые соблюдали противоэпидемиологический режим повышенной опасности. В эти правила входили ношение респираторов высокого класса и дистанционные формы интеракции и коллаборации с кем бы то ни было.

«В пре-д-о-ста-вле-нии услу-г-и от-ка-за-но, – светилось на голограмме банкотерминала. – Дей-ст-ви-е ваш-е-й ре-с-пира-т-орной защи-т-ы вы-ш-ло, не-об-хо-ди-мо прод-ле-ни-е и за-ме-на филь-тра-ци-и».

Грефий знал, что его респиратор требует новых вложений, а биткоинов не было, соответственно, не было и пособия. Без пособия невозможно выжить, но и его получали единицы. Грефию рассказывали, что когда-то были пенсии – выплаты по выслуге лет за трудовую деятельность, отложенный налог, который работающий гражданин выплачивал государству с целью обеспечения себе старости. Но пенсии отменили сразу, как установился технократический режим.

Расстроенный Грефий вышел из терминала и увидел паракарательный отряд, который из специального оружия со шприцами отстреливал жителей, нарушающих противоэпидемиологический режим. Это были медики со специальными военными навыками. После того как случился массовый исход честных врачей из системы здравоохранения, туда стали набирать отрепье без моральных устоев. Требовалось от этого нижнего звена одно – поддержка эпидемиологического правопорядка и дисциплины над подконтрольной территорией.

Когда-то Грефий служил в спецназе, он с легкостью применил два боевых приема к парамедикам, смог обезоружить их и угнать парамобиль – гибрид электромобиля, оборудованный медицинской камерой изоляции вирусодиссидентов.

Грефий жал на педаль акселератора изо всех сил. Включив проблесковые маячки, он беспрепятственно выехал за черту полиса, где у связи 8G было плохое покрытие. В этой темной зоне он смог спрятаться и раствориться. Однако теперь ему было нельзя попасть обратно в полис, поскольку система слежения отсканировала его чип и передала в базу поиска «неблагожелательных элементов». Совершенный Грефием криминальный деликт подпадал под действие уголовной юрисдикции и предусматривал санкцию – смертную казнь через кремацию. В это время погребать в землю строго запрещалось из-за угрозы распространения болезни. Партия «экологов» пролоббировала в глобальном парламенте Билль о запрете захоронений людей под предлогом распространения вируса.

***

«Но и при этом вы не верили Господу, Богу вашему, Который шёл перед вами путём – искать вам места, где остановиться вам, ночью в огне, чтобы указывать вам дорогу, по которой идти, а днем в облаке.

И Господь услышал слова ваши, и разгневался, и поклялся, говоря:

никто из людей сих, из сего злого рода, не увидит доброй земли, которую Я клялся дать отцам вашим…»

Ветхий Завет. Второзаконие

Уходя от погони ЦИСТАПО (цифрового специального технического аппарата подавления), Грефий, бросив транспортный модуль, спасался бегством через болота в околополисных лесах. Выдыхаясь из последних сил, он начал терять веру на спасение. Пути обратно не было, а лес предвещал погибель.

Вдруг перед его сумрачным сознанием появились видения полулюдей-полузверей. Грефия терзала жажда, и он подумал, что это галлюцинации перед тем как окончательно упасть в обморок от изнеможения и недостатка сил.

– Ты такой красивый, можно тебя поцеловать? – любезно спрашивала Грефия Юлиана.