Сергей Малицкий - Тени Богов. Избавление

– Простите, ваше величество, – подала голос Филия, – но мы этого пока вроде бы не наблюдали?

– Так это описал храмовник Лур, – скривился Хода. – Так будет. И я склонен ему верить. Хотя бы потому, что часть его предсказаний уже исполнилась. Посуда бьется, жители исчезают, и некоторые из них обращаются в зверей. Слышали историю Кригера? Я своими глазами видел человека, который обращается в зверя. А старого слугу в Опакуме помните? Старый зверь опасен не менее молодого. И стража доносит, что такого зверья в окрестностях Урсуса уже довольно. Или в твоем доме, Филия, не зверь выбрался из катакомб? Эйк передал мне рассказ Хелта.

– Зверь, – кивнула Филия. – Но мне интересно, как это все объясняет предстоятель Храма?

– Он говорит, что жатва не избыла грехов Берканы, – ответил Хода. – Слишком много их накопилось. И слишком короткой она была, если она, конечно, завершилась. Но это еще не все новости, дорогие мои. Новое войско Фризы вышло к трем менгирам. Пока что вроде бы дальше идти не собирается, но не для того же, чтобы покрасоваться, оно топчет Хмельную Падь? Его святейшество говорит, что Фриза собирается изгнать из степи все живое. И охотников, и кимров. Тех, кто будет сопротивляться, сбросит в пропасти провалов. А затем перегородит Долину Милости и навсегда отделит Беркану от большей части Терминума. Как неизлечимую скверну.

– Не верю ни единому слову его святейшества, – негромко заметила Филия.

– Думаешь, что это все часть того обряда, что свершился в Опакуме? – спросил Хода.

– Да, – кивнула Филия. – Но к войне надо готовиться. Если нам удастся разрешить то бремя, что повисло на нас, то Фриза двинет свое войско на Беркану. Если не удастся, сделает то же самое.

– Ради чего? – нахмурился Хода.

– В обоих случаях – ради пролития крови, – ответила Филия. – И берканской, и фризской. Кровь – это пища той сущности, что хочет обрести полноту бытия.

– Значит, для нас ничего не меняется… – задумался Хода.

– Все меняется, – не согласилась Филия. – Каждый день, каждый час, каждую минуту. Но цель остается прежней.

– Я тебя понял, – кивнул Хода. – Значит, слушайте мое решение. Во исполнение нашей цели ты со своей подопечной отправишься в сторону Исы. И Иса, и Перта – это наши остановки на пути к Райдонскому монастырю. Я, как и положено по обычаю, буду следовать за вами в дне или двух днях пути. Но сначала мы все остановимся в Заячьем остроге. Для того, чтобы рукоположить наместника трона, а оставить королевство без наместника я не могу, нужна особа королевской крови. А в Заячьем дозоре как раз набирается сил после тяжелого ранения Хедерлиг – принц Исаны. Вы должны были увидеть лошадей его посланника – мастера Лона. Хотя, возможно, мы сделаем это в более подобающем месте. У примеру, в храме или ратуше ближайшего города.

Хода помолчал несколько секунду, потом с хрустом сжал кулаки.

– Все сложно. Могу сказать это только вам и вот Эйку. Многое я бы отдал, чтобы все продолжалось так, как и шло пару месяцев назад. Альбиус, рота одалских стрелков, в которой почти никто не знает, что я королевской крови, юная Гледа с вечно прикушенной от старания губой, ее строгий отец, мои друзья… Для того, чтобы приглядеться к счастью, надо от него отдалиться. Так, кажется, написано в храмовых книгах? Но прошлого не вернешь. Ладно. Это была минута слабости. Лон и принес в Урсус вести обо всем происходящем в округе. И эти вести неутешительные. Но никакие вести не заставят нас изменить наше решение.

– Кто станет вашим наместником? – спросила Филия.

– Наместником может стать только тот, кто проявил себя на поле битвы и заслужил полное доверие короля, – твердо сказал Хода.

– Я все еще протестую, – уныло заметил Эйк.

– А я все еще не принимаю твой протест, – развел руками Хода.

– Что ж, – задумалась Филия. – Хотя бы о престоле Йераны мы пока что сможем не беспокоиться.

– Мне нравится твое «мы», – устало улыбнулся Хода. – Вы выходите немедленно. Я отдаю вам Хелта, но Эйк уже подобрал в его двадцатку воинов покрепче. Так же вас будет сопровождать до самого Заячьего острога и Лон со своими воинами. Я имел с ним дело, и доверяю ему как себе, пусть даже он и производит впечатление брюзги. Остальное обсудим позже. После крепости мне будет спокойнее. До гебонской войны Заячий острог стоял на границе моего королевства. Проклятье, я же не должен видеться с вами теперь… Ладно, что-нибудь придумаем. Еще вопросы есть?

– Я хотела узнать насчет кимров, – подала голос Рит. – Их не так просто вытеснить в Долину милости. Их немало. Насколько велико войско Фризы относительно того, что штурмовало Опакум?

– Оно больше стократ, – ответил Хода. – И это преуменьшенные оценки. Но я полагаю, что кимров будет вытеснять не войско.

– А кто же тогда? – спросила Рит.

– Жнецы, – ответил Хода.

Сначала Гледа подумала, что это ветер. Он дул со стороны Молочных гор, путался в придорожных кустах и как будто посвистывал в кольцах упряжи. Потом поняла, что слышит голос. Он был еле слышен, и, даже прислушиваясь, Гледа едва могла его различить. Голос словно приносило ветром или же он долетал откуда-то сверху. Гледа даже взглянула на летнее небо, которое при всей его ясности и глубине казалось ей серым, но так ничего и не поняла. Она посмотрела на спину Ло Фенга, который держался впереди. Оглянулась на Андру и Фошту, перед которыми явно для присмотра за ушлыми воительницами ехали Стайн и Ашман, и сестрицы, судя по усмешкам на мрачных лицах, понимали это. Интересно, заслуживает ли доверия сам Ашман? Может быть, лишь до тех пор, пока не узнает, что таится в чреве юной девчонки, которую ему приходится охранять вместе с прочими? Посмотрела на Скура, который все время держался рядом. Неужели никто не слышит? Или это то, что мама называла «звоном в ушах»?

– Ты ничего не замечаешь? – спросила Гледа, посмотрев на колдуна. – Ничего не слышишь?

Скур помолчал, оглянулся точно так же, как перед этим оглядывалась Гледа, потом негромко проговорил:

– Я слышу ветер, стук копыт, дыхание лошадей, скрип узды, карканье воронья в лесу. Может и над трупом. Что я должен еще услышать?

– Больше ничего? – не отставала от него Гледа.

– Пока нет, – признался Скур. – Тебе что-то показалось? Имей в виду, что твои ощущения сейчас обманчивы. Ты должна понимать, что твое тело перестраивается, как и у каждой будущей матери.

«Будущей матери…» – повторила про себя она его слова.

– У женщины, которая понесла, обостряются слух, зрение, обоняние. Иногда, правда, наоборот. Но какие-то запахи, которые вчера привлекали тебя, сегодня могут показаться отвратительными, и наоборот. Вкус привычных блюд – неузнаваемым. Может быть, ты слышишь писк полевых мышей? Или уханье совы за пяток лиг? Звон колокола? Нет?