Джессика Клусс - Дом драконов

Но из всех ночей ей нужно было сдержать хаос именно сегодня. Первое впечатление очень важно, и это являлось отличной возможностью изучить своих соперников.

Эти четыре лица за столом – одни пустые от страха, другие стоические, третьи даже немного улыбающиеся – были всем, что ее волновало и лишало аппетита. Жаль, потому что еда выглядела божественно. Жареный павлин на ложе из свежих трав занимал центр стола. Устрицы блестели на льду, сопровождаемые блестящими дольками лимона. Сдобренный медом бисквитный хлеб, сливочный йогурт с козьим сыром и пряностями, рыбный суп с карри, медальоны из баранины с крупной солью и розмарином, горки оливок и, конечно же, пышные гроздья инжира и винограда довершали ужин.

В течение пяти лет она ела жареные корнеплоды, черный хлеб и рыбу. Пресная еда для пресной жизни. Столько красок и гула, столько запахов, столько всего нового…

Это угнетало.

Участники сидели на шелковых стульях вдоль стола, а Петро и Камилла заняли оба его конца. Когда все расселись, Камилла встала и подняла украшенный драгоценными камнями кубок, наполненный вином.

– Немногим верховным жрецам посчастливилось стать свидетелями двух Императорских Испытаний подряд. – Она резко улыбнулась. – Мы с Петро были немногим старше вас, когда короновали императора Эразмуса. Мы оба взволнованы и хотим стать вам наставниками, когда вы возложите на себя самый важный обычай за всю многовековую и блистательную историю Этруссии.

Петро тем временем наблюдал за происходящим пустым взглядом.

Жрецы – вот кому поистине принадлежит власть. Не требовалось быть гением, чтобы это понять, но Эмилия аккуратно спрятала это в своих чертогах разума, где оно и останется, пока не понадобится ей. Из времени, проведенного за изучением Испытания, она знала, что верховный жрец и жрица всегда следят за всем происходящим. Почему всегда мужчина и женщина? Как такие элитные жрецы отбирались на свои должности? Эмилия жаждала ответов, но сейчас было неподходящее время.

– Четыре великих вызова составляют Испытание. Несомненно, вы все выросли, слыша о них. – Камилла улыбнулась. – Охота. Игра. Гонка. Правда.

Эмилия подумала о своей сумке, лежащей в ротонде, о тайнах внутри нее, которые ожидали ее изучающего взгляда.

– Смею напомнить вам, что каждый император, который когда-либо был коронован, становился первым хотя бы в одном вызове. Отнеситесь к ним со всей серьезностью. Но вы также должны помнить, что Великий Дракон оценивает и более незначительные вещи. То, как вы относитесь друг к другу, и то, как ведете себя во время Испытания, – все это имеет значение.

– А люди могут умереть во время Испытания? – спросил, жуя, белокурый Аякс.

– О, ну разумеется, – легко произнесла Камилла. – Это довольно обычное явление, но нехарактерное. Тридцать процентов случаев? – Она повернулась к Петро, который пожал плечами. – Сорок? Это все же вызовы, достойные дракона-императора. Бывают несчастные случаи. Прежде чем я забуду, я должна напомнить вам, что убийство друг друга хотя и не запрещено прямо, ведет к наказанию. Я бы не советовала прибегать к этому.

Веспир издала страдальческий звук и опустила голову на колени.

– А теперь мы покинем вас, чтобы дать вам возможность познакомиться поближе. – Камилла жестом велела Петро встать. Отлично. Эмилия боялась, что они будут сидеть с ними всю ночь. – Мы знаем, что пять семей не поощряют большого количества взаимодействий между своими детьми. – Это было правдой. Эмилия и Люциан быстро переглянулись. Их дружба была редкостью. Ведь зачем дружить с кем-то, чей ребенок в один прекрасный день может оказаться лучше твоего во время Великого Испытания? – Но вы все равно должны поддерживать друг друга. В конце концов, за этим столом сидит следующий император или императрица.

Никто не промолвил и слова. Если не брать в счет затрудненное дыхание Веспир и шум океана, вокруг царила мертвая тишина. Камилла направилась к двери. Петро вытер рот салфеткой, встал из-за стола и двинулся за ней, словно крадущаяся тень.

Как только они вышли, деревянные двери захлопнулись. Гиперия немедленно встала и заняла место Камиллы во главе стола.

Аякс бросил взгляд на двери.

– Можно подумать, мы им интересны.

– Скорее всего за нами сейчас наблюдают, – пробормотала Эмилия. Все посмотрели на нее, и она сжалась под их пристальным взглядом. – Испытание уже началось.

Люциан хмыкнул в знак согласия и отвел взгляд. Выглядывая из-за прядей волос, Эмилия изучала соперников.

Люциан оперся локтем на спинку стула. Густые черные волосы тяжело падали на глаза. Она не задумывалась о том, насколько по-другому он выглядел без своей косы. Люциан достал кинжал и одним сочным ударом пронзил яблоко, начал отрезать кусочки, чтобы съесть их.

– Может, тебе нужна вилка? – спросила Эмилия. Он покачал головой, не глядя на нее.

– В походах от них мало толку. – Он пожал плечами. В его голосе звучала горечь – явный признак того, что нечто более мрачное и злое осталось невысказанным.

Аякс искоса взглянул на Люциана.

– Впечатляющие навыки владения ножом, – сказал Тибр. Он выхватил кинжал из-за пояса и одним движением запястья отправил его в полет, так быстро, что она едва ли успела его поймать. Он приземлился в ногу павлина, ручка задрожала. Идеальный бросок. Аякс взял свой кинжал и павлинью ногу. Отправив ее себе в рот, он пошевелил бровями. – Еще лучше, – сказал он с усмешкой.

Люциан тяжело вздохнул.

– Вы с моей сестрой подружились бы.

Он хочет, чтобы Люциан обратил на него внимание. Эмилия отставила все эти незначительные детали в сторону. Где-то в глубине души ее беспокоило, что она смотрит на этих людей, как на подопытных животных, которых нужно было изучить. Разве она не должна… чувствовать… больше, чем сейчас?

Сейчас нет времени для чувств. Она прищурилась. Они все твои враги.

Весь мир – твой враг. Пять лет жестокой изоляции выжгли этот урок клеймом на душе.

– Эй, не хочешь мяса? – Аякс изучал яблоко Люциана. – Наверняка у тебя есть одна-две мышцы, которые неразвиты.

– Я не ем мясо, – пробормотал Люциан.

– Из-за Священных Братьев? – Эмилия думала, прозвучало ли это так непринужденно, как ей хотелось бы. Разговоры явно не были ее сильной стороной.

Люциан нахмурился.

– Нет. Я не выношу запаха жареной плоти.

– Знаете, – произнес Аякс, прожевав мясо, – у вас у всех такие лица, словно кто-то помочился в ваше вино.

– Вероятность того, что мы умрем во время этого состязания, составляет от тридцати до сорока процентов, а в конце – восемьдесят три процента, – категорично отметила Эмилия. Справа от нее Веспир заерзала на стуле, держась за живот.