Александр Верт - Зверь

– Артас погиб прям там, а Эраст…

Тут мальчик все же не выдержал и заплакал, но, чтобы этого никто не увидел, опустил голову, спешно вытирая глаза.

– Что с Эрастом? – с трудом спросил Эеншард.

– Он потерял в бою ногу и отец…

Мальчик снова сбился, стараясь не разрыдаться.

Эеншард же закрыл глаза, слишком хорошо зная отца.

– Он убил его?

– Да, приказал Шадифу убить и…

Эрт не смог договорить, но Эеншард и не требовал этого. Он привлек его к себе, положив руку на плечо, и позволил тихо заплакать в короткую жилетку.

«Из девяти осталось шестеро» – подумал Эеншард, считая эштарских принцев.

Эеншард действительно слишком хорошо знал своего отца, короля Эштара, это было в его духе – после переговоров заявить, что ему срочно нужна столица Фрета. Вот только Эеншард не вернулся неделю назад, как планировал, и не оказался рядом в тот момент, когда был готов приказ.

Как же низко было отправить в бой Артаса с Эрастам. Артасу было всего двадцать пять, он был молод и талантлив, но ему не хватало опыта, к тому же он всегда занимался морскими сражениями, а Крифр был далек от моря. Эрасту и вовсе только в этом году исполнилось двадцать, и умер он только потому, что их отцу сын-калека просто не нужен.

Думая именно об этом и зло сжимая кулаки, Эеншард быстрым шагом пересекал залы южного дворцового крыла. Он хотел увидеть отца, хотел понять, почему вместо него на Крифр не пошел кто-то из старших, хотя в глубине души понимал, что для короля Дешара третьего дети были не больше, чем расходный материал.

У двери Эеншард все же замер, сделал глубокий вдох, медленно выдохнул и только затем шагнул в тронный зал. Он был в штанах и короткой жилетке, потому свежая, еще не до конца зажившая рана на правой руке, оставленная медведем, была заметной.

Его отец, не любивший покидать свой трон, сейчас расположился именно на нем, поглаживая волосы одной из своих наложниц. Обнаженная девица сидела у его ног с видом тощего затравленного зверька, боящегося даже дрожать в руках охотника. Дешару было почти семьдесят, но он каждую ночь менял женщин из гарема, а порой даже таскал их за собой, чтобы брать их в любую минуту на глазах у собственной свиты. Такие были нравы у старого короля с темными дикими глазами, словно выжженными пламенем.

Два его старших сына тоже были здесь. Эймар – самый старший из сыновей, положив руку на меч наследника, с презрением посмотрел на Эеншарда, а Шадиф – еще один из старших братьев, только гневно оскалился. На более радушный прием Эеншард и не рассчитывал.

– Где ты был? – спросил Дешар, внезапно хватая наложницу за волосы так, что девушка вскрикнула, заставляя звучное эхо пробежать по огромному залу.

Эеншард ответил не сразу, даже не морщась от неприятного ему крика. Он подошел к отцу, остановился на том расстоянии, что считалось почтительным, посмотрел ему в глаза и только затем ответил:

– Вам известно, что я был в Авелоне, отец.

– Где ты шлялся целую неделю?!

Король оттолкнул от себя девушку с такой силой, что она рухнула и не смела теперь подняться, а Эеншард смотрел на нее и молчал. Шторм, буря и уж тем более день, потерянный из-за спасения принцессы, и его внезапная болезнь – все это для короля не имело ни малейшего значения, а значит оправдываться смысла не было.

– Еще и бороду сбрил, словно щенок!

Шадиф усмехнулся, предвкушая продолжение.

– Простите, отец, – произнес Эеншард равнодушно, даже не пытаясь изобразить раскаяние. Он тоже знал, что будет дальше. Все знали.

– Простите!? По-твоему, это что-то меняет?! На колени!

Эеншард закрыл глаза. Ему вспомнился Шардар – еще один из его братьев. Когда Эеншарду было шестнадцать, Шардару было восемнадцать, и он посмел сказать отцу «нет». Он стал единственным, кто отказался выполнять приказы в этом зале на глазах у многих. Шардар не ударил свою мать и за это его – лучшего из всех наследников, сильнейшего, по мнению Эеншарда, – бросили безоружного к трем голодным, разъяренным львам. Одного Шардар смог убить, но два других просто разорвали принца на потеху жителей Эшхарата. Тогда Эеншард перестал быть четвертым и стал третьим принцем, ненавидя этот счет.

Выдыхая, Эеншард молча опустился на одно колено.

Дешар, не озвучивая приказ, дал Шадифу кнут. Тридцатисемилетний Шадиф любил быть палачом и тем, по сути, забавлял своего жестокого отца. Зато все остальные его за это ненавидели, особенно Эеншард, слишком много видевший за свою жизнь.

– Я тебе напомню твое место, – прошептал Шадиф, проходя мимо брата.

– Смотри не перетрудись, – ответил ему Эеншард, чувствуя, как брат, откровенно смеясь, резким рывком разрывал его жилет.

Спина Эеншарда, широкая с рельефом мышц, вся была изрезана тонкими рубцами. Ни одной боевой раны, только знаки отцовского внимания. Он не вздрогнул, когда кнут в очередной раз содрал кожу. Боль казалась ему далеким, ничего незначащим ощущением. Принц просто закрыл глаза, напоминая себе, что скоро отцу надоест, и он, Эеншард, получит свой приказ и снова покинет Эшхарат, не задержавшись даже на церемонию погребения младших братьев. Мертвым его внимание никогда не было нужно. Мертвые мертвы.

– Хватит, – бросил Дешар, когда ему действительно надоела эта порка с равнодушной жертвой. – Мне нужен Крифр и голова короля Зейлена Светлого.

– Прежде чем брать Крифр, нужно захватить крепость Терн, южнее столицы Фрета, – спокойно ответил Эеншард, не поднимая головы.

– Мне все равно, что ты будешь захватывать, но через неделю я хочу видеть голову Зейлена здесь, желательно отдельно от его туши.

Дешар встал и, жестом велев одному только Эймару следовать за ним, вышел. Наложница, только тут решившись подняться, быстро отползла в сторону, прячась от застывших Шадифа и Эеншарда.

Как только они остались вдвоем, Шадиф тут же снова замахнулся, но Эеншард, резко развернувшись, поймал оружие рукой, крепко сжав окровавленные узлы на грубой коже кнута, выдернул его из рук брата и только потом поднялся.

– Не боишься, что его гнев настигнет и тебя?

Шадиф усмехнулся, показательно разминая большие руки настоящего бойца.

– Ты мне угрожаешь? – спросил он.

– Я не прощу тебе смерть Эраста.

– А себе ты ее простишь?

Шадиф рассмеялся и, махнув младшему брату рукой, отступил.

– Умри под Крифром, братец! – пожелал он, уходя, оставляя третьего принца одного.

Выбросив кнут и стянув разорванный жилет с окровавленной спины, Эеншард посмотрел на пустой трон, думая о том, что он напишет королю Айвану – правителю Авелона, понимая, что принести голову Зейлена через неделю практически невозможно, но это был единственный шанс получить разрешение на что угодно, даже на еще одну поездку в Авелон.