Евгения Хамуляк - Соня побеждает зомби

Так началось знакомство необыкновенной девочки со своими будущими лучшими друзьями, которые тут же на переменке узнали, что она вовсе не Соня, а Эфа Гюрзаевна. И отныне так и стали ее называть со смехом и некоторой почтительностью. Тем более, что в классе имелось еще три Сони, и надо было как-то их различать, помимо роста, возраста, наложенного макияжа и знаний. Но было еще две причины, почему одноклассники признали новенькую. Во-первых, девочке ну никак не шло имя Соня, а, во-вторых, прозвища типа “вундеркиндша” не мог выговорить никто, кроме учителей. Ну и окончательно внесла ясность всезнающая паучья сеть, зелеными, смертельно опасными глазищами монстра жарких пустынь посмотревшая с экранов телефонов на учеников восьмого класса после запроса: “Что означает слово эфа?”

Взор взирал страшный, манящий, вселяющий нечеловеческий страх. И при этом удивительно похожий на взгляд маленькой вундеркиндши, смотрящий вроде бы по-детски, очень по-доброму и даже с приятием, но все же кровь стыла в жилах от внимательности и необыкновенной серьезности, что крылась где-то внутри маленькой черной точки посередине зеленой бездны, в которой отражался собранный кружком весь 8 “Б” с распахнутыми глазами и раскрытыми от удивления ртами.

– А тебя мама не ругает, что ты Эфой себя называешь? – украдкой спросил Макс Водянов, когда все рассаживались по местам после очередной перемены.

Эфа выразительно пожала плечами: вообще-то ее мама никогда не ругала, хотя, порой, и было за что. Вот, помнится, на прошлой неделе Зондик, ас по перемещениям в реальностях, принялся учить Эфу не спать ночью, а летать в другие миры и пространства, в прошлое и даже будущее. Маме поначалу это очень не понравилось. Ведь ночью дети должны спать! И сколько Эфа ни убеждала маму, что она в других мирах очень даже отдыхает и высыпается, хотя всю ночь не смыкает глаз, мама стояла на своем. Надо спать! И баста! Так говорят врачи. Пришлось Зондику и маму учить летать во сне, что было делом сложным, ибо мама категорически отказывалась верить, что это возможно, а врата сонные так просто не откроются для неверующего Фомы. Ибо по вере вашей будет вам, – говаривал Зондик, чертыхаясь на мамино упрямство на древне-венерианском языке, чтоб Эфа не поняла и не запомнила ругательства.

Мама же только отмахивалась, хотя и пробовала не спать, стоять, как лошадь, всю ночь и летать во сне, словно наяву. Уж очень интересно было попасть в прошлое, в школьные годы, и узнать, где потерялись любимые часики, подаренные папой на восьмое марта, из-за которых столько слез было пролито и нанесена незаживающая душевная травма. Ну и еще пару моментов проверить, связанных с папой…

– А меня родители ругают, – вдруг признался Макс. – Я ж умею по стенам лазить, – вдруг выпалил он и покраснел, потому что первый раз в жизни рассказал про свой секрет, который помогал ему не только лазить по стенам, но виртуозно гонять на велосипеде, который не то что ездил, а летал по самым сложным и извилистым дорогам и даже мог забраться на острые неприступные валуны, словно цепляясь за воздух. – Только ты никому не говори! – неожиданно спохватился восьмиклассник, удивленный своим же признанием незнакомке. – Никто кроме тебя не знает.

Эфа многозначительно причмокнула.

– Могила! – похлопала доверчивого пацана по пояснице маленькая одноклассница. – Это все потому, что ты не человек, Максик. Точнее, как бы человек, но немножко обезьяна. Ман. У тебя, небось, и хвост имеется, если, конечно, в детстве не отрезали.

Макс округлил глаза и побледнел.

– Откуда ты знаешь? – охрипшим голосом спросил он. – Этого никто не знал. Это страшная тайна.

– И папа твой ман, – продолжала Эфа, – он тоже по стенам мог лазить, просто когда вырос, подзабыл об этом начисто.

На следующий день после бессонной ночи Макс отвел Эфу в сторонку, чтоб совсем-совсем никто не слышал.

– Кто тебе рассказал? Откуда узнала?

– Зондик, мой друг, – просто ответила Эфа. – Он тоже манн – человек-обезьяна, как ты. Он говорит, что ты, если подучишься, можешь не просто лазить, но проходить сквозь стены… И вообще мечта твоя стать…

– Каскадером,– одновременно произнесли Макс и Соня.

– Да, стать каскадером – очень даже осуществима. Все маны каскадерами или скалолазами становятся. Им ведь это раз плюнуть, – продолжала девочка.

– А как же порок сердца? – с набежавшими на глаза слезами спросил Макс о наболевшем.

– А что с сердцем? – не поняла Эфа, прикладывая маленькую розовую ручку к спортивной груди восьмиклассника. – Оно у тебя очень даже хорошее и нормальное, как и положено: с правой стороны бьется, пятьсот ударов в минуту и, если надо замирать, умеет на час.

Макс тяжело вздохнул.

– На три часа…. Эх, вот если б врачи тебя услышали… А то они мне уже надоели со своими таблетками да уколами. Говорят, аномалия, парадокс, не может быть! Катастрофа! Нужна операция! Пересадка! Про соревнования я вообще молчу…

– Не расстраивайся, – стала утешать Эфа, – все как-нибудь да образуется. Главное, не разучись по стенам лазить. Это в жизни очень пригодится – больше, чем тангенсы с котангенсами. И родители, уверена, тебя поддерживают и верят в твои силы.

– А почему Эфа? – в один голос спросили близняшки Лиза и Оля Острецовы, рыжие и веснушчатые, так незаметно подкравшись сзади, словно лисы, что ребята оторопели от такой внезапности. И Макс быстро сбросил руку Сони с себя, чтоб не подумали чего плохого. Но шустрые близнецы уже захихикали, ибо были быстры, хитры и догадливы, чтоб увидеть и сделать выводы раньше, чем произошло само происшествие.

– Я, Лиза. Я, Оля, – представились девочки, – извините, если напугали. Но почему Эфа? – не унимались рыженькие близняшки, взяв в оцепление Соню.

– Потому что у них в семье гадюковые водились, – сказал Яша-неваляша, проходя мимо. – А у вас песьи, а точнее, лисьи.

Эфа рассмеялась. А девочки засвистели вслед уходящему. Им, с одной стороны, очень даже нравилось сравнение с хищными лесными животными, хитрыми и очень красивыми, но, с другой стороны, подавать виду было нельзя.

– Так нечестно читать чужие мысли. Вот укушу! – помахала Эфа кулаком вслед Яше и стала объяснять близняшкам и другим подошедшим ребятам свою историю, которая не укладывалась ни в какие учебники естествознания и физики, если только в мифологию и сказки. – Моя пра-пра-пра-пра-пра-пра-бабушка была из семейства гадюковых, и хоть острая на язык, как и положено всем гюрзам, но очень уж добрая и невероятно красивая! Потому дедушка, а точнее пра-пра-пра… дедушка в нее сразу же влюбился и женился на ней. С тех пор раз в семь поколений кто-то да должен гадюковым быть, ну что б поддерживать бабушкину линию. Настала моя очередь.