Гарт Никс - Ангел-Маг

Все равно осторожность необходима, сказал себе Симеон. Ему вспомнилась еще одна теория Делазана: кровь зверолюда может оказаться катализатором, способным трансформировать даже неистарца. Поневоле забеспокоишься!

Нахмурившись, Симеон тронул образок Рекваниэля. Присутствие небесного заступника сейчас едва ощущалось: слоновая кость, прохладная на ощупь. Ближайшие несколько дней икона не годилась к использованию. И наверняка не защитит от болезнетворных миазмов, возможно источаемых телом чудовища.

Симеон снял через голову шнурок с иконой и упрятал в поясной кошель, носимый подальше от карманников, под студенческой блузой. В его случае это был скорее балахон – мешковатое, бесформенное одеяние из темно-синей шерстяной ткани, длиной до ляжек. Такого одеяния чурались студенты, заботившиеся о своей внешности. Щеголи предпочитали обычные докторские плащи, прикрывавшие отступление от формы; Симеона внешний лоск не заботил.

– Мне магистр велел бегом бежать, – следя за неторопливыми приготовлениями, сказал гонец. – Передай, говорит, чтобы живой ногой поспешал…

Симеон кивнул, вытаскивая из кошеля другую икону. Эта была побольше и представляла собой кусок плотного дерева почти в ладонь шириной, с вызолоченными торцами и крупной булавкой с тыльной стороны, чтобы прикалывать к одежде. Икона являлась наследием его рода – могущественный артефакт, согласно преданию созданный знаменитым иконотворцем Чалконте семьсот лет назад. За семь веков икона ничуть не утратила силы, свидетельствуя об искусстве и мудрости своего создателя.

Она изображала Рекваниэля в каноническом облике чернокожего мужа средних лет. Подчеркнуто безоблачное чело, золотые глаза, золотой нимб… Авторы большинства икон тем и ограничивались. Заливали фон ровным цветом, хорошо если намечали небо и облака. Чалконте изобразил на заднем плане бастионы огромного города, причем не поскупился на детали. Симеону случилось рассматривать икону в мощную лупу, с помощью которой студенты изучали микробов в воде и крови. Ему удалось различить солдат на стенах, знамена, птиц в небе, выглядевших лишь точками для невооруженного взгляда.

Каким образом Чалконте удалось справиться с такой мелкотой? Симеон понятия не имел. Обучаясь применению ангельской магии, он освоил базовые техники иконотворчества, но всерьез этим искусством не занимался.

– Ну поторопись! Пожалуйста! – ныл мальчишка-гонец.

– Я и тороплюсь, – немногословно отвечал Симеон. Он приколол наследную икону на балахон, но немедленно взывать к Рекваниэлю не стал. Икона обладала гораздо большей мощью, чем та, которую предоставлял госпиталь, а значит, требовала куда большего сосредоточения. Прежде чем обращаться к ней, необходимо привести мысли в порядок.

Надежно укрепив икону, он жестом послал мальчика вперед, а сам двинулся за ним размеренным шагом. Правду сказать, ему хотелось кинуться во всю прыть, подобно юному отверженцу. Сердце так и билось при мысли, что вот сейчас он не только увидит зверолюда во плоти, но и вскроет его, постигая, чем же монстры отличаются от людей.

Магистр Делазан дожидался его у дверей старого хранилища. Рядом замерли двое носильщиков-отверженцев, мужчина и женщина. Симеон не знал их, и это озадачивало. Оба резко отличались от обычных отверженцев, прислуживавших в больнице. Мужчина являлся здоровяком даже крупней Симеона, а такого не всякий день встретишь. Прямо громила из тех, что промышляли кражей и грабежом, болтаясь у речных пристаней и в Старом лесу на восточной окраине города. Женщина, тощая, жилистая, так и стреляла глазами по сторонам, высматривала, вбирала, запоминала. Обычные носильщики так себя не ведут. Те держатся стоически: ни на что не пожалуются, но и с места не сойдут без приказа. И, как все их племя, по возможности предпочитают не лезть на глаза.

Делазан на странных работников внимания не обращал. Он уже успел облачиться в длинный черный плащ, используемый докторами при кровавых операциях и для посещения заразных больных, а под мышкой держал длинноклювую маску с глазами-стекляшками; без сомнения, клюв до отказа наполняли свежая мята и другие душистые травы. На груди облачения было приколото несколько образов. Неизменного Рекваниэля сопровождали другие ангелы, назвать которых сразу Симеон бы не взялся.

Слуга-отверженец протянул Симеону такой же плащ и воронью маску. Магистр явно не собирался рисковать. Даже над обычными человеческими телами случалось, что ангельская магия не срабатывала, иконы внезапно тускнели, становились обычными разрисованными пластинками… даже в прах обращались. Земные средства предосторожности, конечно, не шли ни в какое сравнение, но некоторую дополнительную защиту все же давали.

По крайней мере, иллюзию таковой, подумалось Симеону.

Делазан всем своим видом выражал нетерпение. Губы поджаты, острый подбородок выставлен. Симеон в который раз подивился: и почему он бороду не отпустит? Хоть подбородок спрятал бы, да и бороды нынче соответствовали моде. Большинство магистров-мужчин хоть козлиную бородку, а вырастили. Появилось бы хоть какое-то возмещение за отсутствие волос на черепушке. Голова у Делазана была хоть и не совсем лысая, но похвастаться могла лишь тончайшим пушком. Сам он являлся далеко не самым старым магистром в больнице, но выглядел глубоким старцем. Симеон числил Делазана примерно ровесником своему деду. Он бы весьма удивился, узнав, что на самом деле тот был чуть моложе его отца, но скоро сообразил бы: магистра преждевременно состарило слишком частое обращение к ангельской магии. Вот к чему приводят амбиции!

– Твоя нерасторопность уже заставила меня задуматься, не следует ли отдать столь чудесную возможность, скажем, Юдит Демансур или близнецам Денилинам, – приветствовал Симеона магистр.

– Сударь мой, я торопился как мог, – сказал Симеон, принимая плащ и без промедления облачаясь. – Насколько мог… Стало быть, это зверолюд?

– Да. По крайней мере, так утверждал… так утверждали… те, кто его приволок, – ответил Делазан. – Несчастье произошло близ Маларчи… там вытащили из воды почти захлебнувшегося отверженца и за отсутствием одежды не поняли, кто он такой. Проходивший мимо епископ попытался наполнить его легкие воздухом при посредстве Язарифиэля… как и следовало ожидать, утопленник превратился в монстра и был убит стражей епископа. По счастью, труп сберег… один мой старый знакомый. Он велел обложить останки льдом и соломой – и не жалеть лошадей. Перевозка заняла всего три дня… в общем, есть надежда, что передо мной самый свежий образец из всех, какие я препарировал. Надень маску… Рекваниэль, надеюсь, с тобой? Великолепная икона… вправду великолепная… полагаю, не из наших больничных?