Андрей Кушаков - Земная жизнь

Он долго петлял по коридорам больницы, пока наконец не нашёл нужное отделение.

– Здравствуйте, – его приветствие «ушло» в никуда, так как медсестра, сидевшая на вахте, даже не подняла головы. – Извините, мне нужен доктор Серов?

– Прямо по коридору и направо, пятый кабинет, – она так и одарила его своим взглядом.

– Спасибо, – Сергей поспешил по коридору.

Он громко постучал в дверь и вошёл. Судя по запаху, стоявшему в кабинете, доктор Серов ел макароны с жареной колбасой.

– Вы Тихомиров? – спросил он с набитым ртом.

– Да, здравствуйте.

– Вы извините, плавающий график, – он виновато улыбнулся, вытирая рот салфеткой.

– Что случилось с Ирой? – Сергей пропустил лишнее.

– Понимаете, – он принял удобную позу. – Я давно уже такого не видел, она, нет, точнее будет сказать, что ребенок забрал у неё всю энергию, опустошил её словно стакан с водой.

– Разве так не происходит всегда?

– Да, конечно вы правы, в каком-то смысле это естественный процесс при беременности и родах, но здесь мы имеем дело с чем-то необъяснимым.

– Так всё-таки что с Ирой? – Сергей наседал.

– Она впала в кому, мы поддерживаем её тело капельницами и энергетическим питанием, это пока всё что я могу вам сказать, мы взяли все необходимые анализы, о результатах я вам сообщу, пока только ждать.

Сергей еле сдержал слёзы.

– Я могу увидеть жену и ребёнка?

– Да конечно, идёмте со мной, я вас провожу.

Они запетляли по коридорам и проходам. Перед дверью с надписью «реанимация» Сергей надел халат и маску.

– По понятным причинам, внутрь вас не пустят, поэтому только за стеклом. Я буду ждать вас в коридоре.

– Спасибо.

Сергей увидел Иру и заплакал. Она выглядела бледной и истощённой. Он вдруг всем сердцем возненавидел этого ребёнка, это существо, которое чуть не убило его любимую. Он не хочет его видеть, он не желает знать своего сына. О Боже! Сергей отвернулся от панорамного окна и сев на пол разрыдался. Всё было хорошо, до его рождения. Он поднялся с пола и вышел в коридор.

– Всё в порядке? – совершенно не к месту, произнёс Серов.

– Где здесь выход?

– А как же ваш сын?

– Запишите его Тимуром, а мне покажите, где выход.

– Но…

– Доктор! – он повысил голос.

– До конца коридора, потом налево, дальше до арки, там увидите табличку.

Сергей уже отвернулся и пошёл по коридору.

– Сергей, я вас понимаю, но он ребёнок, он ни в чём не виноват.

«Виноват, он убил мою Иру», – это мысль буквально вгрызалась в его мозг.

Он вышел из здания и просто пошёл по улице. Реально, «тошнило» от всего мира, от «серых» улиц, бесконечного потока транспорта и зомбированных людишек, спешащих по своим никчёмным делам. При виде маленьких детей, его сердце наполнялось злобой и отчаянием. Это неправильно, всё было неправильно и несправедливо. Обида. Большая обида, огромная, вселенского масштаба на всё и вся.

Одна улица, затем ещё одна, квартал за кварталом. Он вдруг остановился и посмотрел на бар. Перейдя через дорогу, он зашёл в довольно просторное помещение и уселся за свободный столик.

– Меню или…? – тут же возник официант.

– Меню.

– Как будете готовы, нажмите на колокольчик, – он также быстро исчез, как и появился.

Сергей быстро пробежался глазами по меню и нажал колокольчик.

– Слушаю, – это официант был на своём месте, возникая, как чёртик из табакерки.

– Русскую тарелку и графин водки.

– Грибы, сало едите? – уточнил официант.

– Едим, мы всё едим.

Он кивнул головой и скрылся из виду. Сергей никогда в своей жизни не напивался, не делал этого, а скорее всего ему это просто не надо было. Посидел немного выпил и хватит. Но сейчас, нужна была разгрузка, единственное доступное средство.

– Ваш заказ, если что-то…

– Да, да, колокольчик, знаю, – опередил его Тихомиров.

– Приятного аппетита, – он вновь повторил фокус с быстрым исчезновением.

Сергей налил себе первую стопку и опрокинул её в рот, ощущая, как быстро она дошла до желудка, затем следом ещё одну и ещё, после чего закусил соленьями и подцепил один кусочек сала. Ещё две стопки, закусить и одна перед перерывом.

– Когда морально не готов напиться, ничего не получится, – раздался голос за соседним столом.

– Думаете поэтому? – он обратил внимание на девушку, сидящую сбоку.

Она поднялась и присела к его столику.

– Конечно, мало решиться напиться, нужно ещё быть морально готовым, – уточнила она.

– Я думал просто, берёшь и напиваешься?

– Это плохо напиться, а можно с умом напиться.

– Мне чем-то наш диалог напоминает отрывок из «Алиса в стране чудес», где шляпник вконец оболванился.

– Нальёте? – она показала на графин.

– Без проблем, – он пожал плечами и налил водку в чистый стакан.

– За что пьём?

– За моего родившегося сына, который почти убил мою жену, которая сейчас лежит в коме.

Водка прилетела ему в лицо, а дама со словами придурок, быстро покинула зал.

– Сама подсела дура!

– Извините, но я попрошу вас рассчитаться и покинуть наше заведение.

– Тащи терминал, всё равно напиться не удалось.

Он ещё долгое бродил по городу, заглядывая в разные рестораны и кафе, после чего почувствовать себя пьяным, взял такси и поехал домой.

Он побросал вещи у порога и прошёл в комнату Ирины. Её последняя картина стояла на мольберте. Даже сквозь захмелевший и мутный взгляд, он заметил то, на что раньше попросту не обращал внимания. На картине Иры был нарисован пейзаж из его сна. Сергей снял картину и, включив весь свет в комнате, принялся пристально изучать картину. Он с ужасом для себя отметил знакомый каньон, над которым несколько пролетал во сне, а на заднем плане, располагалась чёрная гора, светящаяся непонятным светом. Он аккуратно поставил картину на месте и присел на диван. Быстрым шагом он прошёл в ванну и посмотрел на себя в зеркало. Да небритый, да усталый, но не сумасшедший. Как такое может быть?! Почему?! Зачем Ира изобразила его сон!? Он не рассказывал о нём, он не привык рассказывать о своих снах, просто сны, ничего более.

– Я не сумасшедший, – сказал он своему отражению в зеркале. Тоже мне холодная вода, одно название, кран «холодной воды». Сергей любил холодную воду, любил стоять под холодным душем. Другие картины?!

Он вышел из ванны и вернулся в комнату Иры. В углу, упакованные в чехлы, готовые к отправке в Европу, картины ждали своего «звёздного» часа, чтобы «мелькать» на витрине европейских арт-галерей. Сергей распаковал одну и посмотрел на современный мегаполис, расположенный в каком-то оазисе. Следующая картина, представляла собой современную девушку, одетую в деловой костюме, посреди джунглей. Третья картина была просто красивым пейзажем пляжа, уходящим в голубую лагуну, с большими пальмами. Он не мог не отметить про себя, про весьма своеобразный вкус своей жены в плане картин, раньше, он смотрел на них по-другому, не так как сейчас, не с таким вниманием. Все они показались Сергею «пустыми», бездушными, кричащими только о своей продажной «природе». Не хватало только заранее приготовленных ценников, чтобы обозначить границы духовности и материальности, и окончательно повесить на них ярлык продажного искусства. Он вдруг почувствовал «дикое» одиночество. Сергей вернулся в зал и, посмотрев на их совместную фотографию с Ирой, село в кресло и заплакал. Ему хотелось кричать и плакать, весь мир должен был узнать о его горе. Сергей вытер слёзы и улыбнулся, представив себе безграничное безразличие общества. Он свернулся клубком и закрыл глаза.