Кирилл Клеванский - Сердце Дракона. Книга 11

– Громкие слова, принцесса, из уст младшей из императорского рода.

В зале на долю мгновения повисла тишина. Даже Хаджар был удивлен подобному безрассудству со стороны Брустра. Тот ведь в буквальном смысле бросил в лицо Акене, что она является чем-то вроде уродца.

Незапланированное дитя.

Изгой, несмотря на любовь и заботу императорской четы.

Ошибка судьбы и серьезная проблема для всей страны.

– Но все это лирика. – Пока гости, в том числе и сама Акена, не пришли в себя, Брустр подошел к Хаджару. Настолько близко, что оба могли без труда дотянуться до стоявшего напротив. – Хаджар Дархан, ученик самого великого мечника Тирисфаля. Мы с твоим учителем были вечными соперниками. Наши клинки снискали славу во всех семи империях. Но увы, я так и не имел возможности схлестнуться с ним в этом веке. Не поможешь ли ты мне успокоить свое сердце и сойтись в поединке, дабы я мог проверить свое искусство меча?

Тишина в зале никуда не исчезла. Народ стоял и смотрел на главу аристократического рода, насчитывавшего сотни веков истории.

Брустра Диноса, надменного и высокомерного мечника, который всегда глядел на стоявших ниже по социальной лестнице как на грязь под его ногами.

И вот он, стоявший на пике силы и социальной лестницы, тот, кто мог без приглашения входить в “Запретный город”, кто владел целым кварталом в Даанатане и мог себе позволить разве что не звезду с неба, обратился с просьбой к некоему Хаджару Дархану. Человеку, который, если отринуть произошедшее за последние месяцы, был потомком простого варвара.

Даже не коренного жителя Дарнаса.

И на этом фоне куда жестче прозвучал спокойный и простой ответ:

– Нет.

Тишина после ответа Хаджара стала только тяжелее. Она давила на плечи чем-то темным и… смертельным.

Летиция, налившая в бокал вина, раскачивала его из стороны в сторону и, вдыхая аромат, с куда большим интересом смотрела на Хаджара. Младшая жена Сальма выглядела испуганной и жалась к стойкой леди.

Карейн так и не надкусил яблоко и выглядел если и не ошарашенным, то явно человеком, который не ожидал, что его застанут врасплох.

Агвар с сестрой Талесией переглядывались и держали руки рядом с волшебными атрибутами.

Одни только лишь сопровождающие Хаджара, включая принцессу, никак не изменились в лице. Хотя в случае с Эйненом это вообще было невозможно.

– Ты отказываешь мне в этом одолжении, юный Хаджар? – Брустр покраснел едва ли не сильнее, чем тогда, когда его оскорбил глава дома Тарез, который в данный момент спокойно попивал виноградный сок. – На моем же празднике? В моем же доме?!

– Отказываю, – кивнул Хаджар. – В этом нет никакого смысла, достопочтенный глава дома Хищных Клинков. Ваше искусство не сравнится с мастерством моего учителя. Я же сам пока недостоин того, чтобы защищать его имя в подобного рода поединках. Если вы обратитесь ко мне через несколько веков, то, наверное, я смогу продемонстрир…

Хаджар прекрасно видел, как Брустр потянулся в карман за торчащей оттуда перчаткой. Он видел, как белая кожаная вещь, взлетев в воздух, понеслась к его лицу.

Он мог его остановить. Мог уклониться. Мог, даже не обнажая меча, обратить ее вместе с половиной зала в пыль. Мог достать Синий Клинок и постараться в ту же секунду неожиданным нападением отправить Брустра к праотцам.

Но он этого не сделал.

Он позволил свершиться унизительному жесту.

Перчатка, шлепнув о губы, медленно, едва ли не гусиным пером, упала на пол.

– Подобные оскорбления, Хаджар Дархан, смываются в нашем обществе кровью! – прорычал Брустр Динос. – И я вижу своим священным долгом показать зарвавшемуся простолюдину, каково истинное лицо аристократии!

– Что вы себе позволяете, Брустр?! – Акена вышла вперед, встав перед Хаджаром. – Немедленно принесите свои извинения! Вы не имели никакого морального права бросать вызов человеку, который лишь отверг ваше предложение!

– Морального, возможно, достопочтенная принцесса, – Брустр, обращаясь к принцессе, даже не думал кланяться, как того требовал этикет, – но ни вы и даже ни ваш отец не в силах лишить меня права, которое было высечено на камнях закона нашими далекими предшественниками. По законам Дарнаса любой гражданин может вызвать иного гражданина на дуэль! А с недавнего времени ученик Тирисфаля, старший брат баронессы Лидусской, является гражданином Дарнаса!

По залу прошли шепотки. Слухи в столице распространялись быстрее лесного пожара. Уже все прекрасно знали, что Хаджар был гораздо старше того возраста, о котором объявил при поступлении в школу Святого Неба.

Вот только одно дело знать об этом, и совершенно другое – сказать открыто и вслух. Этим Брустр буквально бросил в лицо ректору школы тот факт, что его обвел вокруг пальца выходец с таких дальних рубежей страны, что ее жители даже не являлись подданными императорской короны.

– Как и он имеет право отказаться, – прошипела Акена. Она повернулась к Хаджару, а затем так, чтобы увидел лишь он один, подмигнула. – Откажись от этой якобы дуэли, Хаджар Дархан. Ты имеешь полное право проигнорировать попытки этого человека отомстить за смерть сына.

И вновь повисла тишина в зале. Слова принцессы оказались ничуть не менее дерзкими, чем у самого Брустра. И тот это прекрасно понимал.

В общем и целом все выбросили на стол свои козыри. Сняли маски, сорвали шоры и показали истинные лица.

Глава Хищных Клинков был прав, когда говорил про “истинное лицо аристократии”. За внешним блеском и лоском скрывались хищные клыки, готовые порвать глотку любому, кто подойдет слишком близко или обманется этой дурманящей красотой.

Именно поэтому молодые и юные, не знающие правил местной игры, так часто гибли ни за что, надеясь, что в итоге получат все, о чем только мечтали.

– Разумеется, моя принцесса, – поклонился Хаджар. – Но ни один мужчина не отвернется от брошенной в него перчатки, если у него еще имеется честь.

Хаджар нагнулся и, как требовал этикет, поднял перчатку, убрав ее в карман. Сколько историй, сколько песен бардов сложено об этом простом жесте – своей перчатке в чужом кармане, но вот из века в век, из эпохи в эпоху мужчины пользуются своим правом законного убийства.

Именно мужчины.

Каким бы ни было просвещенным в плане полового равенства общество семи империй, но древний закон распространялся лишь на представителей сильного пола.

Женщина не имела права кого-либо вызывать на дуэль. Как, собственно, и участвовать в оной.

– Ты слишком похож на них, – едва слышно вздохнула отходящая в сторону Акена.

Хаджару не требовалось уточнять, на кого именно.

– Моим секундантом, я надеюсь, выступит твой старший сын, Сальмю.