Ксения Смыслова - Somewhere

Темнота постепенно наступала, наступала – и поглотила их целиком. Исчез яркий солнечный день, исчезла зеленая трава, пропали, будто и не было никогда, лошади. Под ногами была безжизненная сухая земля, по сторонам – молчаливые дома, глядящие на пустую улицу мертвыми глазницами окон. И было ужасно неуютно. Кажется, даже холоднее, чем снаружи.

Амелия задрала голову. Небо было темно-серым, как пасмурной ночью. Ни солнца, ни звезд. Она поежилась.

Не было слышно ни звука. Не было ни дуновения ветерка. И был запах. Странный запах – затхлый и опасный одновременно.

Всем было не по себе. Доминга то и дело передергивала плечами. Она ощущала присутствие чуждой, злой магии как холодный взгляд, буравящий ее позвоночник. Таэнн, чувствительный как все элфы, прядал ушами, что твой конь, но никто даже не обратил на это внимания.

Они шли и шли вперед. Стояла гнетущая тишина. Затхлый воздух не давал дышать полной грудью. Деревня все не кончалась. Они шли и шли.

Эд Ноппин как раз начал думать о том, что неплохо было бы перекусить и пожалел, что так мало еды они переложили себе в рюкзаки с вьючного пони, а Доминга и Амелия, не сговариваясь, заподозрили, что ходят по кругу, когда вдруг на дорогу перед ними выскочило нечто. Нечто отдаленно напоминало человека, но вот что надо было сделать с человеком, чтобы довести его до такого состояния, никому не захотелось даже представлять.

Опираясь на землю костяшками пальцев непомерно длинных рук, существо медленно двигалось к ним, что-то невнятно бормоча с повизгиванием и распространяя зловоние. Вид тощего тела, покрытого лохмотьями, корками грязи и космами полуседых волос был настолько отталкивающим, что приключенцы невольно отступили на шаг.

Сзади раздалось такое же повизгивание. Таэнн быстро оглянулся через плечо – там было такое же существо. Еще одно появилось справа.

Приключенцы сомкнулись в кольцо, прижавшись друг к другу спинами.

– Может, попробовать с ними договориться? – робко предложил Эд Ноппин, но и сам понял глупость этой идеи еще до того, как договорил фразу до конца.

Таэнн медленно потянул мечи, висевшие у него за спиной крест-накрест.

Стоявшее перед Амелией существо неожиданно пронзительно завизжало и кинулось в атаку, выставив длинные когти. Амелия завизжала еще громче и, молниеносно выхватив швыряльный нож откуда-то из рукава, метнула его, ловко угодив чудищу в глаз. То взвизгнуло и упало, корчась и пытаясь выдернуть нож, но только полосуя лицо когтями.

Все это событие, развернувшиеся в три биения сердца, послужило сигналом к атаке. Таэнн выхватил мечи и ринулся на стоящего перед ним врага. Тот неожиданно увертливо метнулся элфу под руку и, прежде чем тот достал его вторым мечом, развалив пополам, успел полоснуть по руке когтями.

Эд Ноппин к тому времени снял уже троих, полезших из-за изб, из арбалета. Амелия швырнула еще два ножа, но только один из них достиг цели, угодив в руку одному из существ. Доминга только закончила наговаривать приличных размеров файербол.

И вдруг наступила тишина. Доминга торопливо схлопнула файербол, который чуть не попал по Таэнну, по инерции провернувшемуся на месте. Атака кончилась. Они были одни на улице, заваленной трупами, разлагающимися на глазах. Они таяли, исходили прахом, и забрали с собой ножи.

– Мои ножи! – воскликнула Амелия.

– Забудь, – посоветовала Доминга, – даже если ты их найдешь, трогать не советую. Пойдемте-ка. И постарайтесь не прикасаться к ним. Никто не ранен?

Амелия и Эд Ноппин замотали головами. Таэнн хмыкнул и спрятал руку за спину.

Впереди вдруг послышался шум. Первым его услышал Эд Ноппин, у которого этот шум непосредственно сассоциировался почему-то с праздником Весны. Пока хоббит думал, в чем же причина подобного сопоставления, насторожились и остальные приключенцы, а откуда-то из-за домов показалась голова процессии. Вид ее наводил на мысль, что тело ее многолюдно, а хвост еще очень далеко отсюда.

Во главе процессии шли около пятнадцати существ, подобных тем, с которыми они недавно сражались, но более крупных и крепких на вид. В руках они несли что-то вроде стягов с грубо намалеванным на них изображением клыкастой пасти. Вслед за ними шагали еще порядка двадцати крупных существ, одетых в кольчуги и вооруженных ятаганами. За ними маленькие и слабые существа, которых было, наверное, около ста, несли на плечах огромный паланкин, который претендовал бы на роскошь, если бы не был таким грязным и оборванным.

Все это приключенцы разглядывали из-за забора, за который быстро спрятались, когда процессия только показалась из-за угла. Мимо них прошагали знаменоносцы, затем солдаты, но когда мимо несли паланкин, ветхий забор не выдержал давления четырех тел, и с грохотом, подняв тучи пыли и задавив пятерых носильщиков, рухнул на дорогу. Заяминко на небесах улыбнулась возмущенному Керте, богу заборов.

Приключенцы рефлекторно посунулись за забором и выбежали на улицу, оказавшись непосредственно перед паланкином.

Первым сориентировался Таэнн – прежде чем солдаты успели что-то сообразить, а носильщики так даже остановиться, он птицей влетел в паланкин, сгреб находившееся там существо и приставил ему к горлу нож. Амелия влетела в паланкин вслед за элфом, но увидев кого он держит, ахнула, взвизгнула, села и спиной вперед отползла в дальний угол. Услышав визг, Эд Ноппин также запрыгнул в паланкин, а Доминга запустила в солдат и носильщиков простейшим маленьким файерболом. Результат был поразительный: вместо того, чтобы сгореть, эти странные существа стали падать одно на другое. И, кажется, умирали при этом. Об носильщиков стали спотыкаться тащившиеся сзади (а их было еще около двухсот) – падали… и тоже умирали. Остолбеневшая от удивления Доминга неожиданно обнаружила что в живых на этой улице осталась только она и пятнадцать ошеломленных знаменосцев. Она передернулась и откинула занавеску паланкина, оказавшуюся после падения носильщиков с ней на одном уровне, и очутилась нос к носу прямо с зеленым Эдом. Хоббит упал на колени, и его бурно вырвало прямо бы Доминге на сапоги, не успей она вовремя убрать ногу.

Доминга подняла глаза и увидела, что вызвало у Эда такую реакцию. Перед ней стоял Таэнн – элф тоже с трудом сдерживал подкатывавший к горлу завтрак – и держал нож у горла… человека. Н-да, наверное, это когда-то было человеком. Хотя кто знает. По-крайней мере, сейчас это выглядело даже не как труп, а как труп человека, которого перед смертью жестоко пытали, а после смерти он был съеден воронами, которых потом им стошнило. Примерно так. Только еще хуже. Пахло, кстати, соответственно.

Сидевшая в углу паланкина мертвенно-бледная Амелия, как ни странно, первой обрела дар речи и, лишь чуть-чуть заикаясь, спросила: