Саманта Шеннон - Обитель Апельсинового Дерева

Лот стиснул зубы. Подумать только: еще недавно эти люди клялись в верности Сабран и Добродетелям.

– Вам привычнее, чтобы карету тянули лошади, мои господа, – продолжала дама Приесса. – Но с ними мы ехали бы через Искалин много дней. Жакули легконоги и не знают устали.

Она сложила руки на коленях. Ее пальцы поверх перчаток украшали несколько золотых колец.

– Вам надо отдохнуть, – сказала она. – Как бы быстро мы ни ехали – путь неблизкий, мои господа.

Лот попытался улыбнуться:

– Я предпочел бы любоваться видами.

– Как пожелаете.

На самом деле в темноте за окном ничего не было видно, но он не смог бы уснуть в такой близости от змеелюбки.

Здесь драконьи земли. Надо подняться с шелковой подушки благородства и открыть в себе шпиона. Надо закалиться для встречи с опасностями. И Лот, сидя рядом с задремавшим Китом, старался прямо держать голову, одной силой воли удерживал открытыми веки и приносил обеты Святому.

Он примет тот путь, на который его толкнули. Он станет искать принца Вилстана. Он постарается вернуть своей королеве отца. И найти дорогу домой.

Он не знал, спала ли Приесса Йеларигас или всю ночь следила за ним.

В волосах у нее был дым. Она чуяла запах.

– О Добродетели! Где вы ее нашли?

– Представь себе, на колокольне.

Шаги.

– Святой, это же госпожа Дариан! Немедля сообщите ее величеству. И врача сюда.

Язык углем жег рот. Как только незнакомцы ее выпустили, она окунулась в лихорадочный сон.

Она снова была ребенком, пряталась от солнца в тени дерева. Плоды висели над головой – высоко, не дотянуться, а Йонду звала ее: «Иди сюда, Эда, иди посмотри!»

Потом настоятельница поднесла чашу к ее губам, сказав, что в ней кровь Матери. У питья был вкус солнца, и смеха, и молитвы. Потом она вот так горела несколько дней, горела, пока огонь не выплавил из нее неведение. В тот день Эда родилась заново.

Когда она очнулась, знакомая женщина, стоя у постели, наливала воды из кувшина в миску.

– Мег!

Маргрет обернулась так поспешно, что едва не сшибла кувшин:

– Эда! – Рассмеявшись от облегчения, она наклонилась, поцеловала ее в лоб. – Ох, слава Святому. Ты не первый день без чувств. Врачи говорили о малярии, потом о потнице, потом о чуме…

– Сабран… – прохрипела Эда. – Мег, она цела?

– Прежде надо разобраться, цела ли ты. – Мег пощупала ей щеки, шею. – Что-нибудь болит? Врача привести?

– Не надо врача. Со мной все прекрасно. – Эда облизнула губы. – У тебя есть попить?

– Конечно.

Мег наполнила чашку и поднесла ей к губам. Эда проглотила немного эля.

– Тебя нашли на колокольне, – сказала Маргрет. – Что ты там делала?

Эда мысленно соединила обрывки лжи.

– В библиотеке свернула не туда. Дверь в часовую башню была открыта, и я решила посмотреть. Вот и оказалась там, когда прилетел зверь. Должно быть… это от его ужасного дыма у меня приключилась горячка. – Не дав Маргрет ничего больше спросить, она сказала: – А теперь скажи мне, как Сабран.

– Сабран я никогда еще не видела такой бодрой, и весь Инис знает, что Фиридел не сумел коснуться ее своим пламенем.

– Где теперь змей?

Маргрет вернула чашку на столик у кровати и смочила в миске с водой кусок материи.

– Скрылся. – Она наморщила лоб. – Никто не погиб, но несколько складов он поджег. По словам капитана Куделя, город на грани. Сабран выслала глашатаев уверить жителей, что они под ее защитой, но никто не может поверить в пробуждение высшего западника.

– Этого следовало ожидать, – сказала Эда. – Создания поменьше зашевелились не вчера.

– Да, но не высшие. К счастью, в городе почти никто не догадывается, что они видели правое крыло Безымянного. Все гобелены с его изображениями спрятаны тут, у нас. – Маргрет отжала тряпку. – И его, и его адских родичей.

– Он сказал, что Камот уже проснулся. – Эда сделала еще глоток эля. – И Гелвезу недолго ждать.

– Хорошо хоть остальные давно мертвы. И конечно, сам Безымянный не вернется. Не вернется, пока жива кровь Беретнета.

Эда хотела приподняться, но руки у нее задрожали, и она снова упала на подушки. Маргрет, отойдя к дверям, сказала что-то слуге и вернулась.

– Мег, – обратилась к ней Эда, пока подруга утирала ей лоб. – Я знаю, что с Лотом.

Маргрет замерла:

– Он тебе писал?

– Нет. – Эда бросила взгляд на дверь. – Я подслушала разговор герцогов Духа с Сабран. Комб уверяет, будто Лот отправился на разведку в Карскаро – разузнать, что там творится и поискать Вилстана Чекана. Сказал, будто Лот отбыл без разрешения… но мы обе, я думаю, понимаем, как было дело.

Маргрет медленно села. Рука ее потянулась к животу.

– Спаси, Святой, моего брата, – пробормотала она. – Какой из него шпион. Комб приговорил его к смерти.

Спустилось молчание, только птицы звенели за окном.

– Я ему говорила, Эда, – сказала наконец Маргрет. – Говорила, что дружба с королевой не то что с кем другим и чтобы он остерегся. Но разве Лот послушает. – Она грустно, сухо улыбнулась. – Брат всех людей считает такими же хорошими, как он сам.

Эда хотела бы найти слова утешения, но они замирали на языке. Слишком велика была грозившая Лоту опасность.

– Знаю. Я тоже его предупреждала. – Она взяла подругу за руку. – Может, он еще сумеет найти путь домой.

– Я знаю, в Карскаро он долго не протянет.

– Ты можешь подать Комбу прошение, чтобы вернул его. Ты ведь не кто-нибудь, а Маргрет Исток.

– А Комб – герцог Вежливости. Мне никогда не сравняться с ним ни в богатстве, ни во влиянии.

– А рассказать Сабран нельзя? – спросила Эда. – Она и сама с подозрением отнеслась к этой истории.

– Я не могу обвинить ни Комба, ни других без доказательств заговора. Если он сказал Саб, что Лот сам решил уехать, а я не смогу представить доказательств обратного, она тоже ничего не сможет исправить.

Эда понимала, что Маргрет права. Она сильнее сжала ее руку, и Маргрет с трудом выдохнула.

В дверь постучали. Маргрет, отворив, тихо переговорила с кем-то за дверью. Эда теперь, когда ее сиден замер, не различала слов.

Подруга вернулась с чашкой.

– Гоголь-моголь, – сказала она. – Таллис для тебя приготовила. Такая добрая девочка.

Горячий гоголь-моголь, такой приторный, что лип к нёбу, считался в Инисе средством от всех недугов. У Эды не хватало сил удержать чашку за ручки, и она позволила Маргрет с ложечки кормить ее кошмарным варевом.

Опять постучали. На этот раз Маргрет, открыв дверь, присела в реверансе.

– Оставь нас ненадолго, Мег.

Эда узнала голос. Мег, бросив на нее короткий взгляд, вышла.

На каменный пол ступила королева Иниса. На ней было платье для верховой езды, темно-зеленое, как остролист.

– Кликните, если в нас будет нужда, ваше величество, – проговорил грубый голос снаружи.