Елена Казакова - Проклятая статуя

Тимилия поднялась наверх, а Фердин поздоровался с хозяином особняка и, оглядев гостиную, остановился у двери.

– Проходите… присаживайтесь, – усмехаясь, проговорил Кармол, решив посмотреть, как себя будет вести Эмиль.

Предупредив дочь Фейкуса о том, что она не должна пролить ни единой слезинки, и если Фердин спросит о синяках, сказать, что споткнулась и упала, Тия подрумянила щёки Эмиль. Потом помогла надеть перчатки и, приведя в гостиную, села рядом с ней.

Фердин обратил внимание на молчаливость сестры и её опущенные вниз глаза, поэтому спросил о том, как она себя чувствует.

– Хорошо, немного устала. Слишком много вчера танцевала.

Молодой человек перевёл взгляд на её мужа, спокойно разрезающего на своей тарелке кусок мяса, и тут Кармол уточнил:

– Когда ты поедешь к жениху, племянница?

– Хочу завтра утром отправиться в путь, – ответила Тия.

– Я на рассвете уеду во дворец и вернусь поздно, ты можешь меня не ждать. Не забудь на свадьбу пригласить, – усмехнулся хозяин дома.

Нахмурившись, Тимилия ему не ответила, не желая лгать и убеждать всех, что её с Падосом связывают тёплые чувства. После обеда он уехал, а Эмиль по указанию мужа поднялась в свою комнату и больше вниз не спускалась.

– Что происходит? – спросил Фердин, удивляясь молчанию сестры.

– Сейчас Эмиль учится покорности. Теперь она не всеобщая любимица и обожаемая дочь, а безропотная исполнительница воли своего мужа, но вы не волнуйтесь, ваша сестра справится со своими обязанностями.

– Хорошо. Вы завтра уезжаете? Будите искать Эмирейка?

– Да, но не знаю с чего начать, и хотела попросить вас подсказать, как мне доехать до его поместья, – ответила Тия.

– Рад, что вы спросили, я вас провожу.

– Поместье далеко и вашим родителям разлука сразу с двумя детьми будет тяжела.

– Мы уже выросли, и они приняли это. Я бываю дома по три-четыре месяца в году, и матушка к этому привыкла. Завтра я заеду за вами, – сказал Фердин и, простившись, ушёл.

Поговорив с Январи, Тия попросила его позаботиться о Эмиль и защитить, если Кармол вздумает бить жену. Амстос в этом случае должен напомнить Падосу о договоре, заключённом с Тилией и о том, что она вскоре вернётся в столицу.

Оставив свои платья Эмиль, и надев утром мужской костюм, что купил для неё потомок Январи, Тия набросила на плечи плащ мага и сев на коня, которого она оставила в гостинице, приехав в Мэтл, покинула город Зьюфа. Спустя несколько дней её силы полностью восстановились и щёки Тимилии вновь окрасились нежным румянцем, а появившаяся на алых губах нежная улыбка успокоила и обрадовала Фердина. Граф, ставший для Тилии братом, разведя вечером костёр около опушки леса, по её просьбе, с удовольствием рассказал о том, как познакомился с Мирантоном. Оказалось, что восемь лет назад, когда брату Эмирейка исполнилось восемнадцать, он принял участие в турнире и ему понадобились оруженосцы.

– У меня старших братьев и кузенов не было, и я с завистью смотрел на мальчишек, допущенных к турниру. Я знал, что они только выводят на поле лошадей, кормят их и чистят оружие, но безумно хотел быть среди них. Мне исполнилось двенадцать лет, а Эмирейку одиннадцать и он был самым юным оруженосцем. Над ним посмеивались все участники турнира, а когда перед состязанием у коня Димирона подкова отлетела, то Эмирейку посоветовали обратиться к кузнецу, живущему в деревне. Юный Мирантон побежал к лесу, за которым располагалось селение, но я остановил его, понимая, что он не успеет вовремя вернуться и отвёл к своему кузнецу. Так мы и подружились, а когда Димирон на следующий день в турнире лучников участвовал, Эмирейк позвал меня, и мы сопровождали его брата, неся лук и стрелы. Я рад тому, что Мирантон остался таким же добрым, как в детстве и горжусь тем, что он мой друг.

Тилия улыбнулась, а Фердин сказал:

– Раз я стал твоим спутником, то позволь без титулов и лишних поклонов обращаться к тебе.

– Согласна.

– Теперь хочу тебя услышать.

– Меня? – удивилась Тимилия.

– Расскажи, как вы встретились с Эмирейком, – попросил Песинг.

Улыбка мгновенно исчезла с лица Тин и она, погладив по голове Альфа, устроившегося у её ног, тяжело вздохнула.

– Порой мне кажется, что ты скрываешь что-то такое, чего я не пойму и не приму. Скажи, что тебе не позволяет быть до конца откровенной? Разве ты не можешь доверить этого мне? – опечалившись, спросил Фердин.

– Ты мой единственный друг и я готова тебе открыться, но наша встреча с Эмирейком необычна и невозможна. Вернее, её невозможно представить, не веря в то, что чудеса случаются, – вздохнув, сказала Тимилия.

– Я верю.

– Боюсь, ты изменишь ко мне отношение, когда услышишь эту историю. Прости, но сейчас, я не хотела бы об этом говорить.

Понимая, что этим обижает молодого человека, Тилия всё же не решилась рассказать о Милиарке и проклятии, обрушившимся когда-то на род Песинг. Вряд ли Радексна стала бы рассказывать своим детям о том, как поступила с несчастным влюблённым и младшей сестрой, поэтому Фердин не сможет ей поверить и посчитает лгуньей.

Сын Фейкуса надолго замолчал, и девушка подумала, что он обижен на неё, но когда граф заговорил, Тия удивилась.

– Совсем недавно мы встретились, и я могу понять твои сомнения. Я хочу, что бы ты знала, я не отвернусь от тебя, а помогу, поверив тому, что ты о себе расскажешь. Я не стану требовать и торопить, всему своё время, но я уверен, настанет момент, когда твоё сердце, доверившись, успокоится. Я твой друг и останусь им, что бы ни случилось. Обещаю.

От таких слов дочери Хардока стало ещё тяжелее, но она поблагодарила Фердина и, отведя лошадей к ручью, напоила их, пока её друг ходил в лес за хворостом.

Спустя две недели они подъехали к старому замку, одна башня которого была разрушена, а стены почернели от пожара. Альф, тихо зарычав, присел у распахнутых ворот, принюхиваясь и двигая ушами.

– Год назад я проезжал мимо и в этом замке жил граф с женой и дочерьми. Видимо, тут случился пожар, но почему замок заброшен? – удивился Фердин, разглядывая чёрные проёмы окон.

Тилия обвела взглядом стены, и тут её конь заржал и затопал копытами. За воротами послышался чей-то голос, и к путникам подошла старая худая женщина и спросила:

– Кто тут?

– Мы едем в поместье графа Бергтака Мирантона, – ответил ей Песинг.

– Мирантон. Бедный, бедный, – забормотала старушка.

– Почему бедный? А что здесь случилось? Пожар?

– Огонь… Огонь, взметнувшись к облакам, поглотил наш замок. Огонь, – проговорила женщина и заплакала.

– А где хозяин? – уточнил Фердин.

– Сгорел, он сгорел и все… сгорели, – ответила Зилона.

– А вы?

– Я… я к сестре ездила, а когда вернулась, то замок… полыхал, как сухой хворост. Все сгорели… моя дочка и двое внуков, – старушка снова заплакала и Тия сказала, что они должны увезти её в поместье Бергтака.