Аннетт Мари - Трилогия алой зимы

Мелькнуло что-то белое. Лиса прыгнула вперед и впилась клыками в ладонь чудища.

Гигант взревел и отшатнулся. Его громкий вопль ударил Эми, словно разряд тока, разбивая оковы оцепенения. Кицунэ припала к земле и, скалясь, визгливо зарычала – правда, этот звук оказался не более угрожающим, чем мяуканье котенка. Чудище выпрямилось, зло всхрапнуло и занесло руку для удара.

Эми подхватила упавший неподалеку офуда и с силой опустила его на линию, которую нарисовала в снегу. Чудище растопырило когти, готовые вот-вот вонзиться в плоть.

– Сэкишо-но-сэйшин! – крикнула Эми.

Как только заклинание сорвалось с губ, офуда под ладонью потеплел, а воздух заискрил – и удар гиганта врезался в его радужное мерцание. Вспыхнул голубой свет, и чудище в ярости завыло.

Над нарисованным кругом, который кицунэ чудом не нарушила, завис сияющий купол. Лиса-ёкай тоже съежилась внутри барьера, не сводя алых глаз с чудища – вернее, с о́ни, как запоздало вспомнила Эми. Горный ёкай, жуткий и жестокий, единственной надеждой на спасение от которого было обойти его стороной или каким-то образом задобрить.

Они вновь заревел и треснул кулаком по барьеру. И тут же вспыхнул голубой свет. Эми сжалась и едва не отдернула ладонь с офуда. Рука гиганта отлетела от светящейся преграды, как от кирпичной стены, и он, зарычав, врезал снова. Эми вздрогнула. Даже кицунэ подпрыгнула.

Они ударил еще несколько раз – безуспешно, что только сильнее его злило. Гигант бушевал и топал вокруг барьера, пытаясь найти слабое место. Эми следила за ним, дрожа всем телом, но не смела отпустить офуда. Вряд ли было нужно держать его все время, однако они мог смахнуть бумажный талисман с линии на снегу и нарушить барьер.

Разъяренный они описал вокруг них еще один круг, и Эми наконец отвела взгляд, не в силах больше смотреть. Она знала, что, если продолжит наблюдать за они, если и дальше будет представлять, как его огромные руки разобьют ей череп, словно яичную скорлупу, паника возьмет над ней верх. Вместо этого Эми взглянула на кицунэ. Лиса улеглась рядом и, тяжело дыша, следила за передвижениями они. Стоило опасаться, что внутри барьера ёкай, однако бедняжка выглядела не менее испуганной, чем сама Эми.

– Чем же ты так взбесила они? – прошептала девушка.

Лиса подняла на нее взгляд и, открыв пасть, вывалила розовый язык в подобии усмешки, в которой явно читалась любовь к проказам. Ладно, может, не так уж она и испугана.

– Ох, ясно, – пробормотала Эми. – Ну и зачем было меня втягивать?

Лиса склонила голову, как бы спрашивая: «То есть ты обвиняешь… меня?»

Они врезал кулаком по вершине купола. Эми подпрыгнула и ссутулилась, стараясь держаться от барьера подальше.

– И что теперь делать? – едва слышно спросила она.

Кицунэ тихонько заскулила и прижала уши. Она тоже не знала. Эми, в отчаянии уставившись на лису, вдруг заметила вокруг нее красные следы.

– У тебя кровь?

Лиса прижала уши еще сильнее. Она ранена. Сильно ли? Эми протянула свободную руку, сама не понимая зачем. Кицунэ мигом взвилась и отскочила, предусмотрительно держась в пределах барьера. Эми застыла, увидев, что там, где лежал ёкай, снег стал темно-красным. Мех на правой передней лапе и боку лисы был выпачкан свежей кровью.

Они жадно зарычал.

– Я чую твою кровь, отродье Инари! – пророкотал гигант столь низким голосом, что он, казалось, издавал не звук, а вибрацию. Бусинки глаз обратились к Эми. – Откушаю поутру лисятину и человечинку. Храмовая дева… ох, так и веет непорочностью.

– Долго ждать придется, – храбро ответила Эми неожиданно для самой себя.

Они расхохотался, зло, отрывисто, чем заставил ее содрогнуться, и указал на землю.

– Недолго, мико. Вовсе не долго.

Эми опустила взгляд. Офуда под ее пальцами сиял тусклым голубым светом, но края бумажного листочка уже почернели, словно их пожирал невидимый огонь. Кровь отхлынула от щек Эми. Офуда выгорал. Когда он почернеет полностью, чары рассеются.

Они ухмыльнулся, увидев ее страх, и склонился к барьеру.

– Ну что, мико, ждешь спасения от ками?

Еще пара минут, не больше, и чарам придет конец. Что же делать?.. Остальные офуда упали за пределами круга.

– М-моя ками меня защищает, – пролепетала Эми. – Она всегда меня защищает. Она всегда со мной.

Они жестоко рассмеялся.

Внутри Эми вдруг поднялась волна тепла, сосредотачиваясь в груди. Местечко ровно над сердцем обожгло, и барьер вспыхнул, озаряя лес. Они отпрянул и вскинул руки, прикрывая морду. Барьер разгорался все ярче, пока от него не потянулись призрачные ленты света, заплясавшие на беззвучном ветру.

К они ринулось голубое пламя. Гигант завыл и попятился; его руку зацепил свет, и она покрылась волдырями, истекая чем-то зеленым. Они вперил взгляд в Эми и прорычал проклятие. А потом ринулся в лес, с треском ломая кусты. Вскоре воцарилась тишина.

Офуда полыхнул и угас. Эми уставилась на свои перепачканные сажей пальцы. Бумага сгорела, чары развеялись. Эми опустила дрожащую ладонь и огляделась.

Кицунэ успела отбежать в сторону и настороженно наблюдала. С ее живота на снег капала кровь.

– Погоди, – начала было Эми, протягивая руку, – не…

Завидев движение, кицунэ тут же бросилась бежать. И через миг исчезла, слившись со снегом и темнотой.

– …уходи, – закончила Эми, запнувшись.

Совершенно обессиленная, она огляделась. Алая кровь кицунэ, зеленая слизь они, разворошенный снег превращали поляну в миниатюрное поле боя. Чудище ушло, однако ничто не мешало ему вернуться. Может, кицунэ поступила вполне разумно.

Глубоко вздохнув, Эми наконец встала и пошатнулась. Собрала промокшие офуда, беспомощно покрутила головой, совершенно не представляя, в какую сторону идти. Пришлось выбирать направление наугад.

– Кар! – выдала ворона, наблюдавшая за происходящим с безопасного насеста на дереве.

– Заткнись ты, – буркнула Эми и побрела по бесконечному лесу.

Эми склонила голову, стараясь слушать голос Фуджимото. Как только Катсуо привел ее, мокрую и дрожащую, к нему, гнев превратил до неловкости милого старичка в нечто похожее на краснокожего демона они. Фуджимото сидел за низким столиком в своем кабинете, и каждое едкое слово, отражаясь от стен этой скудно обставленной комнаты, впивалось в свою жертву повторно. Уничижительная лекция продолжалась уже полных полчаса и охватывала все, о чем подозревала Эми: вопиющую безответственность, неуважение к тем, кто переживал и ее разыскивал, пренебрежение к роли камигакари, а также некоторое количество намеков на безмозглость.

Спустя минут десять после нападения они Эми наткнулась на тропу с отпечатками копыт – по чистой случайности, ведь, как ни досадно, шла она все-таки не на юг, а на северо-запад. Затем, уже на полпути к пастбищу, она увидела несущихся верхом по следу сбежавшего коня Катсуо и Минору. Оба сохэя были в ярости: если бы Эми погибла, их службе пришел бы конец.