Хранитель Историй - Восход некроманта

Уже не осознанное решение, но лишь инстинкт заставил его вспомнить о магии. Перед глазами возникла зеленая руна, быстро мелькавшая и изменявшая свои линии. Аврелиан обнял дерево, с которого он рвал кору, и направил руну себе в живот, напоминавший ему ядовитую змею, что ела собственный хвост.

Когда началась магия, он понял, что прежде не знал, что такое холод. Но теперь начал понимать. Его тело словно пронзили десятки толстых ледяных игл, самая большая засела прямо в сердце. Аврелиан заревел, нечленораздельно стал умолять дерево дать ему сил, и, пока он кричал, руна стала меняться. Она разрослась, покрыв перед его мысленным взором все его тело, а края ее разорвались и стали беспечно переплетаться друг с другом в безумном танце. Аврелиан приоткрыл один глаз и взглянул на ствол возле себя. Он видел дерево, но не совсем дерево, он видел сложную фигуру из сотен разнообразных линий, по общей форме бывших деревом. Что-то заставило его протянуть кончики руны к рисунку на месте дерева, и юношу как холодной водой облило. Взгляд мгновенно прояснился, у него появились силы вскочить с места и посмотреть на себя. Рана на руке стала очень быстро затягиваться, боль уходила, а кожа розовела. Даже чувство голода пропало, и юноша закричал от радости. Он оглянулся и увидел, что дерево зачахло, оно постарело за минуту на добрую четверть века и продолжало это делать. Аврелиану стало жаль его, появилось даже чувство стыда перед его безмолвным спасителем. Он быстро убрал рисунок, который все это время незаметно маячил перед глазами, поклонился стволу и побежал.

Скоро голод вернулся. Юноша хотел поскорее избавиться от всех непонятностей, связанных с магией и войной, и просто по-человечески поесть. Вечером он решил принять странный подарок судьбы и приняться поедать жизненную силу растений. Решил, но ничего не вышло. Он не мог увидеть вместо них тот странный рисунок, как когда был в предсмертном состоянии, как ни старался, как ни фантазировал.

– Да что с этой дрянной магией не так?! – только и смог сказать он.

Той ночью он наконец-то смог лечь спать, хотя живот еще долго сопротивлялся этой идее. Повалившись на землю, он долго бодрствовал, не шевелясь, и чувствовал, как мерзнут его бока, пока не провалился в забытие. Сны ему снились стремительные, едва уловимые для уставшего сознания. Но в один момент ему отчетливо приснилась каменная камера с проржавелой решеткой, в которой был человек с очень длинными неопрятными седыми волосами, с выражением лишь безумия и нечеловеческого ужаса на лице, звавший юного алхимика к себе, и тогда юноша проснулся. Его словно очень хорошо избили за время сна, все тело как будто было в синяках, и уснуть он больше не мог, отчего с великим трудом все же решил встать.

Голод не давал забыть о себе. Алхимик чувствовал, как его тело сжимается и слабеет, каждый его шаг мог привести к падению, что зачастую и происходило. Аврелиан так устал уставать, что перестал верить в существование бодрости. Вот уже второй раз он получил внезапный прилив сил и теперь мучился продолжением своего существования. К вечеру он уже стал думать, когда же ему снова придется практиковать магию. «Может, это меня так учат?» – мрачно улыбнулся он.

Но ему повезло больше. Вечером он услышал, как какой-то мужчина зовет домой свою дочку, и сразу же быстро как торопливая улитка зашагал в сторону источника звука. Он увидел человека средних лет, облаченного в крестьянскую рубаху и штаны, который при виде алхимика издал истошный вопль и побежал прочь. Аврелиан пытался остановить его криком, но споткнулся и упал. Силы оставили его, и ему стало тяжело дышать из-за слабых ребер и пыли в носу. Скоро его окружили люди с факелами, он слышал слова недоверия, но потом сухой голос какого-то старика сказал:

– Да он просто заблудился, причем очень основательно. У него грифон на груди, и мы крупно попадем, если не поможем ему. Отнесите его ко мне.

Юношу тут же взяли под руки и потащили. Он успокоился и наконец-то уснул сном без сновидений.

Проснулся он в маленькой бледно-белой комнатке, когда солнце стояло уже высоко. Правая рука у него была полностью забинтована, и на теле тоже тут и там виднелись бинты. Рядом с ним на табурете сидела молодая девушка с агатовыми волосами, ее тело было полно жизни и молодости. В изящной фигуре уже была видна вся спелость этого плода жизни, и даже голубое платье, вышитое с явным недостатком умения, отчего местами оно было чуть угловато и неряшливо, не могло скрыть ее девичью красоту. Она выжидательно смотрела на юношу своими глубокими глазами, чуть наклонившись к нему.

– Ну наконец-то! – воскликнул ее тоненький рот таким же голоском. – Держите, поешьте.

Она подняла с пола поднос с большой тарелкой остывшего супа. Юноша сразу перестал думать о чем-либо и с остервенением набросился на еду. В полминуты он выел всю тарелку и хищно взглянул на незнакомку.

– Я сейчас схожу, еще что-нибудь найду, подождите минутку, – сказала она и выбежала из комнаты.

Юноша счастливо растянулся на кровати, сколько это позволяла боль по всему телу. Он стал думать, что же делать дальше, и для начала попробовал залечить руку. Он снова представил ту руну, нанес на руку, но очень скоро устал, так что он бросил это дело. Тем временем в комнату вошел старик с несгибающейся ногой, опирающийся на трость, с лицом, выражавшим навечно закаменевшую злость. Он уселся на табурет и спросил:

– Говорить можешь? – по его голосу юноша понял, что именно он накануне спас его.

– Д-да, – с трудом ответил он.

– Хорошо. Ты откуда?

– Я из имперской армии. Алхимик.

– Алхимик? – в глазах старика мелькнул интерес. – Ну-ну. Скажи-ка мне, из чего делается зелье ночного зрения?

– Из корня дуба, щепотки серебра и с примесью порошка из…

Старик прервал его надменным смешком.

– Ясно, простофиля. Ну и алхимики пошли в наше время. Но да ладно, не о том речь. Как ты оказался в таком состоянии у нас, так далеко от войны?

Юноша стал коротко рассказывать ему, что произошло за последние дни. Старик весь искривился, когда услышал, как они искали блодрак, но промолчал. Посреди рассказа в комнату вошла та девушка, принеся с собой тарелку с жареной курицей, и быстро удалилась. Юноша набросился на еду, но продолжал рассказ. Когда он закончил, старик сказал:

– Ясно. Ну что ж, мы честные подданные императора, так что залечим тебя, а ты потом возвращайся на фронт. Меня зовут Теронин, я местный староста.

– Аврелиан.

Староста кивнул и ушел. Юноша ему рассказал и про магию, хотя и встретил у старика только скуку в том моменте. Пока алхимик думал, правильно ли поступил, он закончил есть и решил встать. Это у него вышло, и каждый шаг доставлял ему невыразимую радость тем, что не отзывался болью в желудке, так что юноша сразу позабыл свои тревоги. Он побродил по дому, нашел выход и пошел на улицу.