Катрин Бенкендорф - Ибэ

Но тот не замечал ничего. Он как загипнотизированный уставился на пелену песка, пыли и мелких камней, которые нес с собой ветер, как будто пытаясь что-то разглядеть в глубине, и вид у него был совершенно безумный: глаза сверкали неестественным блеском, кончики губ были слегка приподняты, взгляд неподвижен. «Надо было остаться с Расулом», – подумала Эмелина и, закрыв глаза, стала пересчитывать барашков, безмятежно прыгающих через забор.

Джон тоже вскоре заснул, свернувшись калачиком. Не спалось одному Аццо, который за всю ночь не сомкнул глаз не на минуту. Буря необъяснимым образом притягивала его. Он чувствовал, что в своей глубине она скрывает нечто, способное из обычного человека сделать великого завоевателя. Пусть его догадки были абсолютно антинаучны и неприемлемы для ученого его уровня, он откуда-то знал наверняка: это благодаря походу через Джунгарские ворота Чингиз хану удалось стать величайшим властителем Азии.

Аццо ни с кем не делился своей уверенностью, ибо его посчитали бы безумцем, да и ко всему прочему, Шульц вовсе не хотел, чтобы это нечто вдруг досталось кому-то еще. Поэтому пришлось подделать пару старинных китайских рукописей, чтобы уверить научное общество, что в Джунгарских воротах могут быть сокровища, оставленные и самим Чингиз ханом, и многими купцами, которые во время существования Великого Шелкового Пути не раз бросали свои караваны, пытаясь спастись от дьявольского ветра, вселявшего дикий страх и ужас в их души.

Йенский университет, в котором как раз трудился Аццо с Карлом, на тот период был очень заинтересован возможностью открытия исторических сокровищ, оттого без промедления началась организация этой экспедиции. Эмелина была внебрачной дочерью одного из профессоров с их кафедры, как раз приехавшая погостить к отцу из солнечной Испании, и, услышав его разговоры о предстоящей экспедиции в Джунгарию, тут же загорелась этой идеей. Благо сама она училась на историческом факультете, оттого капризы дочери профессор как-то смог обосновать и, хоть и пришлось приложить немало усилий, договорился о включении её в состав экспедиции.

Джон Уоллис являлся меценатом, спонсирующим данный исторический поход. Откуда этот англичанин узнал о планируемой экспедиции, никому, право, не приходило в голову выяснить: все были слишком счастливы от того факта, что кто-то оплачивает столь затратное мероприятие. Расула же в проводники им предложил русский посол уже в Чугучаке. Так и сформировалась их небольшая интернациональная группа, которой, в общем-то, Шульц был вполне доволен, даже не смотря на возникшее недопонимание с Расулом.

Как ни странно, о Карле Аццо сейчас совсем не грустил, хоть они дружили с добрый десяток лет. Теперь ему было разве что обидно за друга, который рано погиб, больше из-за своей глупости и безрассудства, чем по вине волков. Выросший в своем идеалистическом мире, Карл имел плохое представление об опасностях, таящихся в реальной жизни, ему море было по колено, оттого, подгоняемый ко всему прочему своей жадностью, он не воспринял в серьёз предупреждение Расула и полез в одиночку в эту заброшенную шахту. Что ж, все мы когда-нибудь окажемся по ту сторону жизни, но сейчас надо было смотреть только вперед, что Аццо и делал, и в прямом смысле в том числе: вот уже который час всматривался в рычащее пространство перед собой сквозь небольшой скальный проем.

Гигантский вихрь чистой энергии разрушительной силы пронизывал космическое пространство, рождая при этом два луча ярчайшего света, которые исходили из его полюсов. Эти лучи простирались на огромные расстояния, наполняя тьму своим светом, который был виден многим, даже самым отдаленным, галактикам. Гигантская вихрь, вибрируя, порождала свою песню – песню самого огромного и грозного объекта во Вселенной. Звук этого просыпающегося зверя вселял трепет и страх.

В центре этого вихря находилось нечто вроде ядра, совсем небольшого по сравнению с самим гигантом, которое и являлось источником столь мощного излучения.

Редкие астероиды и метеориты, проплывающие рядом, в мгновение испепелялись безжалостным исполином. Все внегалактическое пространство содрогалось от этого новоявленного гиганта. Но больше всего пугало то, что он продолжал расти.

Увидев это смертоносное чудище, рассекающее пространство своими огромными жалами, Боги замерли. Нет, даже они не могли предсказать подобный исход событий.

Дождь шел, не переставая, громко барабаня по крышам. Птицы весело плескались в лужах, животные наблюдали за ними из своих укрытий. Только в одном месте атмосфера сейчас была накалена до предела. Это был тронный зал.

– Опрес? Ты? Что ты тут делаешь? – спросил недоумевающий Гарнар.

– Здравствуй, Гарнар. Предваряя вопрос, никто не знает о моем визите к Вам, это сугубо мое решение. – ответил ангел. Гарнар жестом попросил его продолжать. Заявление Опреса его заинтриговало.

– Как Вам известно, – продолжил соратник Рорреса, – ангелы всегда следуют за своим предводителем, коим у нас сейчас является Роррес, и мы не имеем права его ослушаться. Подобное неподчинение влечет за собой крайне серьёзные меры наказания. – ангел помедлил, – Но, видите ли… В общем. Я знаю, что Вы намерены делать, и я полостью солидарен с Вами в этом вопросе. Я устал, просто устал от постоянной необходимости подчиняться. У меня есть свое мнение, но нет свободы действия. Я не желаю более подчиняться не Рорресу, не Клеонору, не Богам.

– Хм… Это все конечно очень здорово, но зачем ты пришел ко мне?

– Я хочу перейти на Вашу сторону и помочь в битве. – ответил Опрес.

– Но тебе все равно нужно будет подчиняться. И в данном случае – мне. – сказал Гарнар, внимательно рассматривая изменника. Врет он или честен? Что у него на самом деле на уме?

– Да, но я знаю Вашу позицию. К чему Вы стремитесь. И, если Вам удастся осуществить задуманное и установить свой порядок, в таком мире будет больше возможностей и больше свободы действия, не будет прежнего тотального контроля. – ответил Опрес.

– Контроль будет всегда. В любом случае. Без него мир постигнет хаос. Ты же это сам знаешь. —сказал Гарнар.

– Да, но контроль тоже может быть разным.

– Что верно, то верно, – Гарнар задумался, глядя на извивающиеся струйки воды, стекающие по стеклу. – Так и что же получается у нас в итоге: перед самой битвой ты предлагаешь мне взять в свое войско дезертира, поверив на слово его искренности?

– Я могу доказать свою преданность Вам. Только скажите. – сказал Опрес.

Гарнар не верил ангелу. И не вправе был допустить ни малейшего промаха. И даже если Опрес был специально заслан Клеонором для каких-то целей, Гарнар всегда умел извлечь из любой ситуации личную выгоду. Вот и сейчас подвернулся такой момент. Осталось только придумать, как максимально эффективно для себя использовать новую возможность, не допустив ошибки.