Владимир Данилов - Заклание

Меж тем события разворачивались с невероятной быстротой. Балахонщик метался по краю огромной лужайки, отделяющей каштаны со скамейкой от лесистой части парка, и, судя по хаотичным, рваным и непонятным движениям, пребывал в совершенно неадекватном состоянии. Иногда он забегал за деревья, потом опять возвращался на простор лужайки и, не прекращая орать, махал руками.

Аккуратно, стараясь не наступать на залитую кровью траву, я вышел за пределы кровавого круга и, подгоняемый обострившимся любопытством, осторожно двинулся навстречу вопящему субъекту. Между нами оставалось, наверное, метров пятьдесят, когда человек описал по лужайке дугу и в очередной раз устремился к посадкам.

Случайно или нет, но перед ним оказалось самое здоровенное древо, и человек со всего маху, едва ли не ускорившись перед этим, врезался в него. Послышался глухой звук удара, тело в балахоне словно спружинило от ствола, отлетело в сторону и упало на землю. Поляну и окрестности тут же накрыло почти вещественной тишиной.

Когда жуткие вопли оборвались, я побежал к лежащему на земле, но, сделав с десяток шагов, ошарашено замер на месте. То, что я увидел, вряд ли бы могло уложиться в голове нормального человека, но прекрасно вписывалось в сегодняшний вечер: крошечное грозовое облачко зависло аккурат над распростертым телом и атаковало его миниатюрными, но самыми что ни на есть всамделишными молниями. Затем я увидел небольшие клубы разноцветного дыма – грязно-зеленые, белесо-бурые, темно-фиолетовые, – ядовитыми испарениями поднимающиеся над светлым балахоном и растворяющиеся в воздухе в полуметре над ним.

Прошло какое-то время, прежде чем я (любопытство неудержимо толкало вперед) решился двинуться дальше, но, не сделав и пары шагов, опять остановился. Сначала я услышал негромкое, но очень злобное тявканье, а затем, продираясь сквозь кусты живой изгороди, на поляну выскочил йоркширский терьер – девочка, судя по большому розовому сбившемуся банту. Агрессивная собачонка подбежала к лежащему на траве человеку и остервенело вцепилась ему в руку.

Теперь меня подгоняло вперед не только любопытство, но и желание отогнать злобную животину. Я почти побежал, но рев и хрипение, послышавшиеся за моей спиной, заставили меня остановиться и обернуться.

Огромный, как бегемот, ротвейлер с выпученными, налитыми кровью глазами и пеной из пасти, подобно ожившей смерти, пронесся мимо меня, волоча по траве широкий и длинный поводок.

В тот момент я, кажется, потерялся: не в силах оторвать взгляд от жуткой собаки, словно лишенная мыслей сомнамбула, я поворачивался вслед за ней.

Открывшаяся мне картина достойна воссоздания в хорошем фильме ужасов: две собаки (к йоркширу успел присоединиться большой белый лабрадор), рвали бесчувственное тело несчастного. Девочка с розовым бантом по-прежнему драла руку, лабрадор же, кровожадно рыча, терзал выпроставшуюся из-под балахона ногу. Через секунду к ним присоединился ротвейлер. Хрипя и давясь воздухом, он подскочил к лежащему человеку и сомкнул на второй ноге свою кошмарную пасть.

В наступившем моменте безвременья все мысли меня покинули, и лишь одна – «По-че-му-Он-Мол-чит!» – отбойным молотком стучала в висках.

«По-че-му-Он-Мол-чит!» – И я опять побежал!

Очередной порыв помочь человеку закончился еще быстрее, чем предыдущие: что-то огромное налетело на меня со спины и, подобно фуре, врезавшейся в крошечную машинку, отшвырнуло в сторону.

Воткнувшись лицом в газон, я дышал пылью, жевал траву и извергал потоки самых скверных ругательств. Когда же, отплевываясь, задыхаясь и кашляя, мне удалось собрать себя и подняться на колени, трагедия, вершащаяся передо мной, походила на сцену из театра абсурда.

Я видел, как закутанное в светло-серую ткань беззвучное и безжизненное тело волокут по траве, трясут и раздирают на части три взбесившиеся собаки. Рядом с ними, размахивая руками и истерично выкрикивая «Фу, Карли, фу!», подпрыгивает блондинистая девица в розовых шортах и с розовым бантом в волосах. Пожилой седой мужчина в огромных очках тянет (абсолютно безрезультатно) лабрадора за поводок и что-то невнятно бормочет. Еще один огромный мужик (некое подобие капитана Петрова, только очень толстое) охаживает бока ротвейлера здоровенной ветвистой палкой. И как апогей бедлама – черная тучка, без устали разрождающаяся грозовыми разрядами все в того же несчастного.

Впрочем, назвав апогеем тучку, я несколько поторопился: кульминация наступила чуть позже. Послышался громкий, не менее яростный, чем рев ротвейлера, кошачий вопль – и взявшаяся неизвестно откуда пегая кошка кинулась в свалку. Она запрыгнула сверху на все того же лежащего на земле и, издавая душераздирающие вопли, принялась кромсать серую ткань балахона.

Появление кошки, похоже, кроме меня заметила лишь девица в розовом: она запрыгала еще чаще и так громко заверещала, что заглушила собой все остальные вопли. Ни собаки, ни оба мужчины на кошку даже не посмотрели: они занимались своими делами – животные пытались разорвать человека, а люди – оттащить их прочь.

Я уже стоял на ногах, когда воздух вдруг наполнился светом, словно солнечные лучи вновь обрели мощь, затем сгустился, и недалеко от тела, между всей этой вакханалией и мной, возникло что-то колышущееся.

Через несколько мгновений возникшее нечто преобразовалось в полупрозрачную женщину, одетую в точно сотканные из дымки одежды. Ее длинные развевающиеся белые волосы парили, а сама женщина плыла невысоко над землей, подобно призраку из мультфильма. И все же видение оказалась реальным, потому что именно женщина положила конец происходящим бесчинствам.

Собаки, кошка, люди как подкошенные рухнули на землю, едва призрачная незнакомка возникла рядом с ними, и только невозможная туча по-прежнему вонзала, не знаю, в живого ли еще человека злобные молнии.

И вдруг я осознал, что медленно и неотвратимо приближаюсь к призраку, шажок за шажком, все ближе и ближе.

Дальнейшее спрессовалось в мгновения.

Женщина поворачивается ко мне, поднимает руку и указывает ею на меня. Меж ее полупрозрачных пальцев возникает сияние…

Я продолжаю идти.

…глаза призрака наполняются удивлением; из сияния рождается сфера, словно состоящая из молний, и движется ко мне…

Я продолжаю идти.

…сфера меркнет и шагов за пять до меня исчезает…

Я продолжаю идти.

…воздушная красота женщины трепещет, белые сверкающие шарики ее ожерелья мутнеют, а проглядываемые вначале сквозь женскую полупрозрачность деревья исчезают.

Я продолжаю…

Призрачная женщина вдруг обретает цвет, теряет воздушность и оказывается стоящей на газоне, ее одеяния уплотняются и обвисают.