Анна Морецкая - Сага о Первом всаднике. Время проснуться дракону. Часть 1

– Ох-ти ж, Светлый мой! Что ты делаешь? Она ж крепкая! – завопил папаша Лайсо.

– Не бойся, хозяин, парнишка-то уже не маленький – эльфы долго взрослеют. Потому и откормить его не можешь. А крови-то эльфийской в нем много видать, раз необученный сущность других чувствует. Сколько тебе зим-то на самом деле? Уж точно не тринадцать, – успокоив хозяина, спросил эльфенка Тай.

– Двадцатая зима с той осени пошла, – ответил парень и, как-то весь подобрался, став сразу и выше и старше.

– Рассказывай дальше, – подбодрил его Ворон.

– Да все уж почти. Я сам-то на охоте в лесу был – еще до зари ушел. А когда к вечеру возвращался, меня бабка Травяна возле оврага перехватила и к дому не пустила. Все рассказала – как утром, чуть свет, явились крестьяне с косами и топорами, как кричали, что мои родные должны быть прокляты, раз такую тварь, как я, воспитывать взялись. Что можно было и человеческого ребенка к себе в дом принять – мало ль сирот на свете… потом, видно, их убили, а дом подожгли. Бабка та мне конька своего старого дала, монеток мелких горстку, да хлеба с яйцами вареными положила в мешок. И велела уезжать подальше от Ламариса – за хребет, в те страны, где к таким, как я, лучше, чем у нас относятся. Я сначала ее, конечно, не послушался, к дому пошел. Но там уже ничего не осталось – одни головешки дымящиеся. Я испугался очень и постарался побыстрее уехать из тех мест. И, как соседка велела, за горы подался. Купеческий караван встретил. Купец меня сначала принял. Но потом, когда уже в Эльмерии оказались, его охранники отобрали у меня и лошадь, и те несколько медных монет, что оставались, да еще амулет, который на моей шее с рождения висел, и выгнали из каравана, – тут парнишка остановился, обвел всех глазами нерешительно, видно соображая, что говорить дальше, а что нет. Но, тяжело вздохнув и собравшись с духом, решил-таки, похоже, рассказывать все как есть:

– Мне пришлось бродяжничать и попрошайничать… воровать иногда… я пытался, конечно, подработать, но кто ж меня такого маленького и худого в работники возьмет? Проще сразу прогнать, чем попробовать… пока лето-то было, вроде и ничего, выживал, а как холодать-то стало, вот тут мне конечно тяжко пришлось. Потом я сюда добрался, а здесь Лошадник – тоже не простой человек! Он и пожалел меня, к себе на конюшню взял. Потом и вы, дядь Лайсо, меня не выгнали… спасибо вам! – и парень, прямо сидя за столом, попытался изобразить поклон в сторону хозяина.

– Ой, ладно, малец… хм, парень! – замахал на него руками тот: – Вот только делать-то нам, что с тобой?

– А мы его с собой заберем, – вступил в разговор до этого молчавший принц: – Поедешь с нами Лион? Я тебя брату представлю – он наследник престола. Тебя, эльфа-то, пажом к себе в свиту точно возьмет. Будешь песни ему петь, да копье на турнирах подавать. Петь-то умеешь?

– Умею… немного. А почему не к вам? Вы же, тоже принц, – спросил тот.

– Ну, во-первых, до приезда в столицу я среди своих просто Вик и на «ты», пожалуйста. Не привык еще я к этим церемониям – десять зим без них прекрасно жил! А во-вторых, что там дальше, да как будет, не знаю – посмотрим, может и мне придется пажом обзаводиться! – и весело рассмеялся.

– А вам, папаша Лайсо, не мешало бы о себе, да о своих близких позаботиться. Эти разбойники ведь к вам придут, у вас же в трактире все случилось, да еще и парня не найдут… – напомнил о еще одной надвигающейся проблеме Ворон.

– Да-а, я уж подумал об этом… мож, охрану в Аргилле нанять? Человека три хватит? – спросил хозяин растерянно.

– Я предлагаю другое решение… – ответил Корр и вопросительно посмотрел на друзей.

Те согласно кивнули. А он, получив их согласие, сорвался со скамьи и бегом кинулся в комнатку, в которой они начинали свой вечер в этом трактире. Вернулся быстро, неся их чересседельные сумки, и одну сразу же передал Вику.

Тот, порывшись в ней, достал две звезды из белого металла. При ближайшем рассмотрении, когда он их выложил на стол перед всеми, стало понятно, что это знаки Светлого, внутри которых выбиты древние руны какого-то заклинания.

– Это охранные обереги – их сам Архимаг создавал. Нам они больше без надобности. Вы их над воротами и над входом в трактир прибейте, и каждый, кто попытается ступить через порог с плохим умыслом к постоянным обитателям дома, не сможет пройти дальше – ноги сами вынесут его вон, – сказал Виктор и продвинул звезды по столу к папаше Лайсо.

– Да вы все наши беды разрешили, господа! Уж не знаю, как вас и благодарить? А давайте выпьем еще! – радостно воскликнул тот.

***

Проснулся Ли в давно уж забытом состоянии – в спокойной безмятежности. Ему, вроде как, даже что-то снилось хорошее … С ним такого не случалось уж, наверное, с тех пор, как он уехал из родного дома.

Тут, за воспоминаниями о покинутом не по своей воле доме, надвинулся и кошмар прошедшего дня. На мысли о страхе, унижении и собственной беспомощности тут же отозвалось и тело – само свернулось в калачик, подтаскивая колени к самому подбородку.

« – Вот был бы я высоким и сильным, и был бы у меня в руках меч… иль волшебство эльфийское, то тогда бы…»

Тут пред глазами, как воочию, предстали его спасители – Тай, Вик и Корр, такими, какими он увидел их перед тем, как удариться головой и отключиться – сильными, высокими и бесстрашными.

И вот они берут его с собой! Именно из-за их обещания он спал сегодня так хорошо, несмотря на вчерашнее! Так что, не может он, сжавшись от страхов, лежать и дрожать, как побитая собачонка!

« – А вдруг они узнают и решат, что я трус?! И не возьмут с собой! А вдруг они уже уехали?!»

Стоило этим, по-настоящему уже страшным мыслям попасть в голову Ли, как он подскочил со своей лежанки в закутке конюшни и кинулся в трактир.

Заполошные мысли неслись поперед ног, сперепугу не давая заспанным глазам разглядеть дорогу. Во дворе парень чуть не снес одного из Светлых братьев, ночевавших тут же – в конюшне на сеновале, а теперь плескавшихся в бочке с водой у ее порога. А в неприбранном еще зале чуть сам не расшибся, запнувшись об упавшую скамью. Но когда он с размаху залетел в кухню, то увидел, что, ни кухарки, ни посудомойки, ни поварят, что приходили из деревень, еще не было.

« – Уф! Знать совсем еще раненько!» – догадался он, глядя, как папаша Лайсо в гордом одиночестве только-только водружает на плиту «кашную» кастрюлю.

С успокоенной душой Ли, было, сунулся помочь хозяину и потащил еще дров к печи, но тот, увидев его, вдруг заохал и заахал:

– Ой-йой-йой, малыш! Ай! Прости, парень! Все никак не привыкну к тому, что ты оказывается совсем уж большенький. Какой же ты грязный да чумазый! Господа же тебя в самый королевский дворец везти собрались! Иди сюда, – и, видно забыв опять, что парень давно большой, потащил его, как маленького за руку, в заднюю комнату. А там, найдя в хозяйстве посудомойки тетки Овсяны здоровенный таз, заставил хорошо умыться.