Сергей Иванов - Союз одиночек

– Намекаете на мою персону? – Он усмехнулся, качая головой. – Я не имею прав на престол и совершенно лишен властных амбиций. Как и Кедрин, я энтузиаст самой идеи. И потом, вы же видели княгиню. Она еще очень юна, согласен, – но разве у нее не достанет ума и воли, чтобы через год-другой избавиться от любой опеки?

– А в женихи, случаем, не набиваетесь?

– У меня уже есть супруга, – ответил он холодно, – и четверо детей. И я счастлив в браке, если уж зашла речь.

– Четверо, хм… Сколько же вас наплодится на наши шеи?

– У вас имеются возражения по существу?

– Прежде всего, граф, позвольте заверить, что на вашу идею мне… гм… с высокой колокольни. Этот пункт, полагаю, ясен?

– Совершенно.

– Но девочку мне жаль, и что смогу, я для нее сделаю. Хороших манер не обещаю, но… таков уж мой стиль – терпите.

– Договорились.

Небрежно кивнув мне, Шувалов наладился отвалить.

– Один вопрос, граф, – притормозил я его. – Даже два… Что за ствол у вас в резерве?

– «Glock-18».

Я присвистнул: тоже машинка не слабая – с магазином на 33 патрона и двумя режимами огня, включая непрерывный. Калибр чуть поменьше, зато стрельба побыстрей. Этот тип знает толк в оружии!

– А сабля подлинная?

– Начало XIX-гo века, мастер Бутэ, – не без бахвальства сообщил он, тронув золоченный эфес. – Если вам это о чем-нибудь говорит.

Я едва удержался от нового свиста: еще бы не говорило! Такого нет даже в моей коллекции.

– Из какого ж музея вы ее слямзили?

– Вернул свое, – сказал Шувалов, окатив меня ледяным взором. – Наш род владел ею на протяжении поколений. Впрочем, это уже третий вопрос.

Он кивнул вторично и поспешил за княгиней, успевшей уплыть на другой конец зала. Похоже, граф не расположен к пустой болтовне. Он был со мной корректен, но и только. В его круг я не вхож и вряд ли когда-то войду – отношения сугубо деловые.

Кстати, пока мы общались, невдалеке, возле колонны, нарисовался еще один занятный субъект: коренастый крепыш, выряженный щеголем и вполне освоивший светские манеры. Но сколько ни старался он сойти за своего в этой стае павлинов, в каждом его движении сквозили ухватки бойца – пожалуй, более опасного, чем Шувалов. Кажется, и крепыш исподволь следил за мной.

Озираясь по сторонам, я соображал, ждать ли Арсения, чтоб поговорить без свидетелей, или погулять по этому зверинцу, когда на меня наскочил один из здешних придурков. То ли ему не потрафил мой вид, то ли он ухватил фразы из моего разговора с княгиней и решил вступиться за ее честь, – я толком не понял. Был сей петушок в изрядном подпитии, а внешне смахивал на юного Ланового: звучал столь же выспренне и любил красоваться, благо от природы наделен статью, ликом героя-любовника и роскошной шевелюрой. Я знал, что он слывет дуэлянтом и всегда готов спровоцировать на драку тех, кто слабей, – но задира про меня вряд ли слышал: в этих кругах я еще не обрел известность. А его клинок был такой же имитацией настоящего, как и сам хлыщ. Если б дошло до боя, я перерубил бы эту игрушку с одного удара. Да только чего ж нам делить?

– А шел бы ты, бла-ародь, в задницу, – предложил я негромко. – Или помочь?

Он схватился было за шпажонку, но мы люди простые, к изыскам не привыкшие, а если рубимся, то не из-за ерунды. Я просто ткнул в его торчащий подбородок – так коротко, что со стороны это вряд ли заметили. К тому ж удар был выверен настолько, что не отбросил дурня, а лишь потряс, отключив напрочь. Сложившись, как брошенная марионетка, он осел на пол и застыл в странной позе, слегка похожий на «умершего лебедя».

Перехватив взгляд Шувалова, я пожал плечами и лицемерно заметил:

– Ай-яй! Уже и парни хлопаются в обморок, точно институтки. Куда катится мир?

По-моему, граф не поверил.

Но теперь мне самому захотелось пошалить, а объект нашелся рядом: настоятель ближнего монастыря, знакомый мне по местному TV, где он мелькал часто. «Батюшка» выглядел моложавым и благостным, а его архимандритская ряса была столь красочной, что сан хотелось сократить до мандрила. Хотя и без него тут хватало обезьян. Подсемейство мартышковых из семейства ряженых. Сколько их развелось ныне – от казаков до рокеров!..

Заведясь с полуоборота, настоятель поделился пониманием текущего момента и высказался по ряду трепещущих вопросов. Затем принялся обличать эротические программы, транслируемые федералами, – выказав при этом немалую осведомленность. А на головы тамошних ведущих вполне мог бы накликать молнии – если бы вправду имел у Бога блат.

– Говорят, в Храме снова вершатся чудеса, – ввернул я. – Будто в старые добрые!.. Дурите народ, батя? С нынешними технологиями чего не натворишь.

– Ни боже мой! – возмутился поп. – Всё по честному. Просто веры в людях стало больше – вот Господь и откликнулся.

– Ну да, яйцо породило курицу! А может, веры прибавилось из-за чудес? Нынче-то к вам многие переметнулись. Но немало, я слышал, обращается к Богу напрямую, оставляя слуг Его не у дел. А вы же так привыкли к роли посредников, и комиссионные за это отстегивают нехилые.

– Нас подвинул на это Господь, – значительно объявил настоятель.

– Это вы так говорите – подвижнички!.. А свидетели у вас есть? Скоро пастырей станет больше, чем овец, – и ведь каждый норовит остричь.

Но доругаться мне не дали. Рядом возник Арсений, вынырнув из толпы, и опять увлек с собой, придерживая за локоть. Вдвоем мы пересекли зал, ступили на широкую лестницу, уводившую к верхним этажам. Спиной я ощущал взгляд коренастого, но был уверен: стоит обернуться, и он будет смотреть вовсе не на меня.

– И когда научишься себя вести? – вполголоса выговаривал Арсений. – Прямо слон в посудной лавке!..

– Куда? – спросил я, несколько его озадачив.

Во всяком случае он умолк, и я смог спросить о типе возле колонны. Звали его фон Ховен, барон. Хотя на немца походил мало.

Арсений затащил меня в комнатку, выделенную ему как оформителю здания, усадил возле оконца, больше похожего на чердачный люк, и на скорую руку сварганил чай, заварив прямо в стаканах. Подсластить напиток предлагалось халвой, рассыпанной по широкому блюду, – кстати, в лакомствах художник понимал толк.

– Во что ты втравил меня, христосик? – спросил я, когда хозяин присел напротив.

– Кто втравил – я? – удивился Арсений. – И близко нет! Я лишь поставил тебя перед выбором.

– Кто поставил – ты? По-моему, я стою там с рождения.

– Видишь? Значит, и тут я не причем.

– А знаешь, что случается с теми, кто встревает в большую свару без соразмерного обеспечения?

– Выходит, ты поверил, что наша свара – большая? – оживился он.

– Это словцо: «верить», – не из моего лексикона. Но когда я плохо просекаю ситуацию, приглядываюсь к тем, кто варится в этом котле. Ни ваша Лизонька, ни Шувалов не производят впечатление пустышек. Стало быть, за этим что-то кроется – к несчастью.