Тэд Уильямс - Империя травы. Том 1

Вийеки бросил на него быстрый взгляд, чтобы показать, что видит Нонао, и снова опустил глаза на книгу.

– Что ты хочешь? – спросил магистр.

– Бесполезный слуга просит вашего прощения, Верховный магистр, но прибыл родственник королевы, принц-храмовник Пратики.

– О, – Вийеки продолжал скользить глазами по тексту, который не слишком его занимал.

Как и все представители его касты, он запомнил знаменитый трактат наизусть еще до того, как стал взрослым.

– Вы не хотите его приветствовать, Верховный магистр?

– Конечно, хочу! Вот почему я вернулся к словам почтенного Ксохаби. Чтобы напомнить себе, чего от меня ждут, что является правильным. – Он поднял книгу, словно Нонао не видел ее раньше. – Ты читал «Пять пальцев»?

– Да, господин!

– Она полна мудрости. В ней содержатся советы на все случаи жизни. – Вийеки начал читать: – «Пять пальцев – есть инструмент королевы, Матери народа, они кормят, укрывают и защищают ее народ. Без знания этих инструментов и умения их использовать, без энергичной решимости действовать ради всеобщего блага, дворянин будет только мешать, а не помогать королеве в ее великой работе». Ты с этим, конечно, согласен, Нонао?

– Конечно, господин. Я живу, стараясь следовать этим мудрым словам, и они всегда присутствуют в моих мыслях, когда я служу вам и Всеобщей Матери.

– Хорошо, хорошо. – Вийеки продолжал игнорировать растущее беспокойство Нонао. – Каким же мудрым был великий Ксохаби! Ты только вслушайся, Нонао-тса, – элегантная простота его слов продолжает поражать, даже после стольких Великих лет! «Верность народу – есть первый палец. Если ты полностью не отдаешься своим людям, то становишься не лучше одинокого витико’я, живущего в пустошах, который охотится без стаи и умирает в одиночестве от голода». Как верно! Того, кто отказывается от своего народа, ждет одна судьба – смерть.

– Да, господин.

– И как много радости я извлекаю, возвращаясь к мудрости этой книги, сколько бы раз я ее ни перечитывал. Верность своему народу! Верность городу! Верность ордену и, конечно, нашей королеве и Саду, породившему нас!.. – Он покачал головой в ироническом изумлении. – Я слышал, что в этом тонком томике написаны все слова, которые необходимы для хорошей жизни. Я никогда не устаю от шедевра великого Ксохаби.

Нонао уже мучительно ломал руки, не в силах справиться с тревогой.

– Никто не почитает Ксохаби – или вас – больше меня, господин, пожалуйста, простите мою непростительную настойчивость…

Вийеки решил, что уже достаточно помучил слугу. Он не испытывал неприязни лично к Нонао, но Вийеки точно знал, что его новый секретарь сообщает о нем и его делах родственникам Кимабу, жены Вийеки, впрочем, как и многим другим. Найти честного и неподкупного кандидата на подобную должность было совершенно невозможно – таких во всей Наккиге днем с огнем не сыщешь, и ни у кого из них не хватало таланта и ума, чтобы хорошо выполнять работу чуть более сложную, чем намазывание масла на ломоть пуджа, – так что Вийеки вполне устраивал секретарь, которому он с самого начала не мог доверять.

«Однако мой старый наставник Яарик предупредил бы меня, что не следует обращаться с ним слишком плохо. Лучше иметь равнодушного врага, чем полного недовольства. И если я буду насмехаться над «Пятью пальцами» слишком явно, он об этом доложит кому следует», – подумал Вийеки. Книга была предметом почти религиозного поклонения среди дворянства, хотя Вийеки не сомневался, что многие из самых ярых ее сторонников относились к раболепной книге Ксохаби не лучше, чем сам Вийеки.

«Таким образом, мы сами делаем из себя лжецов, тем самым доказывая, что и Ксохаби – лжец».

Новая мысль вызвала у него внезапный страх. Неужели он сходит с ума, если столь еретические идеи так легко приходят ему в голову в последнее время.

Жертвы выстроились на краю лагеря, застыв в суровой неподвижности рядом со строителями Вийеки и остальной частью отряда, пока принц-храмовник вместе со своей свитой поднимались по склону холма в глубокой синеве ясной ночи. На лице Верховного магистра застыло выражение безоблачного удовлетворения – единственно возможное для аристократа в присутствии родственников королевы. Вийеки заметил, что принц-храмовник одет в полные доспехи, соответствующие его положению, поверх он накинул белый плащ с желтой окантовкой. У Его безмятежного высочества Пратики были длинные белые волосы без украшений, а кожа такой бледной, что казалось, будто она испускает сияние, точно воск горящей свечи, но глаза принца-храмовника, пусть и спокойные и почти скорбные, внимательно наблюдали за всеми.

Он принадлежал к королевскому клану Хамака, только более позднему поколению, чем большинство доверенных слуг королевы, более того, он был лишь немногим старше самого Вийеки. Верховному магистру довелось встречать принца-храмовника лишь несколько раз – до того, как он стал Верховным магистром, их круги общения практически не пересекались, но даже и после этого они редко оказывались на одних и тех же советах или приемах, но он не слышал ничего плохого о Пратики. Тем не менее принц прибыл сюда для того, чтобы оказать официальную поддержку – опрометчивому, по мнению Вийеки, – вторжению в земли смертных, и он понимал, что ему следует относиться к королевскому родственнику с вежливой осторожностью.

Вийеки удивило, что представитель правящей элиты Пратики прибыл в сопровождении всего одной Руки стражи Дракона Хамако и нескольких священников. Кроме того, он не стал излишне затягивать церемонию встречи. Первым к нему подошел Вийеки, который приветствовал Пратики с подобающим уважением, но избегая красивых речей, поскольку знал, что принц-храмовник их не любит. Слухи оказались верными – Пратики без особого энтузиазма смотрел на генерала Кикити, высокого и худого, точно аист, который пустился в длительные заверения в верности королеве и клану Хамака, за ним последовала Согейу и ее Орден Песни, которые приветствовали Пратики, прибегнув к древним и изысканным формулам.

– Я уверен, что вам предстоит гораздо более важная работа, чем обеспечение удобствами одного представителя церкви, – сказал Пратики, когда все закончили, – но я благодарю вас от имени Всеобщей Матери. А теперь все свободны. Мои слуги позаботятся о моем размещении. О, Верховный магистр Вийеки, вы не окажете мне честь и не согласитесь на короткую аудиенцию?

Это прозвучало интригующе, пусть и немного тревожно. Вийеки ждал, когда слуги поставят шатер принца-храмовника – у него оказалось больше сторон, чем у простого навеса Вийеки, но в остальном он был достаточно скромным. Затем Пратики отпустил всех духовных лиц.