Татьяна Бердникова - Проклятый граф. Том V. Ночь Большой луны

– Ее гнева на двоих хватает, – Луи весело хмыкнул и, захлопнув дверь каморки, неподалеку от которой все еще находился, легким и уверенным движением подкинул в воздух эспандер. Затем поймал его, взъерошил собственную шевелюру и, не обращая более ни на кого внимания, решительно зашагал в сторону гостиной.

Татьяна и Роман, оставшиеся в холле, медленно переглянулись. К выходкам этого молодого человека за минувшие шесть лет они, конечно, привыкнуть уже успели, но иногда все-таки бывали ими изумлены.

Татьяна бросила взгляд в сторону дверей гостиной, за которыми скрылся Людовик, затем вопросительно покосилась на стоящего с ней рядом парня. Тот слегка развел руки в стороны.

– Он с детства такой, – в улыбке юноши явственно отразилась вина, – Невоспитанный нахал, попавший под дурное влияние дядюшки.

– Который, к тому же, обладает очень острым слухом! – донеслось из гостиной, – Хватит оскорблять меня за спиной, идите сюда и ругайте в лицо. Или, клянусь, я отвлеку Эрика от чтения новостей и нажалуюсь ему на вас!

Роман обреченно вздохнул и, демонстративно повесив голову, зашаркал в сторону гостиной, видимо, устрашившись жуткой угрозы младшего брата. Татьяна закатила глаза. Вопрос, кто научил ее сына шаркать, был снят с повестки дня – к дядюшкам своим мальчик был очень привязан и повадки их перехватывал почти моментально.

…В гостиной, помимо Людовика, зашедшего туда первым и уже успевшего усесться за стол, совершенно внезапно обнаружился еще один человек.

Он вошел в нее почти одновременно с Татьяной и Романом и, окинув всех собравшихся долгим взглядом серых глаз, чуть нахмурился.

– Анри не с вами?

– Я попросила его позвать Винсента, – девушка, мгновенно насторожившаяся, немного склонила голову набок, – А что такое?

– Она собиралась устроить мне прилюдное поругание, – Людовик, не давая новому участнику беседы и рта раскрыть, хмыкнул, закидывая ноги на стол, – За то, что я коварно обучаю твоего сына магии. Ты присоединишься к оскорблениям в мой адрес, Эрик? Не стесняйся, Татьяна уже высказалась о моем бесцеремонном легкомыслии, я вполне настроен вынести еще пару-тройку оскорблений.

– Ты снова обучал его магии? – Эрик, замерший в нескольких шагах от стола с газетой, сжимаемой им в руке, нахмурился, медленно переводя взгляд на говорящего и даже ненадолго забывая о собственных мыслях, – Луи, мы же с Татьяной просили тебя – не спеши с этим, дай мальчику вырасти…

– Так, стоп! – Татьяна, для которой последние слова явились некоторым откровением, мгновенно забыв о том, что планировала сесть за стол, решительно шагнула вперед, упирая руки в бока, – Мне казалось, мы вообще не хотели, чтобы он обучал его магии, разве не так?

– Да, но я… – ее супруг, отец многократно упоминаемого мальчика, смущенно пожал плечами, – Я просто подумал, может быть, не так плохо…

– Еще раз стоп, – Роман, решительный и уверенный в себе, неизменный в собственных привычках, прошествовал к столу и усевшись на него, скрестил руки на груди, – Мне случайно показалось, что у Эрика к нам был взрослый и серьезный разговор, настолько серьезный, что даже вопрос образования моего любимого племянника в сравнении с ним бледнеет и гаснет. Эрик, – он повернулся, поставил на стол ногу в тяжелом ботинке и, очаровательно улыбнувшись, сделал приглашающий жест, – Рассказывай, пока Анри не прибежал обратно. Что страшного напечатали в газете на сей раз?

Молодой светловолосый человек, к которому он обращался, хмурясь, бросил газету на стол. Спорить было бессмысленно – правоту младшего брата в этой ситуации он не мог не признать, коль скоро вопрос, приведший его в гостиную и в самом деле был много важнее не единожды повторяющегося спора.

– Опять убийство, – он поморщился, скрещивая руки на груди, – Очередная невинная девушка, растерзанная хищным зверем в собственной квартире.

– И ты по-прежнему думаешь, что это Чеслав? – Людовик, вальяжно развалившийся на стуле, сполз на нем немного ниже, поднимая руку и водя пальцами по верхней части спинки. Другую руку он привольно свесил вниз, покачивая на ее указательном пальце эспандер.

– Я думаю, что никто другой это не может быть, – отрезал Эрик и, решительно прошествовав к большому креслу во главе стола, не менее решительно уселся в него, окидывая долгим взглядом обоих своих братьев, – Роман, слезь со стола. Ты подаешь Людовику плохой пример.

– Я? – Роман хохотнул и, легко провернувшись на столе, прижал ладонь к груди, устремляя взгляд к младшему брату, – Кому?.. Ему?? Эрик, с каких пор мелкому вообще нужен мой пример, чтобы быть плохим?

– Да ты мне с самого детства плохой пример подавал, – мгновенно отреагировал Луи и, указав на брата эспандером, весомо прибавил, – Поэтому дядино дурное воспитание имело под собой благодатную почву.

Ответить явно возмущенный столь наглыми и беспочвенными обвинениями юноша не успел. От дверей холла пробежал по полу быстрый ветерок, возвещающий о том, что кто-то вошел в замок, и вскоре уверенные шаги нарушили мирное течение бессмысленной беседы.

В гостиную вошел человек, еще довольно молодой, но кажущийся старше всех присутствующих, немного лохматый, что, впрочем, для него было вполне нормальным, спокойный и уверенный в себе. Он остановился возле дверей и, окинув собравшихся молодых людей долгим взглядом, негромко вздохнул.

– Луи, убери ноги со стола. Сколько раз ведь просил – не сиди так, ты дворянин, в конце концов!

– И тебе привет, дядя… – Людовик, даже не подумавший выполнить дядюшкин наказ, медленно перевел взгляд на дверь напротив стола, за которой находился коридор, ведущий к комнате того самого дяди и, хмурясь, опять воззрился на него, – А я думал, ты дома…

– Я был на выставке Влада, – мужчина, сам нахмурившись, скрестил руки на груди, – И, честно говоря, до сих пор не понимаю, почему ты не поехал со мной. Мне казалось, тебе нравится его творчество.

– Мне нравится его мотоцикл, – парень равнодушно пожал плечами и, уложив одну ногу на другую, устроился поудобнее, – На мазню его я насмотрелся у нас в холле. И, кстати, я не понимаю, почему ты не хочешь позволить мне купить себе такой же!

– Холл? – Роман, не выдержав, решил поучаствовать в беседе и, фыркнув, немного поерзал на столе, – Ай-яй-яй, мелкий, взрослых надо слушаться! Если дядя Ричард не разрешает…

– Тебе я не разрешаю сидеть на столах, но ты меня почему-то не слушаешь, – Ричард, мигом перехватывая инициативу, негромко хмыкнул и, подойдя к столу, уселся на первый попавшийся стул, – Недостойно виконта восседать вот так вот. Вы оба – благородного рода, а ведете себя, как сопливые мальчишки из подворотни!

– Не надо нас обижать, – Людовик ухмыльнулся и честно попытался сесть более прямо, – И вообще, вернемся к нашим мотоциклам. Объясни на глазах общественности, почему мне нельзя…