Кристина Камаева - Бессмертие не для всех

– Люблю, хотя ты, кажется, сошла с ума. Прошу, не кричи так, тебя слышно во всех закоулках замка.

– Там никого нет, Юниэр, – вздохнула принцесса. – В замке живы только мы. За дверью – злые, голодные духи.

– Ты озадачиваешь меня, девочка, – всерьез задумался Юниэр. – Расскажи все по порядку, может, я вспомню что-нибудь.

Выслушав страстный рассказ Мирэи, очень сопереживая ей и осыпая поцелуями в самые острые моменты, Юниэр вздохнул.

– Ты мне не веришь! – сказала она, испытующе глядя на него.

– Просто завидую, – возразил Юниэр, – у тебя было столько приключений. А теперь слушай. Дворец не пуст, напротив, он переполнен. На завтра назначено обсуждение государственных планов Киннара, и съехались все министры и полководцы. К Совету через несколько дней подключатся нарисейцы. За ними сегодня поедет фейр. Пока я лез к тебе, пришлось заглянуть в некоторые окна. Поверь мне, всюду люди едят, пьют, разговаривают, но в основном готовятся ко сну, так как уже поздно.

Я был на площади Хема. Никто о нас с тобой не вспоминает, и уж, конечно, не охотится. Нет в городе и Зеркальных пещер. Правда, новую пару действительно выбрали. А все остальное в твоем сне… какой-то бред.

– В моем сне? – принцесса понемногу приходила в себя. – Невероятно!

– Конечно! – возразил Юниэр. – То, что меня заколдовали охотники за влюбленными, более вероятно. И весь город приобрел сиреневые платочки, а ты доехала до дворца на мертвом коне. Никогда еще не слышал такой занимательной правды!

– Значит, папа жив? – она глядела на Юниэра сияющими глазами.

– Разумеется, – усмехнулся Юниэр, – папа жив. А его ленивая дочка полдня почивала, в то время как ее несчастный возлюбленный метался по огромной площади, обманутый и никому не нужный.

– Никогда еще я не просыпалась такой счастливой, – улыбнулась Мирэя.

– Правда? – Юниэр приблизил к ней лицо и посмотрел в глаза. Ей стало вдруг легко и страшно одновременно.

– Так что же? – Юниэр медленно подбирал слова, – теперь, когда ты знаешь, что мы ничего не испытали вместе на площади Хема, ты меня выгонишь?

– Нет, – еле выдохнула она.

Кому же под силу описать эти блаженные мгновения, когда сталкиваются вместе две горячие юные страсти? Благодаря Юниэру девушка забыла свой страшный сон, шутками он развеял все ее сомнения. Они уснули ранним утром утомленные и счастливые.

Но отдохнуть им не пришлось: во дворце начался переполох, послышались стенания и крики. Они выбежали из комнаты. Мирэя увидела служанку и схватила ее за руку.

– Что произошло?

Та испуганно посмотрела на нее, потом опустила глаза:

– Король убит, – тихо сказала она.

– Нет. Этого не может быть, – Мирэя побледнела.

Опомнившись, она побежала вниз по ступеням. Все расступались, давая ей дорогу. Мирэя вошла в кабинет отца.

Киннар лежал на диване, в груди его зияли темные раны. Неподвижное лицо короля казалось растерянным – смерть застала его врасплох. Кто-то напал на него спящего, когда он, уставший после переговоров, лег отдохнуть, как оказалось, в последний раз.

В комнате было много людей, и все молчали. Мирэя не замечала их. Она целовала холодную руку короля и горько плакала. "Папочка, милый мой, ну как же так. Если б я только поверила в сон, – причитала она. – Тогда бы ты остался жив!"

Мысль о том, что она могла бы предупредить его, защитить, забрать в свою комнату, всю ночь сторожить его сон, терзала ее.

Она гладила лоб короля и его бороду, но он не оживал. Он ушел навсегда неизвестной дорогой мертвых, а она осиротела.

В маленькой комнате, смежной с кабинетом, Мирэя сидела в кресле, уставившись в пространство невидящим взором. Все стало ей безразлично. Она не знала, кто привел ее сюда, что за суета происходит в кабинете. Перед нею расхаживал Зарад и в чем-то горячо убеждал ее, но она не слышала, о чем он говорил.

– Я знаю, как вам больно, принцесса. Это тяжелая утрата. Но мы не можем горевать над останками нашего благодетеля, мы должны найти и наказать убийцу! Вы понимаете, о чем я говорю? Это же заговор!

Но Мирэя не понимала. "Это я убила его", – думала она.

Однако молчание ее не остановило Зарада.

– Дориан убил его, он нарисейский лазутчик! Негодяй под маской дружбы проник во дворец! Ваш отец, как ребенок, верил в благие намерения нарисейцев, а они хотят только власти. О, принцесса! Вы уже королева. Если враги уничтожат вас, им никто не помешает захватить Сундар. Надо принять меры! Прикажите отправить королевскую армию на разгром Нарисеи.

По отрешенному взгляду Мирэи Зарад понял, что та не слушает его. Тогда он протянул ей лист бумаги.

– Вашу королевскую подпись.

Мирэя машинально расписалась. И Зарад, довольно кивнув, вышел.

Через некоторое время, ход которого совершенно перестал занимать Мирэю, в комнату ворвалась разъяренная Айрен.

– Что ты наделала! – закричала она.

В другой раз Мирэя удивилась бы состоянию подруги. Всегда спокойная, уравновешенная Айрен была разгневана, но Мирэя не обратила на это внимание.

– Мирэ! – почти кричала Айрен. – Ты сошла с ума! Ты подписала… ты отправляешь всех на войну. Зарад разжигает в солдатах злобу против фейров. Пойми, они здесь ни при чем! Я была при прощании короля и Дориана и сама провожала его. Когда он ушел, король был жив! – Айрен говорила сбивчиво и чуть не плакала, но Мирэя обращала на нее не больше внимания, чем на Зарада.

– Я должна предупредить нарисейцев! Дай мне Чернолуна, иначе уже не успеть.

– Хорошо. Ты можешь взять Чернолуна, – ответила Мирэя безучастно.

"Что происходит в мире? Почему все так стремительны и озабочены? Ведь при папе было спокойно. Неужели он никогда больше не придет, и некому будет навести порядок?" – думала Мирэя.

– А ведь так нельзя, моя хорошая! – вдруг услышала она голос Юниэра.

Он обнял ее за плечи. Ему хотелось ее утешить. Но можно ли утешить, когда утрата огромна и неожиданна? Он скользнул вниз и сел у ее ног, обхватив руками колени. Его прикосновения вывели ее из столбняка. Мирэя всхлипнула.

– Ты думаешь, что о нем сожалеешь, – говорил Юниэр, – но ничего дурного в смерти нет. Мы боимся умирать, потому что не знаем, как оно там будет. Не хотим расставаться со своими любимыми, знакомыми, привычками. Может, по ту сторону бытия ему будет лучше. Иначе, какой был смысл Нару давать нам такие короткие жизни? Вспомни свой сон! Король был счастлив, потому что встретился с любимой женой, ушел с ней вместе. Так?

– Да, – кивнула Мирэя.

– Ну вот, и тогда кого ты жалеешь? Себя. Ты потеряла любимого человека. На тебя свалился груз королевской власти, ответственность за людей. Ведь так? Но жалеть себя неблагодарное дело. Согласна?

– Почему же, – зарыдала Мирэя, – я живая, мне больно, и я очень несчастна оттого, что все так, как есть. Я хочу по-другому! Я не могу вот так, совсем одна.