Геннадий Мельников - Квинтовый круг

– Хм… – озадаченно отозвался Димитрий. – То есть получается: если всем внушить, что наша планета…

– Да запросто! – не дослушав, подтвердил умелец. – Вон в России до девяносто первого года Бога не было, а после девяносто первого взял вдруг и появился. Ты прикинь: Бог! Не абы кто! А тут всего-то делов: одну планетишку сплюснуть. Только кто ж нам такое позволит… – примолвил он, покряхтев. – Думаешь, Америка зря космос осваивает? Это она так шарообразность Земли нам в извилины втирает. Ей ведь, Америке, плоский мир – нож острый: вся как есть со своими хвалёными небоскрёбами на горб киту ссыплется… если, конечно, со стороны Старого Света плющить…

Допили чай, доели бутерброды, оставшееся вернули в рюкзак. Андрон подошёл к борту и с удовольствием оглядел ещё не успевшую выгореть степь.

– Ну вот и аномалка пошла… – облокотясь на самодельные поручни, заметил он. – Знаешь, что такое аномалка? Это, брат, такие места, куда людские предрассудки не добрались… Или, скажем, выветрились… Душой отдыхаешь…

– А как же «бытиё определяет сознание»? – укоризненно спросил Димитрий, облокачиваясь рядом. – Вы с этим тоже не согласны?

– Почему не согласен? – удивился Андрон. – Согласен. А с чем тут не соглашаться? Это ж всё равно что «казнить нельзя помиловать»! Поди пойми, кто там кого определяет. – Сплюнул за борт, усмехнулся. – Думаешь, раз в Бога не веруешь, – значит, уже неверующий? Настоящий неверующий, чтоб ты знал, вообще ни во что не верит. Даже в то, что Бога нет…

Ветер так и не усилился. Время от времени из лесопосадок выходил любопытный лис и, замерев, с тревогой смотрел на медлительное колёсно-парусное чудище. Потом по просьбе Димитрия Андрон вынул из мешка машинку и начал инструктаж.

– Куда тебе? – равнодушно осведомился он, запуская пятерню в нутро бредового агрегата.

Уаров сказал. Андрон Дьяковатый медленно повернул голову к попутчику, внимательно его оглядел. – Ох, что-то ты крутое затеял, – промолвил он наконец. – Что… не достанет? – упавшим голосом спросил тот. – Достать-то достанет… А ты там выживешь? – Н-ну… это уж моё дело.

– Ага… – неопределённо отозвался Андрон и, насупившись, снова принялся что-то крутить в механических потрохах. – А с координатами как? – Известны… более или менее…

– Более или менее… – Андрон только головой покачал, дивясь беспечности своего пассажира. – Имей в виду, наводить будешь сам. Вручную. На глаз. Значит, так…

– Погодите, – прервал Димитрий умельца и полез за блокнотом. – Лучше я запишу. У меня на термины память плохая…

– Термины! – осклабился тот. – Ну, записывай… Эту хрень – видишь? Её сдвигаешь сюда, сам смотришь в эту вот хренотень, а этими двумя хреновинками…

Растолковывал долго и обстоятельно. Димитрий смотрел и зачарованно кивал, запоминая. Записывать раздумал.

– Во-от, – закончил объяснение Андрон. – Когда нашаришь, кликни. Имей в виду, в аномалку мы въехали, так что машинка уже фурычит. Вполсилы, правда, но ты с ней всё равно поосторожнее. Никакой другой фигни не трогай – только ту, что показал. А я, пожалуй, пойду клопика придавлю… После вчерашнего, что ли, разморило…

Солнышко припекало, поворотов не предвиделось аж до станции Красный Воруй. Шкипер бросил на палубу пару старых ватников и возлёг в тени паруса, благосклонно поглядывая на старательного Димитрия. Преклонив колени перед машинкой, тот припал глазом к некой линзочке и вовсю уже крутил ручки настройки. Судя по отчаянному выражению лица, дело не ладилось… Ничего. Не боги горшки обжигают. Научится. Андрон повернулся на другой бок и уснул. Толком, однако, вздремнуть не удалось. И получаса, наверное, не прошло, а пассажир уже принялся трясти за плечо.

– Что? Уже? Быстро ты… – Шкипер сел, зевнул, хотел протереть глаза – и вдруг насторожился. Колёса побрякивали и постанывали как-то не так. С другой интонацией.

– Я правда ничего не трогал! – испуганно сказал Уаров.

Андрон огляделся. По-прежнему вяло вздувался брезентовый латаный парус, по-прежнему плыла за бортом ровная степь. Только плыла она теперь в противоположную сторону. Навстречу ей, в направлении Баклужино, с неправдоподобной неспешностью вздымая крылья, летела ворона. Хвостом вперёд.

– Ну да, не трогал… – сердито проговорил Андрон. – Само тронулось…

С кряхтением поднялся и, подойдя к машинке, перевёл сдвинутый рычаг в нужное положение. Окружающая действительность застыла на долю секунды и двинулась вновь. На этот раз куда следует.

Человека на шпалах они заметили издали. С какой-то тряпицей на голове, голый по пояс, он стоял, чуть расставив стоптанные кривые кроссовки, и, опершись на грабли, терпеливо ждал приближения платформы.

– Ну вот… – промолвил Андрон. – Только их нам и не хватало!

Кажется, шкипер был слегка встревожен.

– Кто это? – спросил Димитрий.

– Дачник.

– Попросит подвезти?

– Да нет… Видишь, голову майкой повязал?

– Вижу… И что?

– Немирной… – Андрон произнёс это с таким выражением, что у Димитрия по спине пробежали мурашки. Вынырнувшее из девятнадцатого века опасное словечко «немирной» было, в его понимании, приложимо исключительно к чеченцам времён генерала Ермолова.

Неумолимо отсчитывая стыки, колёсный парусник неторопливо наезжал на голого по пояс незнакомца, но того это, кажется, нисколько не пугало. Лицо под повязкой оставалось безразличным.

– Как бы мы его не переехали…

– Как бы он нас сам не переехал! – Андрон сплюнул за борт. – Отступи-ка подальше. И без резких движений, лады? А то не так поймёт – может и граблями порвать… Они ж в основном с мародёрами дело имеют. Дикий народ…

Тупорылая платформа уже нависала над дачником. А грабли-то, кажется, и впрямь нелицензионные. Боевые. Грабловище (оно же чивильник) – чуть ли не в человеческий рост, хребет и зубья – кованые, заточенные, чуть загнутые вовнутрь.

Внезапно стоящий на шпалах вскинул своё многоцелевое орудие, упёрся в сцеп, и тут в глаз Уарову совершенно некстати попала соринка. Так он и не уразумел, проморгавшись, каким образом заступивший им путь огородник очутился на палубе. То ли прыгнул, то ли кувыркнулся…

– Здорово, Ильич, – сдержанно приветствовал его Андрон. – Никак на абордаж взять решил?

Названный Ильичом стоял в той же позиции, в какой секунду назад поджидал их на шпалах.

– Сдай назад, Андрон, – угрюмо, даже не ответив на приветствие, проговорил он. – Дальше не пропустим…

Андрон Дьяковатый недобро прищурился. На лице его было написано то, что обычно пишут на заборах.

– А договор? – сквозь зубы напомнил он. – На вилах клялись…

– Во-первых, клялись не мы. Клялось тебе садовое товарищество «Экосистема»…