Геннадий Мельников - Квинтовый круг

– А во-вторых?

– Во-вторых, считай, что и «Экосистема» клятву разорвала.

– Чем же я их обидел?

Крякнул дачник, насупился. С виду – чуть постарше Андрона, так же, как он, коренаст, лицо – от долгой борьбы с природой – несколько туповатое. В данном случае – туповато-беспощадное.

– Пойми, – отрывисто сказал он. – Мы к властям нисколько не лучше тебя относимся. Только разборки свои с ними затевай где-нибудь в другом месте. А не здесь. Знаем мы, как наши вояки ракетные удары наносят! Сначала все дачи разнесут, а потом уж только, если повезёт, в вашу телегу угодят…

– Вояки? – очумело переспросил Андрон.

– Ну, наши вояки, баклужинские. И не вздумай рассказывать, будто он… – Последовал небрежный кивок в сторону Димитрия Уарова, отступившего, как было велено, на самую корму. – …тебя в заложники взял. В городе, может, и поверят, а мы с тобой не первый год знаемся… Тебя, пожалуй, возьмёшь! Сам потом не зарадуешься…

– Вы там что, до сих пор сады опрыскиваете? Химикатов нанюхались? Какой, в баню, ракетный удар? Какие заложники?

С тяжёлым подозрением немирной дачник вперил взор в озверелое лицо Андрона Дьяковатого. Бог его знает, чем бы кончилось это их противостояние, но тут лежащая в углу платформы двуручная пила затрепетала, издав звук, напоминающий утренний птичий щебет. Шкипер молча бросился на звук, схватил инструмент и, чуть изогнув стальное певучее полотно, припал к нему ухом.

– Да! – крикнул он. – Кто? Ты, Протаска?.. – долгая мёртвая пауза – и потрясённый выдох: – Да ты чо-о?..

Ильич, которому, надо думать, последние новости были уже известны, по-прежнему опершись на грабли, с сожалением оглядывал платформу. Дачники – существа не то чтобы изначально циничные – нет, просто они располагаются по ту сторону добра и зла. Предметы и явления делятся для них по единственному признаку: сгодится оно или не сгодится на дачном участке.

Здесь бы сгодилось всё.

Тем временем зубастое стальное полотно в руках Андрона мелодично взвыло на манер гавайской гитары – и онемело. Секунду самородок пребывал в остолбенении, затем швырнул визгливо сыгравшую пилу на место и с искажённым лицом шагнул к парламентёру.

– Куда я тебе сдам? – процедил он. – Ветер, глянь, в самую корму…

– Да какой это ветер! Так, сквознячок…

– Хотя бы и сквознячок!

Оба оглянулись. По правому борту сквозь перелесок успели проступить дачные домики, а возле насыпи обозначился тотемный знак садового товарищества «Дикая орхидея», членом которого, надо полагать, и состоял немирной Ильич. Времени на раздумья не оставалось. Либо туда, либо обратно.

– Туда!.. – решительно сказал дачник. По лбу его ползали слизняками огромные мутные капли пота. Тоже был явно испуган.

– Далеко ты уйдёшь при таком ветре! – буркнул Андрон. – Озеро ты шотландское!

Ильич встрепенулся, взглянул на небо, что-то прикинул.

– Ветер – обеспечим, – хмуро заверил он.

И спрыгнул за борт.

– Что случилось? – кинулся Димитрий к Андрону.

Тот пристально рассматривал белёсую размазню облаков над ближайшей рощицей.

– Обеспечат они! – проворчал он наконец вместо ответа. – А какой обеспечат? Слева? Справа? Попутный?..

– Что случилось?!

– А? – Шкипер несколько одичало покосился на пассажира. – То и случилось! Болтать меньше надо…

– С кем я болтал?

– С Аксентьичем!

Димитрий судорожно припомнил свой разговор с топтателем бабочек и ничего криминального ни в одном своём слове не нашёл.

– А он… что?

– Что-что! Пошёл в газету, наплёл с три короба. Дескать, хочешь отправиться в прошлое – человечество уничтожить… пока не размножилось… А те обрадовались, заголовок на всю первую страницу бабахнули…

Почувствовав слабость в ногах, Димитий Уаров вынужден был взяться за мачту.

– Как… узнал?.. – еле выговорил он. – Я же ничего ему…

– А то по глазам не видно, что ли? – огрызнулся Андрон. – А меня ты вроде как в заложники взял. Вся столица на ушах! Президентский дворец пикетируют. Слово уже такое придумали: хронотеракт…

Тень обречённости набежала на бледное чело пассажира. Димитрий заставил себя отпустить мачту и выпрямился.

– Возвращайтесь, Андрон, – твёрдо сказал он. – Вы – заложник, вас не тронут…

– Ага!.. – язвительно откликнулся тот. – А то я не знаю, как захват проводят! Сначала заложников перебьют, чтоб не застили, а там уж за террористов возьмутся…

Дальше разговор пришлось прервать, поскольку дачники обещание своё сдержали. Чёрт их знает, как они это сделали, но уже в следующую минуту со стороны Баклужино пришёл первый порыв, и дряхлая платформа повела себя подобно подскипидаренной кляче: пошла вскачь, еле удерживая колею в ребордах разболтанных колёс. Пришлось с риском для жизни срочно подкручивать девальваторы, чтобы чуть увеличить вес и прижать обезумевшую старушенцию к рельсам.

Только теперь стало ясно Андрону, до какой степени изношено его верное транспортное средство. Возможно, оно и раньше скрипело, дребезжало и брякало, как расхлябанный дощатый ящик с пустой стеклотарой, но в те добрые старые времена эти нежелательные звуки не бывали слышны за уханьем и грохотом вечного двигателя.

– Лишь бы брезент выдержал! – проорал Андрон, растравливая гика-шкоты (так он, во всяком случае, это называл).

Пассажир испуганно молчал. Команды, однако, выполнял с великой расторопностью, очевидно, стараясь хотя бы таким образом загладить свою вину.

Домики садового товарищества «Дикая орхидея» канули в кильватере. Справа бурлили лесопосадки, слева волновались поросшие камышом заливные луга – бывшие угодья хозяйства Красный Воруй. Саму станцию террорист с заложником проскочили железным галопом по стыкам – дыгдым, дыгдым. Собственно, станции как таковой давно уже не было – так, оземленелые, поросшие травой фундаменты да торчащая кое-где из земли ни на что не годная ржавь. Удивительно, однако, что при всём при том рельсы и шпалы не только уцелели, но и пребывали в относительно исправном состоянии. Суеверные люди искренне полагали, будто о путях заботятся две бригады нечисти, известной в народе под именем моторыжек. Лица, более склонные к рациональным объяснениям, предпочитали думать, что причина таится в завихрениях торсионных полей, свойственных любой аномальной зоне.

По мере удаления от дачных территорий ветер помаленьку утрачивал свирепость, разболтанный одномачтовик уносило всё дальше и дальше в направлении Слиянки, шума стало поменьше, можно уже было перекликаться, не напрягая голосовых связок.

– Может, всё-таки остановимся, сдадимся властям?.. – вот уже третий раз взволнованно предлагал склонный к самопожертвованию Димитрий.