Фарид Джасим - Властелин Севера

Уже стемнело и звезды вспыхивали одна за другой на темном безоблачном небе. Легкий ветерок уносил клубы дыма догорающего костра на запад, а Вульф все стоял и смотрел на тлеющие угли, думая о тончайшей, словно паутина, грани между двумя реальностями, в одной из которых он стоял у костра, провожая младшего брата в последний путь, а в другой сам лежал на этом костре с зияющей в груди раной от копья, и его плоть обугливалась и съеживалась, пожираемая ненасытными язычками погребального огня в то время, как его бессмертный дух переступал сияющий порог Чертога Павших, а отважная валькирия подносила ему рог с элем, приветствуя в новой обители. Но, как оказалось, Воданаз (или кто-то еще) решил, что не пришло время ирмин-конунгу гибнуть. Столько еще оставалось сделать! Многомудрый Отец Побед разумно использовал своих героев, и Вульф был уверен, что до той поры, пока в Мидгарте не падет последний тролль и великан, он мог не волноваться за свою жизнь, если только у Одноглазого не было более коварных планов.

Вечером воины собрались в пиршественном зале Сиггейрера, где они правили тризну. Выпив несколько рогов пива, люди немного повеселели, но Вульф и Сигурд оставались по-прежнему мрачными. Вульф почти не прикоснулся к еде, он лишь глотал пьянящую влагу, глядя невидящим взором поверх голов сидевших напротив мужчин, не замечая сновавших от стола к столу жен и дочерей гаутских витязей, которые присматривали за тем, чтобы рога пирующих не пустели. Перед его глазами проносились картины жестокой мести, которую он собирался свершить над Храбанахельмом и другими херулийцами. Оставалось лишь набраться терпения и ждать того дня, когда он сможет осуществить то, что задумал.

Время близилось к полуночи, когда Вульф поднялся из-за стола и нетвердой походкой покинул зал. Порыв ветра взъерошил его волосы ночной прохладой, мгновенно отрезвляя и возвращая ясность мысли. Вздохнув полной грудью, он решил пройтись вокруг чертога Сиггейрера, а затем отправиться спать. Он пошел вдоль стены, свернул за угол и остановился, как вкопанный. Перед ним стояла девушка. Вульф узнал нежные и мягкие черты ее лица, освещаемого неверным светом звезд. Но через несколько мгновений образ Хильдрун исчез, будто призрак, поднявшийся из могильного кургана, а на том месте, где она только что стояла, догорало серебряное сияние, которое также исчезло, слившись с ночной тьмой.

Вульф стоял так некоторое время, не в состоянии понять, видел ли он Хильдрун на самом деле, или это был продукт его опьяненного пивом рассудка. В конце концов, он пожал плечами и отправился спать.

Следующий день прошел без особых приключений. Выжившие ильвинги и хордлинги залечивали раны, двое тяжело раненых дружинников Вульфа пришли в себя и стали поправляться. Конечно, в ближайший месяц им вряд ли будет под силу взяться за оружие, но ирмин-конунг был все же рад их выздоровлению, так как ценил жизни своих воинов и сознавал, что в предстоящем сражении с троллями и великанами каждый способный держать оружие мужчина будет на счету.

Гауты тем временем готовились к свадьбе, которую решено было сыграть днем позже, поскольку согласно поверьям гаутов следующая ночь была Ночью Дис. Брак, заключенный в эту ночь, считался особенно святым и плодовитым, и большинство пар предпочитали дожидаться именно этой ночи. Иные пары предпочитали даже ждать месяцами. На эту ночь приходилось последнее новолуние перед праздником Середины Лета, и Вульф тоже считал это время священным и наиболее подходящим для заключения брачных уз. Он пожалел, что его матери не будет с ним. Женитьба — событие важное и хотелось бы получить благословление Дис ильвингов, которые могла вымолить мать, или другая близкая родственница. Но в данном положении приходилось довольствоваться благой волей гаутских Праматерей.

Раннвейг — единственная тетка Сигрун по материнской линии — взяла на себя подготовку племянницы к свадьбе. Она достала свадебное одеяние и корону Раннгейд — своей сестры, которая, как позже выяснил Вульф, умерла при родах, и принялась примерять все это к Сигрун. Вульф тем временем зашел в свою каморку, где он оставил мешок с одеждой, и вытащил оттуда нарядную шелковую тунику и штаны, а также красную с синим мантию. Все это он оденет завтра, а остаток сегодняшнего дня он проведет в повседневной одежде — светло-голубой рубахе, превратившиеся в окровавленные лохмотья после последних сражений, и черные кожаные брюки. Вульф решил встать завтра утром пораньше, чтобы успеть привести себя в порядок. Ведь он не мылся и не расчесывал волос с того самого дня, как он и его дружина покинули пределы Сверланда.

Вульф осмотрел разложенную на кровати одежду и криво усмехнулся.

— Жених! — с легким сарказмом в голосе промолвил он, скривив губы в усмешке.

Множество факелов ярко освещали пиршественный зал, украшенный пестрыми гирляндами из сплетенных полевых цветов, шкурами диких зверей и развешанным по стенам оружием. Зал был заполнен людьми, которые сидели за столами, заставленными едой и всякими лакомствами. Все были одеты в лучшее, что у них было.

Вульф, сияющий чистотой и роскошью, восседал рядом с Сигрун, чья золотая корона блестела и искрилась в ярком свете факелов, а голубая ниспадающая до пят туника, перетянутая на поясе широким ремнем, была искусно расшита затейливым узором. Золотая брошь крепила ее алый плащ к тунике, а алая шелковая лента перетягивала лоб и копну густых светло-каштановых волос, расплетенных в ниспадающие локоны.

Вульф выглядел не менее нарядно — синяя с широкой красной каймой мантия лежала на его могучих плечах, запястья были украшены тяжелыми золотыми кольцами, а на груди висел начищенный до блеска серебряный медальон, изображавший Молот.

Сиггейрер, Сигмунд, Сигвард, Раннвейг и ее сын Эгиль, а также Сигурд, сидевшие за главным столом рядом с женихом и невестой, не уступали молодоженам ни в красоте нарядов, ни в количестве золотых и серебряных украшений.

Люди пили и ели, за столами звучал смех, мужчины поднимали тосты за богов и богинь, героев и ушедших родичей. Так продолжалось некоторое время, пока Хермот — жрец богини Хольды, и Асвид — престарелая жрица Гаутских Дис не решили, что пришла пора начинать обряд. Они молча поднялись со своих мест и торжественно прошествовали к двери, ведущей наружу. Следом встали Вульф и Сигрун, а за ними их ближайшие родственники, после которых пошли все остальные люди, каждый из которых взял в руки по факелу.

Процессия покинула чертог князя и направилась к священной роще Ингвилунд, посреди которой стоял главный алтарь гаутов. Колонна людей прошла между домов и вскоре покинула селение. Обогнув высокий холм, возвышавшийся мрачной громадой над поселком, люди вышли в поле, постепенно приближаясь к роще.