Сергей Шипов - Обречённые души: Книга II. Паутина Интриг

– Нет! – исступлённо закричал Даридий, отчаянно бросившись спасать женщину от предстоящей подлости ликирианца, но он не мог сравниться, ни со скоростью ножа, ни с бессилием тела. Несчастная жертва даже не успела ничего понять, как лезвие пронзило её сердце. Губы эльфа растеклись в надменной издевательской улыбке. Даридий в беспамятстве бросился к женщине; едва напряжённые руки разжали рукоять меча, ватные ноги тут же предательски подкосились. Когда полудемон добрался до жертвы безжалостного ликирианца, жизнь с последним вздохом покинула её тело: уста очернил пурпур, кожу оковал парализующий холод. Дэрд заглянул в стекленеющие голубые глаза незнакомки и смахнул застывшие на её щеках слёзы.

– А ведь я даже не узнал твоего имени, – скорбно прошептал полудемон, чувствуя на себе вину. Она давила на него, вынуждала обречённо смотреть на то, как растёт бордовая лужа вокруг тела. Казалось, в этом маленьком тёмно-красном море исчезли все заботы. Единственное, волновавшее сейчас Даридия – горе, что он впустил в свою душу. Смерть невинной потрясла его до онемения. «Она умерла из-за меня» – настойчиво убеждал себя он. Эта мысль, ввинчивавшаяся в мозг, причиняла куда большую боль, чем те раны, оставленные ликирианскими ножами и рьяно напоминавшие о себе каждую долю секунды.

– Это, конечно же, всё очень трогательно, – усмехнулся Гельдас, – но уже давным-давно пора разделаться с тобой! – грозно заявил он, сбросив плащ на землю.

– Ты… – протянул ненавистно Даридий, испепеляя взглядом ликирианцев. – Ты заплатишь мне за это! – почувствовав прилив кровожадной ярости, пообещал полудемон. Жажда неминуемого возмездия и неудержимый гнев придали сил (по крайней мере, дали ощущение этого). Морк пытался дозваться Даридия, но злоба, вызванная горечью утраты, точно отгородила его сознание от древнего духа непроницаемым стеклом.

– В самом деле?! – усмехнулся Гельдас, издевательским оскалом вынуждая противника растратить последние силы. Дэрд, подобрав меч, крепко сжал рукоять, готовясь принять удар. Эльф стремительно бросился в атаку, словно неудержимый штормовой ветер, разрывающий снасти. Изящество и жестокость воссоединились в смертоносном ликирианском танце. Первый удар был отбит – Гельдас отскочил в сторону и продолжил натиск. И во второй раз звякнуло скрещенное оружие. Ликирианец забавлялся со своей жертвой. Тогда Даридий попытался пронзить изворотливого эльфа, но тот легко парировал атаку, и ударил нападающего локтём в челюсть. Защита полудемона была сломлена; клинки как по маслу, скользнули по плоти, оставив жуткую обугленную рану на правом боку. Быстрота и изощрённость, с которой Гельдас выполнил эти хитроумные движения, потрясла бы любого ловкача. Даридий зажал пузырящуюся бордовую борозду, оставленную отравленной тонфой, и сокрушённо опустился на правое колено. Кисть обессилено разжала рукоять вмиг отяжелевшего клинка. Рубец вытягивала последние силы. Ликирианец скорчил раздражительную физиономию и расплылся в триумфальном оскале.

– Насколько это невыносимо – ощущать, как плавятся твои внутренности? А, полудемон? Насколько это больно? – издевательски сквозь зубы процедил эльф, с презрением глядя на врага.

Даридий, издав яростный клич, попытался произнести заклинание, высвобождающее демоническую мощь, но язык словно прилип к нёбу, сознание затуманилось, слова рассыпались, как ворох сухих листьев. Дэрд, жадно хватая ртом воздух, отчаянно потянулся за мечом, но Гельдас с пренебрежительной ухмылкой выбил его из трясущейся руки противника. Затем он по локоть отсёк её и торжественно склонился над поверженным врагом.

– Я обещал, что ты заплатишь мне за это? – язвительно протянул Гельдас, указывая на безобразный шрам на правой щеке. Его слова обожгли злостью. Затем ликирианец приложил тонфу, сверкавшую чёрно-фиолетовыми рунами на лезвии, к кровоточащему обрубку левой руки полудемона. Рана зашипела, как масло и вода на раскалённой сковороде. Синевато-аметистовое пламя вырвалось из-под зачарованного лезвия, обращая плоть в безжизненный иссушенный кусочек угля. Стиснув зубы, Даридий терпел изматывающую боль, не позволяя крику потешить самолюбие врага.

– Я всё равно заставлю тебя закричать! – одержимо произнёс эльф и вонзил тонфу противнику в живот. Дэрд зарычал, ухватившись рукой за наточенное ликирианское лезвие. Отравленный металл, словно языки пламени, начал сдирать кожу с ладони, но полудемон старался не поддаваться муке, а сосредоточиться на голосе Морка. Древний дух упорно пробивался к сознанию хозяина через одурманивающий безрассудной жаждой возмездия туман.

– Слушай, слушай меня! – приказывал Морк, расползаясь по разуму пронзающей пеленой. – Если не хочешь, чтобы тебя порубили на кусочки, чтобы эта женщина не осталась неотомщённой, чётко произноси заклинание, которое я тебе скажу!

– Ки́риш Крáдэс Мóрксэа – медленно отчеканил Дэрд, не разжимая зубов. Слабое карминное сияние вспыхнуло в недрах его глаз, меняя радужку из зелёного в фиолетовый. Зрачки сузились до тонких палочек, пуская во все стороны чёрные веточки трещин.

– Ки́риш Крáдэс Мóрксэа! – повторил Даридий. На этот раз так злобно, что кровь у смертного бы застыла в жилах от страха. Внутри трещин возник рубиновый блеск, который вскоре объял глаза алым свечением. Раны чудодейственным образом затянулись, по венам пробежал тусклый пурпурный огонёк. Эльф, оторопев, попытался вырвать из живота полудемона тонфу, но противник ещё крепче сдавил лезвие, согнув его грани. Ликирианец удивлённо и в то же время разгневанно посмотрел в алые, как огненный закат, глаза своего врага, который неожиданно злорадно надломлено засмеялся. Гельдаса затягивал этот таинственный заколдовывающий блеск демонических очей. Вскоре кровь Даридия начала источать призрачный рваный фиолетовый дым. Внезапно когтистая тяжёлая рука, будто сваренная из железной чёрной чешуи, мощной хваткой сдавила эльфу голень. Ликирианец болезненно сморщился, выхватил из-за пояса отравленный нож и вонзил его по рукоять полудемону в горло. Хватка ослабла, и эльф отскочил в сторону, смотря, как поверженный враг поднимается с земли неведомой тёмной силой. Как будто невидимые руки управляли Дэрдом, точно он безропотная марионетка. От его тела, чёрно-фиолетовыми эфемерными змейками изливался загадочный дым. Эльфы не решались двинуться с места, как будто что-то приковало их к земле, а их души медленно и неумолимо оплетал страх.

Кожу полудемона окутал тёмно-пурпурный эфемерный дым, который быстро обращался в мёлкие чёрно-фиолетовые атласные чешуйки. Даридий вырвал нож из горла и сломал его в руке, точно это был тонкий кусочек льда. Затем раздался безудержный надломленный крик и полудемон, приложив ладони к лезвию тонфы, резко вытащил её из живота. Всплеск крови плавно разделился на капли, которые зависли в воздухе и закружились вокруг хозяина. Когда дым рассеялся, Дэрд оказался облачен в рельефную чешуйчатую броню с заострёнными шипами на плечах, локтях, предплечьях, позвоночнике и икроножных мышцах. Голову прикрывал зловещий рогатый шлем, прочно приросший к мускулам лица и шеи. Не заточенная часть тонфы, которую держал тёмный воин в руке, покрылась чёрным металлом в виде узоров, а рукоять закрутилась тугой спиралью. На ней можно было различить рисунок в виде кричащих испуганных лиц призраков и бьющихся меж собой непонятных созданий, плохо различимых в сумраке нависшей тучи. Такой же жуткий узор, но украшал правое плечо рыцаря, правую грудь и ребро. Он тянулся по правой стороне спины, протягиваясь до задней стороны бедра, обнимая его, рисунок заканчивался на правой голени. Предплечья украшали череды черепов и скалящихся морд. Даридий высокомерно засмеялся. Сухой надломленный слегка лязгающий хохот вырвался из-под мрачного шлема. Голос явно принадлежал не ему. Что-то тёмное и пугающее, вибрировало в его отголоске.