Елена Марчан - Кентерберийское кольцо: загадка проклятого круга

Эрик кинул взгляд на часы. Если все, что говорил Джек, правда, то она должна была уже быть с ним на свидании. Но, видимо, его сомнения изначально были не напрасны.

– Я там и был. Но отпросился, сославшись на одно важное дело.

– М-м-м, какое же?

Их манера разговаривать друг с другом показалась Эрику странной. В этой беседе не было и намека на субординацию.

– Оценить один проект.

– Какой же?

– Вот этот.

И к ужасу Эрика Коллинза его учитель притянул Джессику Робертс к себе, и они начали страстно целоваться. Он стоял в этом шкафу, как идиот, боясь даже дышать. Романы между преподавателями и учениками в школе были строго запрещены. Кроме того, Джессика училась с ним в одном классе, а значит, была несовершеннолетней.

– М-м-м… Обожаю, когда ты так делаешь. Зовешь меня обсудить… проекты…

– Я готов был бы обсуждать их с тобой круглосуточно, будь моя воля. Эх, если бы я только мог…

Джессика слегка отстранилась и посмотрела учителю прямо в глаза.

– Ты же знаешь, в марте мне стукнет восемнадцать. И нам больше не нужно будет прятаться.

– Детка, мы с тобой уже много раз это обсуждали. Нам не нужно будет прятаться, когда ты закончишь школу. А до этого наша маленькая тайна должна оставаться тайной. Но ведь так даже романтичнее, не правда ли?

– Правда, конечно, – вздохнула Джессика. – Просто я по тебе очень скучаю. Ты не представляешь, как сложно ходить по школе и делать вид, что ты мне никто. И еще видеть, как на тебя все время пытаются вешаться всякие… ученицы.

– Мне кажется, тебя это должно только веселить. Ты же знаешь, что в отличие от них ты можешь не просто пытаться вешаться.

– Вот, значит, как? – она его шутливо оттолкнула. – Значит, я на тебя вешаюсь?

– О, да. И мне это чертовски нравится.

Они снова начали целоваться. Неизвестно, сколько бы пробыл Эрик в этой деликатной неловкой ситуации, но тут, к его счастью, по школе прокатился гулкий звон колокола, оповещая о времени отбоя. Мистер Фишер и Джессика отлепились друг от друга.

– Тебе пора идти, – печально сказал учитель. – Собрание закончилось, сейчас здесь будет полно преподавателей.

Джессика кивнула, чмокнула его в губы и направилась к выходу. Уже около двери она развернулась.

– Когда мы увидимся? Нормально, я имею в виду. Я скучаю.

– В следующее воскресенье на нашем месте.

Она кивнула и, послав ему воздушный поцелуй, вышла из учительской. Мистер Фишер подошел к зеркалу и поправил съехавший галстук. «Давайте же, идите», – молился про себя Эрик. Он понимал, что еще чуть-чуть и все учителя вернутся с планерки. В шкафу рядом с ним висело два плаща, и вероятность того, что хозяева заглянут за ними, была очень высокой. А это ставило Эрика в зону большого риска.

Мистер Фишер еще немного походил, подхватил свой зонт и вышел из комнаты. Едва дождавшись, когда стихнут его шаги, Эрик выскочил из своего укрытия и ползком покинул учительскую. Он старался не думать о том, что чуть было не влип в огромные неприятности зря. Рискованная авантюра не принесла ему ничего, кроме точной уверенности, что его лучшего друга водят за нос. И раз уж он не мог никак приблизиться к поиску книги, он решил пока найти Джека.

Телефон Харви не отвечал. И Эрик направился на третий этаж, чтобы постучать в дверь его спальни. Он думал о том, что скажет Джеку, и не мог подобрать слов. Он не мог решить, будет ли правильным рассказать ему об увиденной сцене, или лучше не добивать еще больше. Миновав лестницу и поднявшись на пролет, он решил рассказать. Правда лучше неизвестности. Да, Джеку будет больно. Но, по крайней мере, он раз и навсегда закроет для себя эту тему. И, как очень сильно надеялся Эрик, не будет пытаться выяснять несуществующие отношения.

«Какова Джессика… Джек ведь показывал мне эсэмэски, получается, она просто водила его за нос? Или поспорила с кем-то? Да, вероятнее всего, поспорила… Какие же мерзкие эти девчонки из группы поддержки! Не зря я обхожу их стороной. Хорошо, что Рейчел не такая», – подумал он. И осекся. От последней мысли стало не по себе. Но проанализировать ее до конца Эрик не успел. Внезапно его пронзила жгучая боль. Жгучая – в прямом смысле этого слова. Ключ и цепочка, к которой он был прикреплен, в мгновение раскалились. На кожу как будто лили горячее масло. Едва не закричав от боли, он попытался сорвать цепочку, но она не поддалась. Она как будто стала частью его и приросла к шее. В попытках разобраться с ней, он расцарапал себе кожу, но никаких других результатов не добился. К счастью, все прекратилось так же внезапно, как и началось.

Эрик стоял посреди пустого коридора и тяжело дышал. Лоб покрыла испарина, и шея нестерпимо болела. Но ни ожогов, ни даже покраснений на ней не появилось. Чтобы преодолеть нестерпимый зуд, он решил ополоснуть шею холодной водой. Пытаясь пока не задаваться вопросами о внезапной одержимости своего ключа, зашел в расположенный напротив туалет для мальчиков. И замер как вкопанный.

Около стены напротив раковины сам по себе летал баллончик с краской. И не просто летал, а старательно выводил черным цветом на белом кафеле букву «и». Букву предваряли уже завершенные труды баллончика. «Патрик очкарик и пр…» – красовалось на стене. Дверь ближайшей туалетной кабинки была открыта. На унитазе сидел уже знакомый Эрику дымчатый темноволосый парень. Скрестив руки на груди, он внимательно наблюдал за сотворением надписи.

– Эй, Картер, поярче давай выводи! – крикнул он баллончику. – Твои каракули и не заметит никто.

Баллончик возмущенно дернулся и перестал писать.

– Ты уже третий раз мне говоришь это, Крис, – обиженным тоном возмутился он. – Я и так распыляю максимально.

– Значит, нужно будет еще раз все обвести, как закончишь.

– Прекрасная идея! – раздался третий голос, на этот раз женский. Из соседней туалетной кабинки выплыл еще один дымчатый силуэт – девушки, на вид лет четырнадцати, с длинной косой и большими карими глазами. – Вот ты, Крис, и обведешь, раз такой умный.

– О, Эмма, осторожнее на поворотах. Вдруг от твоих слов он возомнит, что ты хочешь его, а не меня.

– О, Крис. Если я чего и хочу с тобой сделать, так это убить. Жаль, что технически это уже невозможно. О… – она осеклась, заметив Эрика. – Кажется, у нас гости.

Тот, кого она назвала Крисом, кинул в сторону Коллинза равнодушный взгляд.

– Опять это недоразумение. Уже минуту стоит и пялится в стену. Не обращай внимания, все равно он нас не видит. Снова, небось, ударился в свои никчемные сопливые раздумья.

– Мои раздумья не сопливые! – оскорбился Эрик, от обиды выйдя из оцепенения.

И тут в оцепенение на долю секунды впали три его галлюцинации. Баллончик с гулким стуком упал на пол, а на его месте появился румяный, кругленький блондин. Разумеется, тоже дымчатый. Дымчатый брюнет поднялся с унитаза, зависнув в нескольких сантиметрах от земли. А дымчатая девочка Эмма пару секунд молча разглядывала Эрика, а затем изрекла: