Эдриенн Янг - Девушка, которую вернуло море

– Возможно, ты изменил судьбу нашего клана, когда захватил Льйос. И это твой шанс все исправить. – Джоррунд ждал, что ответит Вигдис, но тот молчал. – Народ Надир падет, когда этого пожелает Эйдис. И ни минутой раньше.

Вигдис не стал спорить, но от сдерживаемого гнева у него под глазами залегли темные круги. Он взглянул через плечо на воина, ехавшего за нами.

– Не спускай с нее глаз до тех пор, пока мы не вернемся обратно, Гюнтер.

Я сжалась, крепче вцепившись в поводья, и тоже бросила взгляд через плечо. Гюнтер, приблизившийся к нам, взглянул на Вигдиса поверх моей головы. Он не стал спорить, но по тому, как он стиснул челюсти, я поняла, что ему совсем не нравился приказ следить за мной. И никому это не понравилось. В его волосах появились новые седые пряди с тех пор, как я в последний раз видела его, но в целом он выглядел почти так же, как в тот день, когда я еще девчонкой впервые встретила его на лугу. Я никогда ему не нравилась, но знала, что он не стал бы причинять мне вред, если бы только его не вынудили. Чего я не могла сказать об остальных воинах клана Свелл.

Джоррунд встревоженно переводил взгляд с Вигдиса на Гюнтера. Вигдис не знал о соглашении, которое он заключил с Гюнтером много лет назад, и Джоррунд не хотел, чтобы правда вышла наружу. На самом деле никто не знал о тех днях на лугу. Даже Бекан.

Гюнтер придержал своего коня, поравнявшись со мной, и протянул мне руку, указав глазами на лук, висевший у меня на плече. Я обернулась, взглянув на вооруженных до зубов воинов Свелл, мелькавших среди деревьев. Меня никогда не учили сражаться, как их. Я могла защитить себя только при помощи лука. И потому я не шевельнулась, но он стукнул своего коня пятками в бока, придвинувшись ближе.

Джоррунд кивком головы указал мне на него, приказывая подчиниться, и, скрипя зубами, я отстегнула колчан и бросила его Гюнтеру. Он прицепил его к седлу своего коня и перекинул мой небольшой лук через голову.

Конечно, Вигдис должен был устроить за мной слежку. Он никогда не доверял мне, но именно в ту ночь, когда умерла его племянница Вера, я впервые поняла, что он желает моей смерти. Он рыдал над ее бездыханным телом, и я никогда раньше не видела его таким потрясенным, а когда его глаза отыскали меня в полумраке, он дал мне обещание.

«Ты за это поплатишься».

И сейчас на его лице было написано, что он сдержит данное обещание. Плюнув на землю между нами, он ударил пятками своего коня и умчался прочь, нагоняя Сив.

Гюнтер снова сбавил темп, слегка отставая от меня, и я смерила его злобным взглядом, плотнее закутываясь в медвежью шкуру. Ветер крепчал, бушуя меж кронами. Деревня таяла вдали, и теперь, не ощущая за спиной привычной тяжести колчана, я начала дрожать от холода. Никогда раньше я не уезжала из Лиеры, и от осознания того, что я покидаю эти леса, у меня перехватило дыхание. Странное чувство свернулось в кольцо в глубине моей души, и от ощущения, что чьи-то глаза пристально наблюдают за мной из темноты, по спине побежали мурашки.

Джоррунд с непроницаемым видом смотрел вперед.

– Почему не открылись другие руны?

– Не знаю. – Это было единственное, что я могла сказать. За все годы, что я предсказывала будущее, я не видела подобного расклада. Будущее всегда было изменчивым и ускользающим. Прядильщики никогда не прекращали свою работу. Но руна Хагалаз выпала в самом центре, ее параллельные линии образовали идеальную вертикаль. А остальные руны легли лицом вниз, исчезнув из паутины судьбы.

Он вздохнул.

– Завтра мы все уладим.

Но это утверждение больше напоминало вопрос, произнесенный нараспев. Возможно, впервые в жизни Джоррунд сомневался в своих словах. Еще никогда я не видела его столь неуверенным, и, возможно, именно поэтому он и взял меня с собой. Ведь я видела то, что было недоступно ему, – судьбу, знаки и предзнаменования.

Наклонившись вперед, он достал из-под седла глиняную бутыль и, откупорив ее, протянул мне.

– Нам предстоит долгий путь, и ночь обещает быть холодной. Выпей. Это согреет тебя.

Я поднесла бутыль к губам и ощутила сладковатый запах медовухи. Этот запах напомнил мне о том времени, когда я была еще девочкой. Тогда я сидела на стропилах ритуального дома и слушала, как Джоррунд и Бекан разговаривали внизу около горевшего у алтаря огня. Даже тогда их разговоры были о будущем и о поколениях, которые придут после того, как они отправятся в Джупр, место, в которое люди из клана Свелл попадали после смерти.

– Народ Надир изменился гораздо сильнее, чем их судьбы, после того как прекратилась их кровная вражда. Возможно, нам давно стоило прислушаться к Вигдису, когда он предложил вторгнуться в их земли. Тогда они были слабы. А мы впервые за долгое время обрели силу.

Я помнила, как впервые услышала о Надир. Два клана, один народ, люди, похоронившие кровную вражду, которая для многих поколений была смыслом жизни. Никто не предполагал, что такое возможно.

Задумавшись, я сделала большой глоток. Джоррунд никогда открыто не противоречил Бекану. Он всегда поддерживал его. Но я не знала, насколько далеко простираются границы его преданности. И не предполагала, как поступит Джоррунд, если Бекана обнаружат с клинком в горле, а родной брат займет его место около священного огня в ритуальном доме. Джоррунд верил в Бекана, но сердца смертных всегда были полны тьмы. И эта тьма была чернее, чем им хотелось верить.

Я хорошо помнила ночь, когда до нас дошли слухи о Херджа. Их называли войском демонов, потому что рассказы о них просто не могли быть правдой – что они поднялись из глубин моря, желая захватить фьорд Сигра и гору Торы. Люди говорили, что это дело рук какого-то мстительного божества, но мне больше казалось, что все это происки Прядильщиков. Я лишь хотела понять, что же сделали эти кланы, чтобы заслужить такую судьбу.

После прибытия гонцов воины набились в ритуальный дом, и народу было так много, что все не поместились внутри, и люди стояли на улице у входа. Тогда я впервые увидела, как спорят братья, и с тех пор Джоррунд уже не мог спать спокойно. Той ночью клан Свелл разделился на два лагеря, раздираемый противоречиями.

Война или мир?

И впервые я не могла понять, чью сторону занял Джоррунд.

Мы ехали по безмолвному лесу, и холод крепчал. Мои пальцы, сжимавшие поводья, онемели, и я снова принялась искать Всевидящего в ночном небе. Но он не появлялся. Возможно, это был шанс, что будущее еще можно изменить.

Когда первый луч рассвета раскрасил небо, лошадиные подковы громко хрустели по заиндевевшей лесной подстилке. Прошли недели, прежде чем закончилась зима. Я разглядывала сверкавшие от изморози в проблесках тусклого света листья и сосновые иглы, и все у меня внутри сжималось. Когда Джоррунд, ехавший впереди, бросил взгляд через плечо, я поняла, что он думает о том же – это поздние заморозки.