Тимофей Царенко - Бессистемная отладка. Адаптация

Глаза дроу расширяются, рука начинает дрожать. Пользуюсь моментом и, вывернув клюв, вгрызаюсь ему в ключицу.

Барьеры воли вашего противника рухнули. Печать на проклятии сломлена.

Откатываюсь в сторону, из-под тела противника, которое начинает раздуваться. Из каждого бока эльфа пробивается пара сегментированных лапок, голова изменяется, глаза увеличиваются, наливаясь золотом, вырастает пара жвал, разрывая рот, ноги скручиваются винтом и тоже начинают пухнуть, сливаясь в огромную каплю, на поверхности которой проступают черные и желтые полосы. Наконец изгибается спина, выпуская пару прозрачных крыльев.

– М-да, это самая убедительная реклама мытья рук и тщательного прожаривания мяса.

Гигантский шершень тем временем взлетает, в темных израненных руках – все так же была папа кинжалов. Жало на кончике брюшка угрожающе топорщится, сочась ядом. Откуда-то из-за моей спины прилетает огненный шар, шершень дергается в сторону, принимая огонь на сферу блестящих крыльев. Заклинание распадается. С неба бьет молния, от которой шершень дергается, но даже не проседает по жизням. Он взлетает, чтобы спикировать на меня сверху. Прыгаю навстречу, взмахивая крыльями, появившимися на месте рук, и бью ногой под жвала. Голова с глухим треском отлетает в сторону, и тушка шершня начинает бестолково кружиться, впрочем, и не думая умирать.

Оглядываюсь. Дела идут не слишком здорово. Судя по сапогам и остаткам мантии, на месте вон той симпатично воронки недавно стоял колдующий Венсер. Проф лежит со стрелой в виске напротив статуи, которая, видимо, была одним из магов противника. Селена в ауре пламени, без одной руки, поливает кого-то струей черного огня. Недорисованная пентаграмма, в центре которой – пара сапог с огрызками ног. Стив никогда не отличался скоростью чтения заклинаний. Моргенханд прикрывает Дуболома, лежащего с огромной дырой в бедре, его лечит Элспер, из носа и глаз жрицы идет кровь. Огурец и Луи бьются с воином в доспехах, который каким-то образом утроился и достаточно эффективно их теснит.

Под сверкающей сеткой ворочается обездвиженный тролль, метрах в пятидесяти виднеется маг противника под прикрытием двух лучников, которые поливают стрелами Леголаса с Фаустом. А они собой представляют колоритное зрелище. Леголас с глазами, словно сваренными вкрутую, очень и очень нехорошо улыбается. Фауст обнимает его сзади с какой-то извращенной нежностью и что-то ему шепчет на ухо. В теле эльфа торчит уже пяток стрел, из его руки прорастает костяной клинок.

Я подбегаю к трупу профессора и начинаю торопливо отрывать куски мяса, активируя регенерацию.

Шаткое равновесие нарушается. Противник Селены взрывается, и тело волшебницы с противным хрустом впечатывается в дерево. Одна копия воина с клевцом теснит Луи, тогда как двое других ловко подсекают ноги Огурцу, и клевец входит огру в голову. Луи кричит заклинание, и все три копии непонятного воина словно проваливаются под землю. Луи шокированно смотрит на поле боя и ловит стрелу в живот. К нему подбегают Морген и Дуболом, закрывая щитами. Поняв, что будет дальше, кричу дурным голосом:

– Стой, блять! Его ж распидарасит!

К счастью, Элспер успевает прервать каст заклинания, и мне не приходится увидеть, что может стать с нашим недожрецом, если кинуть на него исцеление. В прошлый раз разлетелся кровавым туманом.

В этот момент Фауст заканчивает со своим заклинанием, и то, что недавно было милым, хоть и туповатым эльфом, со скоростью стрелы несется на мага и двух лучников. К несчастью, на его пути оказывается гном, которого незаметный взмах костяного клинка перерубает пополам. За какую-то секунду эльф оказывается рядом с лучниками и несколькими неуловимыми движениями обращает их в груду очень аккуратно разрезанного мяса. Маг противника тем временем окутывается сиянием, от его фигуры отделяется сверкающий жгут, который бьет по существу, что было эльфом, и тот рассыпается жирным пеплом. Второй удар хлыста нацелен на Фауста, он блокирует его своим ножом, аура вокруг него формируется в такой же хлыст, но заметно жиже. Темный жрец идет на сближение, закрывая нас от мага противника собой. Я подбегаю к Луи, опускаю ему руку на голову.

– Подчинись!

Хозяин метки. Ваши заклинания на цели имеют приоритет безусловного срабатывания.

– Убей ебучего мага!

Луи с остекленевшим взглядом встает, поднимает свой ужасный щит – мы с Моргеном вдвоем так и не смогли оторвать его от земли – и с булавой наперевес бежит в атаку на мага, который секунд пять назад превратил Фауста в неаппетитную кучку дурно пахнущей слизи.

Первый удар сверкающего хлыста обливает Луи водой, второй обращается снопом искр, третий приходится на щит, который гудит, как колокол. А в следующий миг Луи сминает сверкающую фигуру мага, которого я так и не успел рассмотреть, поднимает его на щит и впечатывает в стену. А потом – видимо, для контроля – бьет палицей куда-то в область головы. После чего наш бывший жрец разворачивается и спокойным шагом идет к нам, начисто игнорирую хвостовик стрелы, торчащий из живота. На белой костяной стене виднеется неаппетитная кровавая клякса.

Тут раздается тонкий хрустальный звон. И тролль, о котором я успел забыть, лениво подымается с земли.

– Блядь! – в три голоса.

– Элспер, смотри, чтобы нас не схарчили. Ну что, Морген, сценарий с грустным слоником?

– А?

– Бэ, валим его.

И мы бежим – я с левого бока, Морген с правого. Пропускаю удар молота над головой, тычу копьем куда-то в подмышку. Не успеваю увидеть эффект, бью копьем в область поясницы, копье входит сантиметров на двадцать, тролль наклоняется, я ловлю в грудь удар ногой и отлетаю в сторону дерева, в которое до этого прилетела Селена. Удар головой о дерево настраивает на созерцательный лад, и я, лениво обгладывая ее тонкие пальчики, наблюдаю за плясками Моргена вокруг тролля. Через минуту в голове резко проясняется. Тролль большой, в небо не глядит. Вот и зря. Оборачиваюсь филином и, подхватив копье, взлетаю. Вертикальное пике завершается внезапным рывком, недооценил я внимательность тролля. В панике превращаюсь обратно, но помогает мало, успеваю только вытащенным из-за пояса ножом полоснуть что-то скользкое и вонючее, наваливается темнота, и нога с ужасным хрустом отделяется от тела. Ору от боли, проскальзывая вниз, падаю в какую-то жидкость, едкую, как кислота. В панике, захлебываясь от боли, разъедаемый кислотой, бью в мягкие стенки, слыша приглушенный крик.

– Медсестра, кесарево!

Что-то врубается в мягкую стенку с обратной от меня стороны, жидкость вытекает, вместе с ней выскальзываю и я, левый глаз слепнет, что-то выпадает из глазного яблока.