Игорь Мерцалов - Хорса Кидронец

– Юноша, ты сперва дорасти, потом нос задирай. Твоё дело – учиться и слушать, что тебе говорят.

– А я слушаю! – упрямо заявил Анхилой. – Только не понимаю, чему можно научиться, слушая враньё. Учитель сказал: «Из-за женщин войны не ведутся»! Зачем это учить, если всё по неправде?

– Довольно! Ты меня рассердил. Налей мне вина и уходи, о наказании я подумаю позже.

У мальчишки на скулах играли желваки, и руки его дрожали, когда он наливал вино из расписного кувшина, однако на стол не упала ни одна капля. Эриной потёр ноющие виски, глядя ему вслед. Поговорил с сыном! Мало забот, ещё слушать детские глупости…

В другое время он нашёл бы, что сказать. В конце концов, когда-то и сам он задавался такими же вопросами. Но ему, наверное, повезло с учителем. Эриною вспомнился сад с подстриженными деревьями, круг скамеек, мальчишеские лица и бархатный, на удивление сильный для старика голос:

– Не бойтесь вымысла и не путайте его с ложью. Ложь – это всего лишь инструмент себялюбия, люди лгут, желая получить какую-нибудь выгоду. С вымыслом всё труднее, ведь он так многообразен. Если хотите знать, весь мир есть вымысел.

Учитель выдержал паузу, с улыбкой наблюдая за удивлением на лицах мальчишек.

– Вы помните сказку про страшного Кап-Капа?

– Да, конечно, – ответили несколько человек, и среди них Эриной. К нему учитель и обратился со странной просьбой:

– Расскажи её сейчас. Не смущайся. Сказки – отнюдь не только забава для маленьких детей, в них скрыто много мудрости. Давай же, Эриной, смелее, у тебя прекрасный голос, я уверен, в твоём исполнении история про страшного Кап-Капа будет звучать великолепно.

Эриной, которому было тогда столько же, сколько сейчас его сыну, откашлялся и начал:

– Ехали однажды три крестьянина на телеге. Они возвращались с ярмарки в родную деревню. Один из них был очень беден, но никогда не унывал. Другой всего боялся, потому что был очень суеверен. Третий же отличался нравом мрачным, потому что в молодости подвергся пыткам из-за подозрения в помощи мятежникам…

На лицах товарищей Эриной заметил насмешливые улыбки, но учитель выглядел довольным, и, пересилив смущение, он продолжал:

– В пути их застал сильный дождь. По счастью, крестьяне заметили рядом хижину и спрятались в ней, а телегу с лошадью поставили под навесом. Крестьяне развели огонь в очаге, не зная, что им грозит страшная опасность: от самой ярмарки за ними по пятам шёл разбойник, который решил убить всех троих и забрать у них деньги и лошадь. Дрожа от холода, разбойник прятался под стеной, ожидая, когда крестьяне разомлеют около огня. А под другой стеной спрятался лютый волк, решая, зарезать ли лошадь, или загрызть людей.

Первый крестьянин выглянул за дверь и сказал: «Эге, дождь-то надолго зарядил. – И, подняв глаза к потолку, прибавил с улыбкой: – А хижина хлипкая. Того гляди, Кап-Кап придёт». «Кто-то?» – вздрогнул второй, суеверный крестьянин. «Как-Кап, говорю! – повторил первый. – А хуже этого, брат, не придумаешь. Нет ничего хуже, как если Кап-Кап придёт». Он говорил, по своему обыкновению, шутливо, имея в виду капли дождя, которые могут просочиться сквозь худую крышу, как это не раз бывало в его нищем доме. А третий крестьянин, услышав слово «кап-кап», вздрогнул, ибо вспомнил, как его пытали каплями воды. «Боги видят, ты сам не знаешь, насколько ты прав, – проворчал он первому. – Хуже Кап-Капа, действительно, ничего не придумаешь». «Ах, как страшно! – запричитал второй крестьянин, который решил, что Кап-Кап – это имя какого-то злого духа. – Спасите нас боги от ужасного Кап-Капа!»

Волк, слушая разговоры крестьян, подумал: «Никогда я не слышал про Кап-Капа. Видно, очень опасный это зверь, коли уж люди его боятся больше, чем, скажем, волков».

И разбойник испугался: «Должно быть, новый разбойник объявился, лютый да жуткий. Кровь, поди, по капле выпускает, вот и прозвали его Кап-Капом. Не хотелось бы перейти ему дорогу. Сведу-ка я у этих олухов лошадь да уберусь подобру-поздорову, покуда Кап-Кап не пришёл».

Однако в темноте разбойник перепутал и вскочил не на лошадь, а на волка. Серый ошалел от ужаса, решив, что его схватил страшный зверь Кап-Кап, и помчался что было сил. Разбойник пытался направить его на дорогу, а волк всё бежал и бежал, покуда не унёс своего седока в самую глухую чащобу. Что с ними стало потом, никто не знает, а крестьяне спокойно переждали дождь и поехали в родную деревню, даже не догадываясь, какой опасности избежали благодаря счастливому случаю.

Наверное, Эриной и вправду хорошо рассказывал: под конец уже никто не смеялся над ним, но все от души смеялись над сказкой.

– В чём же обещанная мудрость? – заговорил учитель. – Эта простая сказка ясно показывает: мы все живём в мире вымысла. Никто никого не собирался обманывать, но каждый простое слово «кап-кап» понял в меру своего разумения. Так и все мы – смотрим вокруг себя и видим вещи не такими, каковы они на самом деле, а такими, какими мы либо привыкли, либо очень желаем их видеть. Истинная сущность вещей доступна, должно быть, только богам, удел же смертного – вымысел. Заметьте: вымысел – но не обман.

– Вы хотите сказать, учитель, что поэт сам верил в то, что пишет?

– Отнюдь. Будучи смертным, поэт, конечно, не мог утверждать, что в совершенстве знает истинную природу вещей, однако как поэт он хорошо знал природу вымысла. Да, гипарейского войска под стенами Триномии быть не могло. Ибо в то время не было ещё великой Гипареи, наших предков пригнали под Триномию как рабов – такова историческая правда. Однако поэт жил в эпоху, когда первые цари Гипареи сплотили народ и вели его от победы к победе. Гордые современники не стали бы слушать о веках унижения. И поэт изменил историю в году слушателям. Был ли это обман? Нет, ведь современники отлично знали историю. Поэт пел о том, о чём они хотели слышать: о славе, которой не было, но которая могла быть, о славе, которая рождалась в их дни, и о славе, которая ждала гипареев в грядущем…

Эриной улыбнулся. Да, ему повезло с учителем. Этого мудрого, всегда спокойного и слегка насмешливого старца было интересно слушать, и до сих пор его речи живы в памяти.

Наверное, Эриной мог бы пересказать слово в слово всё, что говорил учитель. И о том, что, конечно, войны не ведутся из-за женщин, и о том, что исход осады решается поединком только в песнях…

Но почему это должен делать отец, если нарочно существуют учителя?

В голове опять возникла Алайя. Эриной представил её на месте легендарной похищенной царицы и спросил себя: будь ты царём, развязал бы из-за неё войну? Из-за этой наглой чернавки? Ладоням стало больно, и Эриной, опустив глаза, обнаружил, что сжал кулаки так, что ногти впились в ладони.