Олег Есаулов - Сумерки Богов

Прыщеватый юнец заметно спасовал. Но его спутницы были не робкого десятка.

– Не смейте разговаривать с нами, как с простолюдинами! – возмутилась та девушка, которая хотела купить золотоволосого юношу – Вы знаете, кто мой отец?! Стоит ему сказать несколько слов и вам не поздоровиться, грубиян!

Со служебного исполнителя мгновенно слетела вся напускная важность.

– Извините меня, госпожа Мирия. Служба – исполнитель заискивающе улыбнулся – Эти преступники совсем выбили меня из колеи. Такие страшные злодеяния они совершили, что голова идет кругом.

– Какие? – требовательно спросила дочь знатного магистрата.

– Вот тот заколол своего брата. Не поделили наследство. Вина его доказана – исполнитель указал на тщедушного мужчину, которого стражники втолкнули в клетку. Следом за ним последовали трое грабителей, убившие прошлой ночью одного сановника.

– А вот тот совсем не похож на убийцу – заметила Мирия, указывая пальчиком на стройного, красивого брюнета, влетевшего в клетку последним.

Юноша услышал слова девушки и, повернувшись к публике, воскликнул:

– Вашими устами, прекраснейшая из богинь, вещает сама истина! Я никакой не убийца и не преступник. Меня безвинно осудили.

– Молчать! – птичье лицо исполнителя побагровело – Он совершил ужасный грех. Святотатство!

– А что именно, он сделал? – полюбопытствовал Джох.

Исполнитель покосился на работорговца и нехотя ответил:

– Он прилюдно насмеялся над жрецами. К тому – же, он морочил голову драгонам, утверждая, что может гадать по звездам. Еще один шарлатан!

Исполнитель посмотрел на кудрявого, чернявого юношу и с насмешкой спросил:

– Ты ведь видишь все тайное, верно?

Юноша важно кивнул.

– Скажи тогда, кто у меня покровитель из богов и что меня ждет? Это ты можешь предсказать?

Юноша чарующе улыбнулся.

– Да тут и гадать не нужно. Все и так ясно. Защитник твой – бог Парн – покровитель ослов. А в недалеком будущем, тебя ждет топор палача. Лишишься ты, Фегр, своей головы за взятки.

Юные драгонки звонко рассмеялись. Исполнитель затрясся от гнева, обиды и суеверного страха.

– Откуда ты знаешь мое имя, негодяй? – заговорил он дрожащим голосом. Но взяв себя в руки, исполнитель набросился на стражников:

– Что стоите, олухи?! Отгоните его прочь от прутьев! И не давать воды ему этой ночью! Ничего. Посмотрим, как ты завтра будешь смеяться на Арене.

– Кто знает – невозмутимо ответил насмешник, отходя вглубь клетки – Судьба непредсказуема. Может завтра, она будет ко мне благосклонна.

Исполнитель прошипел что – то невразумительное и мелкой трусцой, двинулся в сторону Дома Правосудия.

Джох едва догнал его. Десять минут он уговаривал исполнителя пойти на сделку, но тот был непрошибаем. Обещанный предсказателем топор, теперь постоянно маячил перед его мысленным взором. Страх победил жадность.

– Нет. Даже не проси, Джох. Это невозможно.

– Но почему? Это всего лишь раб. Я дам вместо него двух других.

Исполнитель покачал головой.

– Нет, и еще раз нет. Он не обычный раб. Он пытался убить самого Стража. Я думаю, во время Игр, Молох его не спутает ни с каким другим рабом. Так что извини, но моя голова еще мне дорога – с этими словами, исполнитель торопливо оставил работорговца.

Джох в изумлении посмотрел в сторону клетки.

– Убить самого Стража! Каково! Эх. Этот малый стоит любых денег. Жаль – думал работорговец, ковыля обратно к клетке смертников.

Юноша сидел в той – же неподвижной позе.

– Эй, парень! – позвал его Джох.

– Чего тебе, старик? – юноша равнодушно посмотрел на торговца.

Джох мысленно восхитился, тем, как царственно держался смертник. В нем не было рабского покорства, которое привык он видеть в живом товаре. Такого не сломить – подумал Джох и испытал невольное восхищение отважным юношей.

– Скажи, как зовут тебя – попросил он – Я должен знать, на кого делать завтра ставку.

Смертник мрачно улыбнулся.

– Тогда поставь на Северянина. Ты не прогадаешь.

– Ну что – же. Я так и сделаю – сказал Джох и добавил тише, чтобы не слышали стражники – Я не смог тебе помочь. Очень жалко. Я – бы из тебя сделал чемпионам на подпольных боях. Желаю тебе удачи. Хотя это и звучит насмешкой, но она тебе действительно понадобиться. Кто знает. Бывает, боги проклинают с утра, а уже вечером целуют.

Смертник посмотрел в спину заковылявшего со двора старика и прошептал слова, принадлежащие человеку из прошлой жизни:

– С неизбежностью и боги не спорят.

….

В углу пещеры беспокойно зашевелилась пятнистая гиена. Хищно сверкнули ее круглые, черные глаза, отразившись в пламене костра. Коротко тявкнула, чувствуя, как живот сводит от голода. Женщина, сидевшая возле костра, согревавшего сырую пещеру, злобно прошипела и гиена послушно умолкла. Положив крупную голову на вытянутые лапы, она вновь задремала.

Женщина подбросила сухих веток в огонь. На короткий миг, она посмотрела на свои пожелтевшие, старческие руки и пробормотала проклятья. Болезнь возвращалась. Необходима была свежая кровь. Но где ее взять?! Послушники разбежались, кто куда. Сама она, как загнанный зверь, прячется от неумолимого Стража в своем последнем убежище.

Мора стиснула зубы и ее глубоко – запавшие глаза напряженно впились в языки пламени. Казалось, она хотела проникнуть взглядом в саму гущу огня. Его багровый цвет, густой, как сама кровь, озарил темные закоулки души ведьмы. Разбудил дремавшие воспоминания.

Мора будто воочию увидела маленькую, красивую девочку с золотистыми косами. Счастливое, обласканное материнской любовью, глупое дитя. С поразительной ясностью всплыла одна картина из далекого прошлого. Вот она бежит по изумрудной долине. Влажная от росы, высокая трава приятно холодит босые ноги. Девочка жадно вдыхает полной грудью сочный, душистый аромат цветов и земли. Она звонко смеется, чувствуя безмерную радость. Сзади ее догоняет женщина. Она тоже смеется и малышка счастливо вскрикивает, когда нежные руки матери обхватывают ее сзади и кружат в воздухе. Затем они падают на траву и бесконечно долго смотрят ввысь, утопая взглядом в лазурной синеве утреннего неба.

Окаменевшее, пергаментное лицо ведьмы на мгновение смягчилось и помолодело. Но вот гневные складки в уголках тонких губ стали резче. Мора сломала ветку, которую вертела в руках. Ее сухой треск, гулким эхом прокатившийся под сводами пещеры, будил в ней другие воспоминания.

Глухие удары в двери домов. Отчаянные крики женщин, плач детей и грубую ругань солдат. За несколько часов, на берег священной реки Эхро, воины императора согнали две сотни перепуганных женщин. Мора, вместе с другими детьми, с ужасом смотрела, как солдаты срывают одежду с женщин и связывают им руки за спиной.