Николай Станишевский - Страна Семи Туманов

Глава 4

Понимая, что другой возможности не представится, Даниэль подхватил меч, лежавший на мостовой. Хотя и небольшой, тот оказался довольно тяжелым.

Фиолетовый сгусток направлялся прямо к нему. Следом на площадь один за другим вылетали черные всадники. Их было так много, что Даниэль скоро сбился со счета.

Волли угрожающе зарычала.

– Нельзя, Волли, фу! – в сердцах выкрикнул Даниэль.

И уже более спокойным тоном пояснил:

– Тебе со всеми не справиться.

Облако приближалось. Мальчик понял, что наступает решающий момент – в этой ситуации даже Волли его не спасёт. Было странным, что страха он по-прежнему не ощущал.

Взявшись за меч двумя руками, Даниэль занес его над правым плечом и слегка наклонился вперед. Затем гордо вскинул голову.

Снова подул сильный ветер, и повалил снег. Фиолетовое облако начало редеть. И тут мальчик невольно осознал, что он ХОЧЕТ, чтобы этот туман исчез, он ХОЧЕТ увидеть того, кто прячется в глубине.

Сиреневая дымка таяла на глазах.

«Если бы усилить порыв ветра, – подумал Даниэль. – Тогда б от этого тумана точно ничего не осталось…»

Ветер взметнулся с новой силой. Облако поползло в разные стороны. Снова внутри появились фиолетовые вспышки, с каждым хлопком туман бледнел, постепенно становился белым.

«Белый цвет…, – пронеслось в голове Даниэля. – Цвет молока… Цвет связи…»

Облако редело на глазах, и мальчик различил в глубине очертания всадника на коне. Лохматые клочья метались по площади, как сумасшедшие, переплетаясь с хороводом падающих с неба снежинок.

Приблизившись к Даниэлю, всадник резко дернул поводья. По мостовой чиркнули жёлтые искры. Он вскинул правую руку, приказывая остальным остановиться. Раздался скрежет подков, хрипы лошадей, негромкая брань. Потом всё стихло.

Туман рассеялся окончательно.

В десяти футах от Даниэля замер огромный конь фиолетового окраса, на котором сидел человек в сером одеянии. Лицо скрывал накинутый капюшон.

Даниэль перевёл дыхание. На лбу от напряжения и тяжести меча выступили капельки пота. Волли безмолвно застыла рядом.

– Так вот ты какой! – раздался гнусавый, утробный голос. – Я ждал тебя…

Мальчик невольно отметил, что он не боится этого человека. Мелькнула мысль, что боится тот, кто сидит в седле.

– Если ты меня ожидал, то почему не снимешь капюшон и не поприветствуешь нас? – спросил он. – Разве так принимают гостей?

– А ты гораздо умнее, чем я думал, – скрип под капюшоном немного смягчился. – Кстати, меч можешь опустить, я не собираюсь на тебя нападать.

Покряхтывая, серый всадник перекинул ногу и неуклюже спустился на землю. Теперь Даниэль увидел, что он не такой уж и огромный, каким показался раньше.

С минуту они молчали. Лица незнакомца Даниэль по-прежнему не видел – оно терялось в складках одеяния.

Неожиданно серый человек хмыкнул, вскинул руки и резко отбросил капюшон назад. Даниэль невольно отшатнулся. Он ожидал, что этот скрипучий голос не обладает привлекательной внешностью, но вид человека, стоящего перед ним, действительно вызывал омерзение. Его лицо было трудно назвать отталкивающим – нечто низкое и подлое таилось в глубине светло-серых, почти бесцветных глаз. Кожа на лице была серого, землистого оттенка. Обилие родинок придавало ей перепелесый вид. Левую скулу неестественно перекосило, что производило впечатление злобной, оскаленной усмешки. Казалось, этот человек страдал косоглазием, но, приглядевшись внимательнее, Даниэль заметил, что левый глаз раскрыт не так широко, как правый.

«Ну и ну…, – тоскливо подумал он. – Что за урод?»

Словно прочитав его мысли «урод» злобно оскалился.

– Меня зовут Серый Гресс, – проскрежетал он и повернулся в профиль к Даниэлю. – А это, – он взмахнул левой рукой, словно старался охватить городскую площадь, – всё принадлежит мне!

Даниэль с неудовольствием отметил, что в профиль этот человек выглядит ещё более отвратительно. Острый, выступающий подбородок и загнутый книзу крючковатый нос делали его похожим на какую-то хищную птицу.

«Нет, не на хищную, – подумал он. – На воробья. Мокрого, нахохлившегося воробья».

– А как зовут тебя? – скрипучий голос вернул Даниэля к действительности.

Мальчик вскинул голову и твёрдо посмотрел Серому Грессу в глаза.

– Меня зовут Даниэль, – произнес он.

– Я ждал тебя, – устало кивнул Гресс и на мгновение задумался. – Это ты можешь подчинять себе действия туманов?

«ПОДЧИНЯТЬ…?» – мысленно удивился мальчик.

Волли издала предупреждающий рык.

– Убери своего пса! – неожиданно тонким пронзительным голосом завизжал Гресс. – Или я прикажу отрубить ему голову!

При слове «голова» Даниэль непроизвольно вздрогнул. Мысль, дремавшая где-то внутри, выплыла наружу. Так вот что казалось неестественным в облике этого человека! Голова! Она была слишком маленькой для такого массивного туловища! Казалось, тело Гресса появилось само по себе, а голову приставили позже…

– Убери свою собаку, щенок! – вновь взвизгнул Серый Гресс и шагнул по направлению к мальчику. Но, натолкнувшись на его стойкий взгляд, остановился.

– Ты пришел за мной! – прошипел он. – Да, я знаю, какую власть ты имеешь! Но, как и все люди, ты – смертен! Ты слаб физически и поэтому можешь умереть! Я раздавлю, я уничтожу тебя!

Внутренний голос подсказывал Даниэлю, что серый человек по-прежнему его боится. Он постарался не отводить глаз от взгляда безумца.

– Стража! – завопил Серый Гресс. – Уничтожить его!

– Ты же сказал, что не собираешься на меня нападать, – спокойно заметил Даниэль.

– Стража!!! – продолжал вопить Серый Гресс.

На площади послышались грохот и лязг доспехов. Всадники спрыгивали с лошадей и направлялись к Даниэлю, доставая на ходу оружие.

Волли зарычала вновь. Мальчик положил ей руку на спину и почувствовал, как она напряглась.

– Нет, дорогая моя, – тихо произнес он. – Нам не справиться, потому что их слишком много. И, как бы нам не хотелось, придется это признать.

Собака подняла голову. В её взгляде читалось: «Я буду драться за тебя, брат. И буду драться до конца. Пусть даже мне придется расстаться с жизнью!»

Мальчик присел на корточки, положил меч на землю и обхватил Волли руками за шею.

– Я думаю, не стоит этого делать, милая, – прошептал он. – Ты всё равно ничего не изменишь. Я знаю, ты меня очень любишь и предана мне. Так вот, я хочу, чтобы ты знала, что…, – Даниэль запнулся, почувствовав, как у него перехватило дыхание, и глаза застилает теплая влажная дымка. Вскинув голову и судорожно сглотнув, он продолжал: – Что я люблю тебя. И папа тебя очень любит. И мама тоже. Мы…, – он немного помолчал, подбирая слова, – мы… погибнем вместе… Но…