Алина Кускова - Штормовая угроза

С парнями Эн не везло. Если и находился какой-нибудь смельчак, подкативший к Анхелике Орович по незнанию, то познакомившись с ее властной матерью, быстро терялся на задворках судьбы. Мария раскусывала парней как спелые орехи и в каждом находила червяка. О чем непременно говорила дочери, сгущая и без того мрачные краски. Так что Эн, можно сказать, даже не целовалась никогда толком! Поцелуй свершился лишь однажды, целиком и полностью по ее инициативе. На перемене между двумя уроками модульного программирования Эн заманила в подсобное помещение вихрастого доходягу Гурича и приказала однокласснику ее поцеловать. То ли он испугался ее грозной матери, то ли пожалел девчонку, Эн не стала докапываться до истины. Поцелуй вышел никакущим, зато у Эн появился первый опыт. Гурич потом весь остаток учебного дня краснел и бледнел, встречаясь с ней взглядом. А Эн сидела и думала, что ничего особенного в этом нет. Гораздо приятнее мотаться с подругами по магазинам.

И вот теперь всевидящее око депутата Орович от нее далеко. И скоро станет еще дальше!

– Привет, Эн, – в каюту заглянул здоровяк Габ. – Чем занимаешься? Ого-го, – его заинтересовала косметика Эн. Он подошел и принялся рассматривать яркие цветные тюбики и склянки. – Все твое?

– Хочешь, что-нибудь подарю? – обрадовалась Эн. Нужно было с кем-то срочно подружиться, чтобы не слоняться здесь одной.

– Хочу, – кивнул тот и взял бледную розовую помаду.

– Бери, – хмыкнула Эн, – классная вещица. Подаришь какой-нибудь дурехе в заграничном порту.

Габ ничего не ответил и спрятал помаду в карман форменных штанов.

– Пойдем? – он указал на дверь.

– Уже пора? – вздохнула Эн. Она еще не успела адаптироваться и мечтала о том, чтобы ее оставили в покое хотя бы на час.

– Пора, – бросил Габ и взял ее за руку.

Габ мог бы стать для Эн хорошим другом. Несомненно, если бы…

Он привел ее в центральный отсек, где никого не было. Аппаратура работала четко сама. Экипаж следил за выходом судна из бухты в верхней рубке.

– Давай, начинай, – Габ подвел ее к большому гладкому колесу-штурвалу, установленному на небольшом пьедестале. – Вставай и держи его крепко. Мы отчалили, теперь важно не потерять верное направление. – Он помог Эн забраться рядом с колесом, в которое она вцепилась мертвой хваткой. – Раньше это была моя работа, – признался Габ смущенно. – Только сегодня ты должна показать парням и кэпу, что можешь не хуже меня.

– Спасибо тебе, Габ! – в сердцах поблагодарила его Эн. – Я этого никогда не забуду! Ты уступил мне свое место за штурвалом! Я думала, будет тяжело его удерживать, – Эн старательно не давала колесу вращаться в стороны. – Но оно легкое!

– Смотри, не выпускай его из рук еще пару часов, – прищурился Габ. – Сможешь?

– А то, – хмыкнула Эн. – Как здорово! Я могу так весь день стоять.

– Ну и стой, – разрешил он. – И не обращай внимания на придурков, которые будут над тобой подтрунивать.

– А они будут? – успела спросить Эн перед тем, как в отсек зашел Флиман.

Он прошел к панели управления, но, увидев Эн, поменял планы и подошел к штурвалу.

– Чего-го это с ней? – поинтересовался Флиман у Габа.

– Она заняла мое место, – надменно произнес тот. – Ты что-то имеешь против?

– Да ничего-го, – флегматично произнес механик и пожал плечами. – Стари-рик будет руга-гаться.

– Подумаешь, – фыркнула Эн. – Пусть ругается! А мне нравится здесь стоять и управлять судном вместо Габа!

– Сумас-шед-шедшая, – мрачно бросил Флиман и скрылся.

– Сам дурак, – ответила ему вслед Эн. – У меня получается, Габ?

– У тебя все получается, Эн. Держи штурвал крепче!

Шедший мимо центрального отсека Кинг-Конг зацепился взглядом за странную картину и тоже заглянул сюда. Он хмыкнул и посоветовал Габу лучше дать Эн выпить ведро морской воды. И тоже отчего-то сослался на злющего кэпа. Следом за ним прибежал кок Ридли с поварешкой. Он рассмеялся и побежал обратно. Через пять минут в центральный отсек спустился Стружевич. На его отстраненном от всего сущего лице возникло тормозящее реальность замешательство.

– Ну-ну, – произнес он с нажимом на последовавшую паузу. – Удачи!

Эн не могла толком объяснить себе самой, отчего один только вид вредного помощника капитана действует на нее как ультразвук на флегматичного крота. Они встречались всего пару раз, и каждая из встреч делала из нее уравнобешенную. Желая показать себя перед ним нужной, важной морской единицей, она крепко-накрепко вцепилась в колесо и… оторвала его!

Понимание того, что наделала, пришло к Эн после того, как она прочитала надпись на лакированной середине колеса: «Шторму на долгую память». Она покрутила колесо и дочитала дальше: «Как молоды мы были. Адмирал Флит».

– Это что? – Эн резко повернулась к опешившему Габу. – Памятник?!

– Порву! – вместо него прокричал зашедший в отсек капитан Смол. – Порву тебя, дрянная девчонка, на тысячу щупалец осьминога! – и он набросился на Эн с кулаками.

Ярость капитана испугала Эн настолько, что она не смогла сдвинуться с места. Так и стояла на постаменте, словно статуя гиблой опрометчивости, готовая в любой момент рассыпаться на осколки.

– Подождите, кэп, – Габ встал между ними. – Это моя вина! Когда-то так меня оморячивали. Сказали, что ваш памятный штурвал рабочий. Моя вахта возле него длилась два часа. Теперь ее очередь.

– Упс, – выдохнула Эн, прикладывая здоровенное колесо к месту отрыва, – его можно приклеить.

– Я тебя приклею, – взревел Шторм, – я тебя так приклею, прощелыга подкильная!

– И не орите на меня, – возмутилась Эн, выглядывая из-за спины Габа. Несмотря ни на что, она чувствовала исходящую от него защиту. – Я нечаянно. Он шатался и еле держался! И я не знала! Оморячивание, между прочим, – продолжила она, видя, что Шторм поутих, – один из морских законов. Я об этом читала!

Капитан Смол сплюнул себе под ноги, выругался и ушел. Скорее всего, грустно подумала Эн, отправился на боковую. Шторм любил вздремнуть часок-другой, особенно после происшествий. Но не успели моряки облегченно вздохнуть, как он вернулся и вырвал из рук Эн штурвал. После чего ушел окончательно.

– Ты попала, вольнонаемная Эн Орович, – невозмутимо сообщил помощник капитана Стружевич. – Ты теперь так попала, что я не дам за твою неспокойную жизнь ни единой гнилой селедки.

– Пошел ты, знаешь куда, – процедила расстроенная Эн. – Как его кличка? – она повернулась к Габу.

– Кого? Помкэпа? – испуганно переспросил тот.

– Я буду звать его Скатом. Такой же тупой и сильно бьет… электричеством, – вздохнула Эн и сошла с постамента, направляясь к выходу. – Пока, парни! Я пошла отдыхать после вахты, – и она махнула им рукой.