Джей Бакури - Миссия в глубины времени

– А где я нахожусь, господин лейтенант? – спросил я у военного.

– Что! Какой я вам господин?! – вспылил лейтенант. – Господа там, за линией фронта, а вот кто вы такой, гражданин, – мне уже стало интересно.

– Мы в военном госпитале с вами находимся, голубчик. Улица Вторая Краснофлотская. Город Баку, – сказал доктор, поглаживая мою руку.

– Какой фронт, о чём вы говорите?! Куда я попал? Послушайте, лейтенант, дайте мне ваш мобильный телефон, мне нужно срочно позвонить моей охране, чтобы они приехали за мной.

Молодой лейтенант растерялся от этих слов, удивлённо посмотрел на доктора и пожал плечами.

– Телефон! Александр Иванович, у вас есть в госпитале мобильный телефон? – спросил Алексеев у доктора, разводя руками.

– Да, есть! Он у меня в кабинете! – воскликнул удивлённо доктор.

– Принесите его, пожалуйста, сюда, вот товарищ хочет позвонить и вызвать свою охрану.

– Охрану? – Доктор настороженно посмотрел на меня и быстрым шагом вышел из палаты. Я присел, облокотившись на спинку железной кровати в ожидании доктора с телефоном. Все присутствующие притихли и с опаской наблюдали за мной, тихо перешептываясь между собой.

Через несколько минут, весь в поту, запыхавшийся доктор вбежал в палату, в руке он нёс небольшой коричневый чемодан.

– Вот наш мобильный телефон! Связь с центром установлена, уважаемый товарищ, – сказал доктор и, поставив на больничную тумбочку чемоданчик, открыл его.

К моему удивлению, это был военный полевой телефон. Лейтенант покрутил ручкой, что торчала сбоку фанерного чемоданчика.

– Ну вот, можете говорить… – он протянул мне трубку телефона. Я встал на ноги и неохотно взял трубку.

– Слушаю вас, товарищ. С кем вас соединить? – прозвучал в телефоне молодой женский голос. Я молча стоял и, оглядываясь по сторонам, не знал, что сказать. Вся палата собралась возле моей койки, раненые наблюдали за каждым моим действием.

– Алло, вы меня слышите, алло! С кем вас соединить, алло?!

– Спасибо, девушка, я позже перезвоню!

Я положил трубку и, повернувшись к окну, вдруг заметил между плотными шторами что-то большое и круглое, висящее в небе над крышами домов.

Я отодвинул рукой шторы и увидел поразительное зрелище! Огромные воздушные… дирижабли парили в небе, которое со всех сторон прорезали лучи прожекторов. Окна госпиталя и прилегающих домов были крест-накрест заклеены бумагой…

«Так их обклеивали во времена Второй мировой войны, – подумал я, – чтобы не вылетали стёкла от взрывной волны авиационных бомб». На другом конце крыши госпиталя я увидел зенитную пушку и дежуривших у орудия солдат с винтовками. Я был потрясен… Может быть, это только сон? Или что-то совсем нереальное? Я закрыл глаза и встряхнул головой, желая очнуться от увиденного кошмара. Темные облака, дирижабли и свет прожекторов – да, всё это я видел когда-то по телевизору в фильмах о войне. Я обернулся и встретил взгляды десятков людей, которые смотрели на меня и жадно искали ответа на всё происходящее.

«Неужели я попал в прошлое?» – подумал я и, присев на кровать, взялся за голову. На улице родного Баку я увидел картину времён Великой Отечественной войны, военную обстановку…

– С вами всё в порядке, вы себя плохо чувствуете? – вежливо обратился ко мне доктор.

– Спасибо, доктор, со мной всё в порядке. Товарищ лейтенант, вы меня о чем-то спрашивали? Простите, пожалуйста, за слово «господин», это я непроизвольно…

– Я еще раз повторяю, – строго проговорил лейтенант, – мне необходимо выяснить, кто вы и как попали на побережье Бакинской бухты? – Алексеев близко наклонился ко мне и прошептал на ухо:

– А может, ты шпион? – Я осознавал, что передо мной стоит сотрудник НКВД и что в те времена даже одно неправильное слово могло грозить арестом. Он смотрел на меня, понимая, что перед ним жертва, и, самодовольно улыбаясь, приступил к допросу.

– Итак, кто вы? Имя, фамилия…

– Меня зовут Ильхам! Фамилия – Ализаде.

– Год и место рождения? – И тут я задумался, как мне ответить, чтобы не вызвать еще больше подозрений в свой адрес. Я быстро подсчитал и сказал:

– Я родился 24 декабря 1890 года. Э-э… в Бакинской губернии!

– Так значит, вам пятьдесят один год. Хотя выглядите вы намного моложе. Где ваши документы и как вы попали на берег?

Я принялся сочинять историю, в которую этот лейтенант, конечно же, не поверит и, в конце концов, арестует меня.

– Я работал на каспийской флотилии матросом, на катере-буксире под названием «Каспий». Когда мы отбуксировали очередной эшелон с нефтью, в последнем танке возникло возгорание. Мы кинулись тушить пожар, но произошёл взрыв, и я оказался в воде. Вот, пожалуй, всё, что я помню. Ну, а потом я оказался здесь, в госпитале.

– Хм… есть ли у вас родные или близкие, которые могли бы подтвердить всё, что вы сказали?

– Нет! Это невозможно!

– Что невозможно? Почему невозможно? – подозрительно прищурился лейтенант.

– Да потому, что здесь их просто нет! И потом, лейтенант, я себя плохо чувствую, мне не до ваших вопросов. Вот выпишут меня из госпиталя, а там приходите и разбирайтесь, или я приду – как вам угодно.

– И в правду, голубчик, пусть он полежит у нас, а там посмотрим! Он ведь только что пришёл в себя после трёх дней комы. Разрешите ему ещё двое суток остаться в больнице. Под мою ответственность, товарищ лейтенант! – попросил доктор.

– Под вашу ответственность? – переспросил лейтенант задумчиво. – Хорошо, доктор, пусть отдыхает, а завтра я опять наведаюсь к нашему «больному», – НКВДшник поправил фуражку и вышел из палаты, на ходу упаковывая свой блокнот в офицерский планшет.

– Ну, как вы себя чувствуете? Я понимаю, допрос – не очень приятное дело, но я вынужден был его позвать. Время военное, неспокойное, вы же понимаете, что грозит за укрывательство.

– Послушайте, доктор, а это правда, что я лежал здесь три дня?

– Да, правда! Дыхание, сердце, пульс – все было в норме, но вы спали крепким сном. Я до сих пор затрудняюсь объяснить, почему ваш организм не реагировал на уколы, даже пощёчины не могли разбудить вас. А теперь вы на ногах, и как ни в чём не бывало! Поразительный пример в моей медицинской практике! Впервые в жизни я сталкиваюсь с таким случаем. Я ни за что не отдал бы вас на растерзание этому НКВДешнику, если бы не военное положение… Хочется лучше изучить ваш организм и понять этот феномен.

Доктор что-то говорил, желая успокоить меня после визита офицера, но я не слушал его, а думал только об одном: как я оказался здесь и почему я нахожусь в прошлом?

«Что же случилось со мной, как я мог попасть в этот страшный период времени?» Хотя это и был мой родной город, но в данный момент здесь всё выглядело совсем другим, непонятным и чуждым для меня.