Джей Бакури - Миссия в глубины времени

Офицер дал приказ о погрузке. К моему удивлению, среди вагонов были и плацкартные, и даже купейные, с лёгкими занавесками на окнах.

Я разместился на нижней полке, а на верхней уже лежал тот самый парнишка, который остался без винтовки. Он вежливо улыбнулся мне и, обрадовавшись моему появлению, кивнул приветливо головой.

– Ну, что, сынок, опять мы вместе! – сказал я дружелюбно, похлопывая его по плечу. – А как тебя зовут? – поинтересовался я.

– Бахтияр.

– Что ж, будем держаться друг друга, Бахтияр.

Рядом примостился Гасан, он уже успел разложить на небольшом столике еду и дожидался соседей, с которыми хотел разделить походный паёк.

– Так, ребята, а не пора ли нам немного подкрепиться? Дорога дальняя, тяжёлая, да и неведомо куда нас забросит судьба! – сказал Гасан. Он полез в рюкзак и, подняв указательный палец вверх, проговорил с грузинским акцентом:

– А вот то, что украсит наш маленький, но необыкновенный стол! – с этими словами Гасан, как свадебный тамада, сделал приглашающий жест, вытащил из рюкзака бутылку, похожую на огромную грушу, и разлил в металлические кружки красное вино.

– Это изумительное вино мой друг Бено прислал мне из Грузии. Он живёт в Телави, сам выращивает виноград и делает вино. А какие там прекрасные места, после войны мы обязательно с семьёй, с сыном… – Гасан застыл на полуслове, а затем продолжил свой рассказ:

– С Бено мы когда-то служили вместе, уже более двадцати лет мы с ним дружим. Прошлым летом он гостил у нас с семьёй в Баку, вот и привёз мне этот замечательный подарок. Он мне сказал както раз по секрету, что этот сорт вина пьёт сам товарищ Сталин. Не знаю, насколько это правда, но поверьте, вино действительно очень вкусное! А какой аромат… почувствуйте его! Эту бутылку я держал для особого случая, вот этот случай и настал. Не думал я, что когда-нибудь я буду пить это прекрасное вино не в праздник, а уходя на войну! Ну, что поделаешь, друзья, от судьбы не убежишь! Я хочу выпить это прекрасное вино за нашу победу и за наших детей, сыновей, которые ушли на войну, чтобы вернуться обратно с победой! – голос Гасана дрогнул, он вытер рукавом гимнастёрки слёзы и выпил вино.

Все понимали состояние этого человека и поэтому, выпив вино, просто помолчали.

Паровоз дал гудок, состав тронулся. Люди на платформе бежали рядом с вагонами, прощаясь со своими родными. Я сидел у окна и смотрел на грустные и растерянные лица провожающих. Никто из них не мог знать, останутся ли живы их отцы, братья и близкие люди на этой жестокой войне.

Женщины плакали вслед уходившему поезду. Концы белых ситцевых платков на их головах развевались на ветру, словно флаги веры, что мужчины возвратятся домой. В руках они держали медные кружки с водой и плескали воду под стучавшие колёса вагонов. Старинная примета была для них хоть толикой надежды, что судьба сохранит жизнь их мужей, отцов, братьев.

Поезд набирал скорость, оставляя позади мирную жизнь. Он стремительно уносил нас от родных мест в дальние края и в бескрайние просторы неизвестности. А пока за окном мирно паслись коровы и лошади, мелькали сады и небольшие сельские домишки. Они пролетали перед глазами как кинолента доброго старого фильма о мире без войны. Мы молча смотрели в окно, любуясь красотой нашей земли и прекрасной природой. Каждый думал о чём-то своём и, конечно же, все – о предстоящих боях. Но никто из сидящих рядом со мной людей и представить себе не мог, с чем ему придется столкнуться на фронте, с какой беспощадной правдой, жестокой кровавой трагедией и неутолимым горем…

Меня разбудил шум и грохот. От сильного толчка поезда я чуть не упал на пол. В коридоре вагона царила паника и неразбериха. Где-то вдали были слышны выстрелы из орудий, взрывы снарядов и пулемётные очереди. Я быстро вскочил на ноги, и, схватив винтовку, зарядил её.

– Гасан, почему стреляют? Мы разве уже на линии фронта? – спросил я своего товарища. Он спешно надевал сапоги.

– Немецкие танки, Ильхам! Возможно, они прорвались вглубь фронта. Машинист сообщил, что паровоз больше не может идти вперёд, полотно взорвано. Так что собирайтесь скорее! Может быть, немцы ещё далеко, нам удастся убежать и скрыться в здешних лесах.

– А где мы, Гасан? – спросил я, закручивая портянки и надевая сапоги.

– Проехали Ростов, сейчас где-то под Донецком. Командир роты известил нас, что мы почти на линии фронта. Харьков-то уже взят, так что линия фронта должна быть где-то рядом, в нескольких километрах. Давай поскорее одевайся, и быстро из вагона, пока нас немецкие танки не расстреляли, как куропаток.

Мы поспешили на выход, собирая одежду и оружие, но вдруг прогремел артиллерийский выстрел и за ним – сильный толчок вагона. Нас кинуло в коридор, затем произошёл ещё один взрыв, и взрывной волной меня выбросило из окна далеко в сторону от железнодорожной насыпи.

Я лежал на земле и видел, как полыхают взорвавшиеся вагоны. Огонь перекинулся на танки и цистерны с горючим, они взрывались один за другим, поднимая в небо огромный сгусток чёрного дыма. Деревянные вагоны с людьми и лошадями загорались как спички. За короткое время весь состав был объят огнём.

Люди боролись за жизнь, выбрасываясь из окон вагонов на землю. Крики и стоны горевших людей и животных превращали эту картину в пекло ада. Я попытался приподняться, но почувствовал сильную боль в левой ноге – она была в крови. Недалеко от меня лежала башня от взорвавшегося танка, я еле-еле подполз к ней и спрятался от продолжающихся взрывов и осколков снарядов, которые разлетались в разные стороны.

Боль была невыносимой. Я наклонился к кровоточащей ране и увидел, что в колене торчит какой-то металлический предмет. Разорвав на себе штанину, я обнаружил, что это металлический кол для железнодорожных шпал. Он вонзился в колено, оттого я и не мог двигаться.

Холодный пот и судороги от нестерпимой боли ухудшали ситуацию. Мне хотелось поскорее выдернуть этот кол из колена и избавиться от мучений. Но от бессилия я закрыл глаза и потерял сознание.

– Дядя Ильхам! Дядя Ильхам! Что с вами? Очнитесь! – донеслись до меня слова, и я открыл глаза.

– Бахтияр, это ты, сынок? – спросил я.

– Танки! Немецкие танки, там, впереди! Они направляются сюда и уже скоро будут здесь. Вон, вдали, видите прожектора, это танки, нам нужно бежать!

Я приподнял голову, и по глазам полоснул яркий свет прожекторов, направленных в сторону горящего состава.

Несколько немецких «Тигров» уже в упор расстреливали наш эшелон. Вагоны и транспортные платформы, на которых ещё находились боевые машины и артиллерия, были изрешечены фашистскими танками, словно это был тир для забав школьников.