Ирина Замотина - Евангелие от покойника

Они подошли к многоэтажной новостройке. Лика оглядела здание и указала на третий подъезд.

– Нам на шестой… – и опережая вопросы, продолжила: – Здесь на седьмом этаже живёт Лариса.

Они остановились у домофона, Лика бросила внимательный взгляд на панель, в ответ та жалобно запищала, и дверь тут же открылась. Они вошли внутрь.

– Лифт не работает, пойдём пешком.

Она начала подниматься по лестнице, быстро перешагивая через две ступеньки, и продолжила:

– Мама Романа тяжело больна. Ей предстоит серьёзная операция, нужно пятьсот тысяч рублей. Денег, естественно, у него нет. Возможности занять у друзей тоже нет: трое уже отказали, а двое могут дать в сумме восемьдесят тысяч. Остаётся ещё много. Он понимает, что быстро эти деньги не отдаст, просто потому что маме нужен будет тщательный уход после операции и куча лекарств, требующих ещё больше денег. Родственников тоже нет, при этом далеко не факт, что операция что-то даст – приличный возраст. Вполне возможно, она не переживёт операцию. Лариса из обеспеченной семьи, но её отец против отношений с Романом и денег давать не хочет. Она может слегка подделать бухгалтерскую отчётность, и у неё появятся деньги. Отец, скорее всего, этого даже не заметит, но поступок сам по себе малоприятный. И сейчас она не может решить, что делать.

Они остановились на площадке, и запыхавшийся Лёша поинтересовался:

– И что же ей делать?

– В наших с тобой интересах, чтобы она решила украсть эти деньги.

– Это спасёт его маму?

– Нет. Она умрёт, – прислонившись к стене и сосредоточенно глядя в окно, отозвалась Лика.

Лёша смутился. Не хотелось вмешиваться в чужую судьбу.

– Но они же всё равно останутся вместе?

– Да, на ближайшие два года. Потом расстанутся, она выйдет замуж за другого, детей родит, если будет умницей.

– А её отец?

– А что её отец? Он-таки обнаружит кражу, выгонит дочь из дома. Она уйдёт жить к Роме, они поживут и поймут, что, мягко говоря, не созданы друг для друга.

– Ну… ну… а зачем тогда? – обиженно переспросил Лёша, по-детски поджав губы.

Она бросила на него недоумённый взгляд:

– Это наша работа. Жить нравится? Нравится… Так что работать тоже надо.

Лика прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться. Лёша отвернулся, пытаясь найти хоть какие-то аргументы, чтобы поспорить, заставить её задуматься и, может, всё изменить. Но по ауре спокойствия и невозмутимости, исходившей от неё и осязаемой на физическом уровне, было очевидно, что только он видит в этом нечто неправильное.

– И как ты хочешь это сделать? – обречённо и печально поинтересовался Лёша.

– Мы не можем напрямую влиять на людей или влезать в их сознание, они защищены, но мы можем их подтолкнуть к той или иной черте, дать некий намёк, создать такие обстоятельства, в которых выбора почти не останется. – Лика потёрла переносицу и задумалась.

Лёше это всё совершенно не понравилось. Он уже хотел отказаться, но Лика бесшумно подошла, осторожно и нежно взяла за голову, приподнялась на цыпочки и заглянула в глаза. Он, не понимая, что происходит, уставился на её лицо: бледную, почти прозрачную кожу с точечками озорных веснушек, тонкий аккуратный нос, пухлые губы и огромные тёмные провалы зрачков, которые буквально затягивали внутрь окружающее пространство. Стало совсем не по себе, и он попытался отступить назад, но голова закружилась, и мир превратился в смешение цветовых пятен.

В следующее мгновение Лёша уже ощутил абсолютную лёгкость и, кажется, бестелесность и понял, что Лика опять вытащила его из тела, только теперь уже неким ускоренным способом.

«А предупредить было нельзя?» – ворчливо подумал он.

«Это слишком банально!» – отозвалось эхо в его сознании. К его ужасу, он даже мог представить то выражение, с которым Лика бы произнесла эту фразу, не будь она сгустком воздуха в пространстве. «Полетели к ней, посмотрим, что делать!»

Теперь Лёша удивительным образом чувствовал, что Лика рядом, но сейчас потихоньку отдаляется. Он быстро последовал за ней, хотя странное газообразное состояние организма всё ещё оставалось непривычным и диковатым.

Они быстро преодолели первый пролёт лестницы, где Лёше стало жутко, когда он случайно оказался над провалом между перилами и заглянул вниз. Висеть на такой высоте, не имея никаких чувств кроме зрения и слуха, было жутко. Он в панике попытался прибавить скорости и как можно быстрее добраться до обитой светлым деревом двери, у которой уже зависла Лика.

«Постарайся расслабиться и представить себя видимым, а затем невидимым. Тебе нужно научиться делать это самому, а не под моим прикрытием. Сосредоточься на окружающем пространстве и представь себя вновь призраком», – пронеслось в голове.

Он постарался проделать эту манипуляцию с собственным воображением, но получилось как-то жалко. У него не было настолько развитой фантазии, чтобы подобные трюки давались легко и с первого раза.

«Или ты работаешь, или мне всё это надоедает и на ближайшую вечность ты остаёшься милым газообразным облачком, обитающим в подъезде на окраине города».

Этот способ мотивации сработал весьма успешно. Лёша смог собраться, приструнить воображение и представить то, что от него требовалось. На долю секунды он увидел, что превратился в облачко пара. По крайней мере, если он смотрел вниз, то видел пол гораздо более бледным и расплывчатым. И потом, напрягшись, смог вернуться к невидимости.

«Сразу бы так! – бегущей строкой пронеслось в сознании. – А теперь за мной, прямо сквозь дверь. Только внутри не застрянь».

«Многообещающее напутствие…»

Лёша уже был не способен увидеть, где находится Лика, но чувствовал, что она внутри. Он нацелился на дверь и попытался максимально ускориться, чтобы как можно быстрее проскочить ненавистную преграду. Цвета и предметы опять на миг смешались, и, когда они вновь соединились вместе, Лёша оказался в центре небольшой прихожей. Мысленно он возликовал.

Помещение было вытянутым, из него вели три прохода: на кухню, в одну из комнат – видимо, гостиную – и короткий коридор, заканчивавшийся ещё одной комнатой. Квартира была обставлена и оформлена дорого, но безвкусно. В ней чувствовалась проблема большинства обеспеченных хозяев: деньги уже есть, а вкус или готовность доверить оформление профессионалам пока не появились.

Из дальней комнаты раздавались негромкие сдавленные всхлипы. Повинуясь природной доброте, Лёша устремился на звуки плача. В комнате на оранжевом диване, уткнувшись лицом в колени, сидела Лариса. Она тихо всхлипывала, путаясь в собственных волосах. Она выглядела милой и нежной и настолько трогательно плакала, что Лёше захотелось вернуться в тело и уже в реальном облике прийти к ней и успокоить.