Андрей Мансуров - Под игом чудовища

– Великолепно. – ни голос пожилой женщины, ни её взгляд не выразили удовлетворения от того, что стрела явно попала в цель, и презренная интриганка-выскочка отлично осознаёт своё подлинное место в иерархии династии Рюген. – Я немедленно передам её Величеству полученное от вас любезное согласие.

Дверь за сухопарой дамой в старинном кринолине закрылась, и леди Рашель подумала, что, собственно говоря, следы возраста видны у той лишь на лице. А фигурой она запросто даст фору самой стройной и изящной молодой фрейлине её Величества – хотя возможно, конечно, что тут вносит свой вклад и перетянутый корсет.

По коридору затопали уверенные неторопливые шаги – а молодец старушка. Осанки и хватки не потеряла. Наверняка подкралась на цыпочках, и ещё минут двадцать предварительно подслушивала у двери – не проболтается ли о чём новая фаворитка своей доверенной служанке. Ну и леди Маргарет Рашель не вчера родилась. Кое-чему научила мать, а кое-чему – и муж. Лорд Рашель.

Услышать, как она разговаривает с Лейлой не смог бы и шпион, стоящий в двух шагах. Потому что они больше использовали знаки-буквы: языком глухонемых Маргарет овладела в пять лет, поскольку часть горничных и поваров были из деревни, где эта болезнь почему-то скосила чуть ли не всё население. Но вот готовили они великолепно, да и работали не ленясь.

А то, что они мало говорят, устраивало лорда Яппета как нельзя лучше.

Болтунов у них в семье отродясь не водилось.

Покои королевы находились, собственно, по другую от королевских апартаментов сторону, и выходило на восточное крыло замка. Её Величество изволили любить зрелище восходящего светила.

Поэтому дошла леди Рашель за каких-то две минуты. Пришлось только спуститься на один уровень: королева в последние три года предпочитала жить поближе к земле – на втором этаже. Возможно, так ей было удобней наблюдать за внутренним двором, где обычно играли в небольшом, разбитом прямо под её окнами, чистеньком и уютном садике, дети. Королевские отпрыски.

Вот и сейчас, после того, как леди Маргарет впустили в высокие и просторные – не то, что у неё! – покои, королеву она застала в третьей комнате, у стрельчатого широкого и высокого окна, смотрящей куда-то вниз.

Маргарет приблизилась на положенные этикетом пять шагов. Присела в реверансе:

– Ваше Величество!

Королева не сразу оглянулась. А оглянувшись, вдруг вместо приветствия приказала:

– Подойдите ко мне, леди. Плевать на этикет – становитесь прямо сюда. – леди Наина указала на место в футе от себя. Леди Рашель осторожно подошла, радуясь, что кринолины давно отменили, и только упрямая ретроградка леди Ханна упорно не желает отказываться от этой моды – возможно, пытаясь таким образом оставаться в тенетах ностальгии по прежним временам. Или просто выказывая таким образом протест тенденциям – надо признать, быстроменяющимся! – очередного витка столичной моды. А вот нынешние, почти свободные, и удобные платья или юбки позволяют стоять буквально – вот именно почти вплотную друг к другу. Иначе им у окна вдвоём бы и не поместиться.

– Взгляните. – жест тонкой мраморно-белой руки, нисколько, впрочем, худобой её изящную линию не портившей, указал на трёх девочек и старшую горничную, возившихся сейчас внизу, у скамейки, на которой были разложены куклы и кукольный домик, с распахнутым нутром, обнажавшим сейчас банкетный, он же – парадный зал. В котором всё, как поняла Маргарет, было приготовлено к обеду: расставлены чашки и тарелки. И дочери короля, их высочества – девочки девяти, семи и шести лет – как раз раскладывали вилки и ножи, что-то оживлённо приговаривая.

С минуту никто из женщин ничего не говорил.

Убедившись, что леди Рашель вполне прониклась духом мирной игры, царившим внизу, в десятке ярдов, королева отошла от окна, и проследовала к трону. На который, осторожно взойдя по трём ступенькам, и очередным явно отработанным изящным жестом чуть придержав подол платья. Уселась. Нарочито медленно и спокойно. Леди Рашель не осталось ничего другого, как снова встать перед этим троном в положенных пяти шагах, и снова склониться в реверансе. Молча.

Королева, долго и – странное дело! – с явным одобрением рассматривавшая стройный стан, красивое лицо и пышные волосы соперницы, тоже не спешила начать диалог. Затем соизволила чуть улыбнуться:

– Вам нравятся дети?

– Да, миледи. У вас очень милые дочери. И смышлёные и крепкие сыновья.

– Да, смею надеяться. Правда, я считаю, что его Величество напрасно взял в сегодняшний поход нашего старшего – Дэниэля. Впрочем, он – король, ему и решать. А младший сейчас на занятиях. Кажется, сегодня он изучает бой на рапирах. – и, внезапно, без всякого перехода, – Так вот, миледи. Я позвала вас именно сейчас потому, что наш король, да хранит его Господь, уехал. Следовательно, нам никто не помешает.

Мне хотелось показать вам это. – чуть заметный кивок и глаза, обращённые в сторону окна. – Чтоб вы прониклись. Пониманием того, что я очень люблю своих девочек. А тем более – сыновей.

Поскольку возникла пауза, Маргарет, которая отлично видела, что всех обычно снующих вокруг королевы фрейлин и приживалок нет, и даже слышала, как дверь после её прихода в комнату закрыли и заперли снаружи, вполне оценила опасность. Сказала:

– Ваше Величество. Я как никто другой понимаю, что любовь к детям – самое святое и светлое чувство. И оно, несомненно, именно тот стимул, тот двигатель, который направляет все помыслы родителей. И обуславливает все их поступки.

– Вот-вот, именно – все . Как добрые, разумные, так и… Не будем поминать никаким словом мать нашего повелителя – да пребудет с её душой милость Господня.

И я очень рада, что вы, миледи, поняли меня. И прошу и в дальнейшем воздержаться от того, чтоб… – королева не докончила и эту фразу, недвусмысленно глянув на свой живот, из которого уже вышло шесть носителей королевской крови, но Маргарет и без этого всё отлично поняла. И отреагировала на недвусмысленную угрозу:

– Разумеется, ваше Величество! Впрочем, вы ведь наверняка отлично знаете, что в данном вопросе никаких проблем для династии Рюген нет и быть не может. Господь лишил меня возможности создавать жизнь, и таким образом дарить мне и кому бы то ни было, кто мог бы претендовать на почётное звание отца, как радость…

Так и хлопоты.

– Превосходно. – по тону королевы невозможно было догадаться, говорит ли она серьёзно, или иронизирует, но смысл сказанного она наверняка поняла, потому что после паузы, нарушить которую Маргарет даже не помышляла, её Величество продолжила, – А ещё на втором месте по значимости для меня благополучие его Величества. И Страны.