Андрей Мансуров - Под игом чудовища

Наша задача – доказать им и их владыке глупость и ошибочность их амбиций и тактики.

Потому что я верю: все вы – отлично тренированные воины! И запросто попадаете даже ночью – белке если не в глаз, то в задницу – уж точно!

Бойцы! Помните – жизнь и безопасность населения Тарсии – в ваших руках!

Поэтому разбирайте оружие, и – вперёд!

А сейчас нале-во! В Арсенал бегом марш!

Бег в полной выкладке, да ещё с двойным запасом стрел, по даже отлично выровненной дороге с хорошо утоптанным покрытием, ночью, в свете чадящих и бликующих факелов, удовольствие, мягко говоря, на любителя. Мимо, подпрыгивая в такт шагам, пролетали стволы и кусты подлеска, в топоте сотен сапог по дороге еле слышно было тяжёлое и частое дыхание сотен же ртов. Глядя, как покрывается п о том шея и спина переваливающегося перед ним Остерманна, Борис ругался. Мысленно, разумеется. Чтоб не сбивать себя с ритма и дыхания. Левой-правой, раз – два! И пусть бег в составе взвода и происходит не в максимально быстром темпе, который они, тренированные профи, способны развивать в критических ситуациях, на поддержание даже его всё равно уходит чертовски много сил. Единственное, что утешает – вид мерно подпрыгивающих в такт шагам, уставших, потных, и перекошенных гримасами, лиц и затылков вокруг, уставших ничуть не меньше, и озабоченных тоже лишь единственной мыслью: скорее бы всё это закончилось!

А закончиться оно может лишь в единственном случае: если они и правда – перебьют поголовно всю эту очередную орду!.. Нет: не «если», а – когда! Даже в мыслях нельзя давать врагу ни малейшего шанса: их армия – сильнее! А враг…

Враг у них непредсказуемый. Интересно, что там за тварей чёрный Властелин придумал на этот раз… В кольчугах? Со щитами? Хм-м…

Но Борис не позволял себе отвлекаться на посторонние мысли, чтоб и правда – не сбиться с шага и дыхания: через десять минут они уже должны быть на месте: вон, впереди, в чаще леса Ривендолл, по которому они бегут, появился ширящийся просвет! Значит, выход на равнину Ундинос, к их готовым позициям у вала Адриана – близко!

А хорошо, что позиции подготовлены давно. С другой стороны – как им не быть подготовленным?! Ведь если убраны наплавные мосты через глубокую, быструю и полноводную реку Теннор, перебраться на другой берег без ну очень большого количества заранее подготовленных плавсредств – никак невозможно. Да и корабли адмирала не станут просто смотреть на такое! А полковник сказал, что у очередных тварей с собой только мечи и щиты. Значит, рано или поздно они как раз к линии траншей и редутов и выбегут.

Стволы вокруг наконец расступились, и они оказались на обширной равнине, в это время года покрытой подсохшей, высотой по колено, травой. Правый фланг укреплённых башенок, разбросанных в, казалось бы, хаотичном порядке, редутов, на самом деле чётко укладывается в тактическую схему: расставленные на расстоянии ста шагов друг от друга, башни не перекрывали друг другу сектор обстрела, и в то же время могли подстраховать – если противнику удалось бы вклиниться в оборону глубже, чем на ту же сотню шагов.

А обычно этого не происходило – полоса из двух параллельных траншей десятифутовой глубины и ширины, с земляными стенами, укреплёнными фашинами из плетней на ближайшей к редутам стороне не позволила бы преодолеть эшелонированную линию обороны так просто, сходу. Особенно, если у противника не имеется лестниц или мостков.

А у противника не имеется.

– Внимание, взвод номер один! Ваши редуты один и два. Взвод два – ваши – третий и четвёртый! Третий!..

Пока лейтенант Фриланд чётким звонким голосом раздавал команды, Борис оглянулся вокруг.

Всё отлично. Сказывается огромная практика и долгие изнуряющие тренировки: что пехотинцы со своими копьями и двуручными мечами, что они, лучники, с мощными и тяжёлыми армейскими составными луками и коротенькими саблями-мечами для ближнего боя, уже чётко рассредоточились по своим позициям: даже сержанту Борде не нужно отдавать никаких дополнительных команд, хотя он не из тех, кто упустит случай показать своё рвение:

– Первое отделение! Редут номер один. Второе. Ваш – второй. Третье отделение – выстроиться в цепь за линией пехоты между первым и вторым!

Два первых отделения их взвода уже и сами полезли на лестницы трёхметровых, собранных из толстенных брёвен, редутов, которые внутри на три четверти высоты были засыпаны утрамбованной землёй – для вящего удобства, а также для того, чтоб поднимающиеся до пояса брустверы из брёвен давали хоть какое-то прикрытие, если б враг надумал стрелять по людям. Огромнейший частокол кончавшегося здесь двухмильного тына, прикрывающего вход в лес своими пятнадцатифутовыми, вкопанными на половину немаленькой длины, заострёнными стволами, оказался от Бориса всего в сорока шагах. И уж он-то знал, что на эту преграду можно положиться, поскольку пришёл в армию именно в тот год, когда строительство этого тына как раз заканчивалось. Но попотеть при установке последних трёхсот футов успел.

Тридцатифутовые стволы – от курайской ели. То есть – просмолёны насквозь. (Поэтому когда ворочали их, казалось, что это не деревья, а мраморные колонны – тяжеленные до ужаса!) Зато их вкопанные части не сгниют в земле ещё лет этак триста… А от того, чтоб кто-нибудь попробовал забраться прямо по ним, защищены надёжно: промазаны с наружной стороны. Хеклом.

Пехота быстро заняла позиции у второго, ближайшего к редутам, рва, забравшись на насыпи, имеющиеся перед траншеями, и рассредоточившись в цепь. И приготовив копья. Борис и все его соратники из третьего отделения тоже растянулись в цепь, встав за спинами легших наземь пехотинцев. Три метра длиннющей ямы и ещё полтора – насыпи за мощным плетнём, и поставленные стоймя фашины – достаточно хорошая защита от тварей. Особенно, раз те – без осадных лестниц, мостков и луков!

Что само по себе казалось достаточно странным, учитывая предыдущие нападения. Ну, с теми, первыми обезьяноподобными, и вторыми – совсем уж обезьянами. Про крыс и летучих мышей вспоминать смысла нет – против таких противников валами и рвами не защитишься. Правда, и хлопот они доставили всё же поменьше. Но вот теперешние твари…

Борис невольно ловил себя на том, что рука тянется всё время к затылку – помочь мозгам думать. А думать никто пока не мешал. И время тянулось чертовски медленно. Казалось, с тех пор, как они прибежали, заняли места и отдышались, прошли часы, хотя внутренне Борис отлично понимал, что пока в ожидании прошло не больше десяти минут. Солнце, поднявшееся над равниной, освещало поле будущего боя отменно. Единственное неудобство – оно же и нагревало спину и бок, прикрытые кирасой так, что струйки пота вскоре начали прокладывать себе дорожки вниз, у пояса сливаясь в одно неприятно мокрое, и холодящее тело, пятно.