Александр Рудазов - Яцхен: Три глаза и шесть рук. Шестирукий резидент. Демоны в Ватикане. Сын архидемона

– Угу. А выйти, значит, сложно? – закончил я.

– Да нет, выйти еще легче. Вон дверь – сделай шаг, и выйдешь…

Я задумался. Внимательно осмотрел дверь. Еще немного подумал.

– А в чем подвох? – наконец решился спросить я.

– Да в том, что в Хаосе нет измерений. Из него можно выйти в любой из бесконечного множества миров. Только вот контролировать этот процесс совершенно невозможно – мир выбирается случайно…

Вот это мне сильно не понравилось.

– А что ты там про какую-то ось говорил?

– Ну как… В пределах одного мира существует четыре измерения – длина, ширина, высота и четвертое измерение. Для него в русском языке названия нет. А всего их двенадцать – восемь остальных обеспечивают множественность миров. И направлений, в которых можно путешествовать – два в восьмой степени, то есть двести пятьдесят шесть. Каждая следующая ось координат удваивает число квадрантов, а в этих квадрантах и располагаются миры. Но реально число миров по соседству раза в три меньше, потому что две трети Осей заканчиваются тупиками – уничтоженными мирами или, наоборот, еще не сотворенными. А в Хаосе Осей нет – это что-то вроде межмировой камеры телепортации со сломанной системой наведения. Ты хоть что-нибудь понял, патрон?

– На провокационные вопросы не отвечаю. Ладно, чего думать – если другого выхода нет, пойдем так.

Рабан что-то протестующе завопил, но я его уже не слушал. Не знаю, что у меня было под ногами – на ощупь сильно смахивало на пустоту, но шагать по ней я мог. Один рывок, и я на свободе… если это можно так назвать.

– Взлетай, патрон, взлетай! – испуганно завизжал Рабан.

Я и без того усиленно махал крыльями – мне ужасно не хотелось оказаться на том, что в этом мире, вероятно, именовалось «землей». Куда ни глянь, вокруг раскаленная магма. Или лава, я их не шибко различаю.

До самого горизонта этот огненно-красный пейзаж. Да и выше тоже – солнце в этом мире занимает четверть небосвода и пышет багрово-красным, как бычий глаз. Да и само небо отливает красным.

– Куда это нас занесло?

Было жарковато, но я терпел. Пока я мог держаться в воздухе, я был в относительной безопасности, но даже мой сверхпрочный хитин не спасет от этого моря кипящего камня и металла…

– Откуда ж я знаю, патрон? – пожаловался Рабан. – Тут твое направление не поможет – оно за пределами одного мира не действует.

– А до Земли далеко?

– Тоже не знаю. Как тут определишь? Надо сориентироваться в Осях, определиться, в какую сторону мы улетели.

– Ну так ориентируйся.

– Прямо здесь? Мне для этого нужно как минимум прыжков тридцать-сорок сделать, иначе я как слепой. Представь, что тебя сбросили на парашюте в совершенно неизвестную точку – нужно сначала узнать, в какой ты части планеты, а уж потом решать, в какую сторону двигаться.

– Угу. Ну я тебя понял – если надо, прыгай. Я и сам тут не очень хочу оставаться – неуютный мирок…

– Э, патрон, если здесь так погано, это не значит, что весь мир такой. И вообще – не тебе жаловаться, человек на твоем месте уже давно бы коньки отбросил…

– Читай заклинание и не болтай.

– Ллиасса аллиасса алла и сссаа алла асссалла! Алиии! Эсе! Энке илиалссаа оссса асса эллеасса оссо иииииии! Эссеееаааааааа! Алаасса!

Красный цвет стремительно сменился зеленым, а я почувствовал, что уже не планирую в воздухе, а твердо стою ногами на земле.

– Очень неплохо, – оценил я, обернувшись вокруг своей оси. – Это что, какой-то парк?

Я стоял на изумрудно-зеленой лужайке, а вокруг, насколько хватало глаз, росли деревья разных пород. Все было настолько ухоженным, что это никак не могло вырасти само собой – оставь подобную красоту без присмотра хотя бы на месяц-другой, и она испарится без следа. Если, конечно, это не рай…

– Это не рай, патрон. В рай так просто не попадешь – там полно всяких таможен… Типа врат святого Петра…

– Эй ты, пришелец, а ну стоять! – неожиданно рявкнули на меня. Я медленно обернулся.

Из-за деревьев выглядывал весьма решительного вида мужик в чем-то, напоминающем гусарскую форму. Он грозно хмурил брови и старательно скалил зубы, но куда больший трепет у меня вызвало не его лицо, а то, что он держал в руках.

На первый взгляд этот предмет походил на сильно изуродованный автомат Калашникова, но вместо дула у него был необычный раструб, похожий на широкое чайное ситечко. Палец парня угрожающе лежал на курке.

«Что это за оружие, Рабан?»

– Не знаю, патрон, но лучше не рисковать. А вдруг что-нибудь такое, что от тебя и клочков не оставит?

«Ну, полагаю, я сумею увернуться от его выстрела, потом прыгнуть через его голову, и прежде, чем он сумеет что-нибудь сообразить, его голова уже будет валяться на траве».

– Может и сможешь. Только он здесь не один – направление показывает, что поблизости еще по крайней мере десяток таких же типов. Может, сначала узнаем, чего ему нужно?

– А ну-ка, подними руки! – приказал мужик с оружием. – Все шесть!

Я неохотно послушался. Он достал из нагрудного кармана нечто вроде миниатюрной рации и сообщил некоему «кэпу» о том, что «задержал нарушителя, несомненного пришельца».

– Ну и что дальше? – поинтересовался я, когда он спрятал переговорное устройство.

– Молчать! Шаг влево, шаг вправо – побег, взмах крыльями – попытка улететь! Только попробуй, и я стреляю!

– Интересный у тебя автомат. Я таких и не видел…

Солдат подозрительно уставился на меня. Я ожидал, что он хоть на миг опустит глаза, но он на это не купился. Не попытался он и подойти поближе, чтобы обыскать меня или еще что-нибудь – в этом случае я бы уже давно проткнул его хвостом.

Конечно, можно в него плюнуть, но ладно уж… Подождем немного.

«Кэп» явился минуты через полторы. Прибежал запыхавшийся, в сопровождении еще троих солдат с необычными автоматами.

– Это он? – спросил начальник, указывая на меня.

– Показывать пальцем некрасиво, – заметил я. – И вообще глупый вопрос – разве кроме меня здесь есть еще пришельцы?

– Это что еще такое? – искренне удивился «кэп». – Всякое дерьмецо мне тут будет пасть разевать? Лучше бы тебе заткнуться, а то ведь можем и расстрелять… При попытке к бегству.

– Какие будут распоряжения, капитан? – обратился к нему мой «поимщик».

– Глаз с него не спускать, вот какие! – окрысился на него начальник.

Капитан тоже достал рацию, отвернулся и начал с кем-то разговаривать, уважительно называя собеседника «ваше превосходительство». Я изо всех сил напряг слух, но слов этого большого начальника все равно не услышал, а сам капитан всего лишь изложил суть дела, а потом отвечал односложно: «да», «есть», «слушаюсь», «будет исполнено».

Потом разговор прервался на пару минут, в течение которых капитан терпеливо смотрел на свою рацию, я терпеливо смотрел на капитана, а солдаты – на меня. Когда беседа возобновилась, капитан с сомнением посмотрел на меня, и ответил: