Константин Толстов - Один миг вечности, или Экзистенциальная повесть о человеке

Тогда Бернос спросил его:

–Скажи, мудрец, не знаешь ли ты, почему на нас пало это проклятье, почему нам довелось жить в такую жестокую эпоху? Неужели тяжесть грехов наших предков столь велика? Как случилось, что весь наш разум не уберег нас от катастрофы?

–Прежде, чем я отвечу тебе, Бернос, давай-ка присядем.

Джехути указал рукой на холмик неподалеку. Туда они и направились. Уселись на черную землю с пожухлой травой, после чего Джехути, вздохнув, вынул из своей сумки длинную деревянную курительную трубку, не спеша набил в нее табак и задымил.

Скосил глаза на Берноса, во всем облике которого читалась нетерпеливость, но, тем не менее, молчал.

–Я вижу, друг мой, что тебе не терпится услышать от меня ответ на свой вопрос. Но позволь сначала напомнить тебе: от моего слова мир не станет другим, небо не рассеется, а поля не заполнятся пшеницей. Так почему ты столь тороплив?

Вот тебе совет. Не торопись жить. Иначе однажды ты поймешь, что так торопился, что пропустил все, и останется тебе только горевать и вспоминать ушедшее.

Ты спросил, за что нам такое проклятье? Ты не видел, что сотворили с нашей планетой твои предки. Если ты ищешь грехов, за которые человечество стоило бы наказать, я могу как-нибудь рассказать тебе о тех злодействах, что творили люди, о той безнравственности, что была в обществе. Но я долго жил, и понял, что без этого человек не может, такова его жадная природа. Так он выживает.

Так скажи, нужно ли наказать людей за то, кем они являются? Погоди, не отвечай.

Ты сказал также, что видишь кусок солнца сквозь разорванные облака, обрывки неба и еще что-то. Пойми ты и вот что: за этими облаками всегда есть солнце и голубое небо.

При этих словах он улыбнулся и выпустил колечко дыма.

–Нужно лишь помнить об этом.

Джехути похлопал по плечу Берноса, затем выбил трубку о подошву сапога и убрал ее обратно в сумку.

–Не думай слишком много об этом всем. Мир велик и безграничен, всех его истин не дано постичь ни мне, ни тебе. А сейчас давай вернемся в селение – ведь уже почти стемнело.

По ночам было опасно в одиночку уходить далеко от селений – дикие животные жили здесь в достаточных количествах.

Бернос кивнул и поднялся с земли, отряхнул свои брюки из охряной мешковины, и они побрели в сторону деревни на север по остаткам улицы города, когда-то сиявшего башнями из стекла и бетона.

Часть первая. Перерождение

Игорь

Тонет солнца апельсин

В водах моря чистых

И играет на стене

Зайчиком лучистым.

Воробьи собьются в стаи

Протрубят по-своему,

Полетят в далеки краи.

Сделай все по моему!

Сделай так, как я прошу,

Улетай-ка с ними.

…

Здесь Игорь запнулся и отложил ручку. Что-то сегодня ему положительно не приходило ничего путного в голову! Надо же, что придумал – начать писать стихи, черпая вдохновение из окружающих предметов! Вот сейчас, например, его взгляд упал на старый деревянный стол у стены. Но он и так понимал, что из него стихов хороших не получится.

Гена тряхнул пышной шевелюрой и усмехнулся. Он тоже жил холостяком в соседней квартире и часто заходил к Игорю под разными бытовыми предлогами, всегда оставаясь на чай и поболтать. Тем не менее, дружбы у них не выходило.

–Ну что, как там стихи про попугая?

Он насмешливо кривил губы. Игорь только отмахнулся и снова уставился на предмет спора – маленького волнистого попугайчика в клетке.

Дружба бывает разных видов. Бывает она крепкая и обстоятельная, как у тех мужиков с картинки, которые собираются то в бане, то на рыбалке, то в гараже. А бывает ситуационная, как была у Игоря с Геной – вроде друзей с работы, с которыми общаешься каждый день, но никогда не зовешь домой. Или соседей по дому, которых не пригласишь на день рождения. В общем, ограниченная такая дружба.

Недавно Игорь признался соседу, что иногда пишет стихи. И вот вчера на празднике в честь чьего-то дня рождения (Игоря притащил туда Гена, который хотел, чтобы тот развлекался и отдохнул) после изрядных возлияний они затеяли спор о том, откуда берется вдохновение или о чем-то таком – они не очень четко помнили прошлый вечер.

Короче говоря, Игорь должен был написать стихи о чем-нибудь обычном, типа стола, стула или попугая. И выходила откровенная чушь. Хотя возможно в этом была виновата вчерашняя водка, которая еще не полностью покинула обитель прекрасных мыслей.

И вот сейчас Игорь никак не мог придумать дельной рифмы к слову «прошу» так, чтобы не сломать всей картины. Тут он глянул в потолок и, издав победный клич, повернулся к окну, схватил ручку и быстро дописал:

В сердце я тебя ношу,

До свиданья милый.

Последние строчки, так удачно звучавшие в голове, совсем не позитивно отозвались на бумаге. Выходил какой-то гимн сумасшедшего орнитолога, к тому же он до сих пор не написал, кто это должен улететь.

Стихи про попугая не выходили. Он стал напряженно думать дальше.

Игорь (его фамилия сейчас совершенно не играет роли) жил в Санкт-Петербурге уже десять лет, приехал учиться в университете и после остался.

Он решил выйти на улицу, чтобы проветриться, подышать воздухом и набраться свежих идей и впечатлений. Игорь встал из-за стола и подошел к окну. Теплое весеннее солнце уже набирало силу, и деревья стали оттаивать, набирать здоровый цвет и потихоньку возвращаться к жизни.

– Знаешь, я, пожалуй, пойду пройдусь. Что-то тяжело после вчерашнего.

Гена понимающе кивнул и встал, улыбаясь:

– Ладно, алкоголик, до скорого. Зайди, как допишешь свой шедевр про птичку.

Игорь кивнул уходящему и приоткрыл окно, в лицо ему дохнул сладкий после душного помещения апрельский воздух.

Он быстро оделся и перед выходом глянул в зеркало. На него смотрел молодой человек с серо-синими глазами, аккуратными чертами лица и каштановыми волосами. Игорь осмотрел себя и нашел, что выглядит он хорошо, а лицо его источает жизнерадостность. Несмотря на тяжелое состояние души после вечеринки.

Однако, что-то тревожило его именно сегодня. Он смотрел на себя и словно видел под маской обычного человека кого-то другого, незнакомца. Будто его лукавые искорки скрывали вековую мудрость и серую сталь этих незнакомых глаз. До того это было странно и неожиданно, что Игорь даже испугался, не повредился ли он головой.

Молодой человек отмахнулся от наваждения и, схватив ключи с крючка, вышел из дома.

Снаружи было достаточно тепло, и он сразу пожалел, что одел пальто. Однако, возвращаться не хотелось, и он отправился дальше.

<���Приятная и расслабленная обстановка прогулки невольно навевала ностальгические мысли. Игорь вспомнил, как он приехал в Санкт-Петербург. Тогда он был еще совсем юным и столь наивным.