Юлия Сьянова - Догонялки

Он выбросил окурок в ведро и направился в святая святых – во вторую лабораторию. Ему не терпелось проверить одну из многочисленных своих догадок.

Если в коридоре был собачий холод и полумрак, то в самой лаборатории благодаря теплым полам и человеческому дыханию было тепло и, конечно, импортные лампы, которые работали лучше, чем отечественные.

– Леночка, вы написали отчет о фиксации стазиса субстанции в пробирке номер семнадцать?

– Да, Александр Николаевич, но должна признать, что эффект длится только на ноль целых три десятых процента дольше в минеральной воде, в отличие от простой хлорированной, – лаборантка была явно разочарована.

– Не умеете вы, Лена, быть оптимисткой, ведь прогресс иногда заключается в миллиардных долях от целого. Так что нам надо продолжать работать. Вы уже пили чай?

– Нет.

– Тогда я поставлю кипятить воду. У нас еще остался ваш жасминовый чай из Поднебесной? – говоря это, он уже набирал воду в чайник. Поставил, включил в розетку, нажал кнопку – вот и весь труд. Если бы все было настолько же простым.

Леночка упорхнула в каморку-раздевалку за чаем.

Александр не мог оторвать взгляда от пузырьков в чайнике. Он чувствовал, что еще чуть-чуть и он прикоснется к чему-то великому, еще немного нужно, просто что-то мешало этому, что-то не хотело открыть перед ним дверь, за которой спряталось его, Александра, открытие.

Леночка, молодая и, бесспорно, самая талантливая на курсе студентка, принесла заварку.

– А, вот и чай! Я захватила печенье и конфеты.

Чайник уже вскипятил воду, и он стал разливать кипяток по стаканам. Поскольку их белая униформа была очень старой и прожженной, никто не боялся ее испачкать, его лаборатория слыла «грязнулями» среди коллег.

В какой-то момент стакан с кипятком выскользнул из его руки и упал на металлический стол. Осколки разлетелись по лаборатории и поранили ему руку в месте предплечья. Раздался оглушительный звук бьющегося стекла. От пояса и ниже все было залито горячей водой. Хорошо, что штаны и униформа его спасли от ожогов.

Леночка взвизгнула и инстинктивно прикрыла руками лицо и отстранилась назад, боясь, что осколки попадут в ее фиалковые глаза.

– А-а, черт! Как жжется! – закричал Александр.

– У вас кровь! Надо остановить ее, очень больно?

– Нет, Леночка, все в порядке, я просто не ожидал, – зажимая порез, Александр пытался прекратить кровопролитие. Кровь капала на пол, кровь была на столе, и капли крови были на пробирках с «сухими» нанороботами.

– Лен, надо срочно тут прибрать, – как можно спокойнее сказал он. – Принесите мне бинт и стерильную тряпку для колб. Да быстрее же, не стойте как соляной столб! Попили чаю на свою голову.

Они обработали и перебинтовали рану, вымыли стол, пол и все капли на колбах.

Потратили потом еще час на то, чтобы специальным раствором протереть все заново.

Но было поздно. Космические весы уже передвинулись с духовного развития в сторону технологии. Их движение было невероятно масштабным, громыхали молнии в вечной пустоте холодного безликого нечто.

Мегатонны газа разлетались по пространству размером в миллионы световых лет. А все потому, что в пробирке под номером тридцать шесть дробь девяносто один микроскопические нанороботы впитывали живительную влагу – человеческую кровь с еще не выявленной мутацией.

Александр торопился сегодня на работу пораньше: необходимо было закончить свой месячный отчет до обеда и после сдать его старику.

Будильник прозвенел в шесть ноль три, он встал, пытаясь быть как можно тише, чтобы не разбудить любимую. Она была прекрасна в своем состоянии легкой дремы. «Надо же, никогда не верил в то, что женщина становится красивее в положении, а теперь сам в этом убедился». Он взял вещи и босиком направился в ванную комнату.

– Не ходи босиком, а-а-ам, а то буду женой простуженного гения, – сказала Ирина, зевая и натягивая на себя одеяло.

– Привет!

– Привет.

– Я думал, ты спишь.

– Я не пропущу твой утренний поцелуй, любимый.

Он положил вещи на край ванной и вернулся в комнату. Она так нежно улыбалась ему, что начинало щемить сердце.

– Наверное, я сегодня опоздаю с отчетом, – сказал он, медленно наклоняясь над ней.

Через час, припарковав машину на закрытой стоянке, он вспомнил, что сегодня должны доставить новую партию нанороботов. «Если не будет результатов в ближайшие три месяца, то эта доставка будет предпоследней… М-да-а, а потом меня попрут из науки, и я буду в лучшем случае преподавать студентам-недоумкам…»

Закрыв парадную дверь, он сдал свое пальто в гардеробную.

Гардеробщица-сторож, бабуся, кажется, видевшая еще живого Хрущева, Галина Ивановна, только качала головой ему вслед. «Приходит ни свет ни заря, уходит за полночь…»

Его шаги эхом разносились, казалось, по всему зданию. Он спустился в свою обитель «Закрытая лаборатория№2. Для особо важных исследований». Тут было значительно холоднее, но так было и задумано. Многочисленные резисторы, кабели, даже мини-электроподстанция – все это охлаждалось.

«Та-ак, включить свет, поставить портфель на второй стул». Он сел на стул перед столом и тяжело вздохнул, он ненавидел писать всю эту бюрократическую мешанину под названием «отчет».

Но деньги – важная часть науки, это он понимал, как никто. Не зря он был самым молодым начальником, самым талантливым и, наверное, самым везучим, поскольку он не подавал надежды, он делал науку тут и сейчас. Он любил творить. В голову приходила идея – и уже через пару месяцев почти полностью написанная и опытно доказанная диссертация.

Все настолько легко давалось: знание нескольких иностранных языков, физики, химии; инженерные науки, астрономия, высшая математика и прочая, и прочая.

Будучи самым молодым и нелюдимым студентом, он пытался доказать несколько «Задач столетий», эдакие математические головоломки для сумасшедших профессоров. На фоне постоянных переутомлений у него случился гипертонический криз, и родители отправили его в пансионат, где случилось его самое главное открытие. Он познакомился с Иришкой и ее мамой Оксаной Павловной.

Казалось, они были знакомы всю жизнь. Они могли часами сидеть под липой на лавочке и разговаривать обо всем на свете. Ирина не делала вид, ей действительно было интересно – все, что он говорил о космосе или молекулах, она впитывала в себя с широко раскрытыми глазами. В начале знакомства ее мама была не рада новому приятелю дочери, но, узнав, что он талантливый мальчик и уже в свои семнадцать лет, на четвертом курсе, лауреат математических наук и победитель многочисленных соревнований, из семьи профессоров, успокоилась и дала ребятам наслаждаться летом и друг другом.