Сергей Иванов - Пока стоит лес

Хватит самообмана! – сказал себе Герд. Пора определиться. С кем же я? Я не дилан и никогда им не стану – где уж мне! Я – огр, всеми своими корнями. Самый гнусный Пес ближе мне любого иноземца, разве не так? Мы – звери, да! – но разве наша вина, что некому было пестовать в нас доброту, как это произошло с диланами? И, черт возьми, мы же не безнадежны, раз способны еще замечать и ценить эту доброту. А если так, могу ли я допустить истребление диланов?.. Но повернуть против огров, изменить всему, за что дрался столько лет, переступить через кровное родство? Да пусть я стану трижды дезертиром, но предателем – нет!.. Но Уэ, что будет с ней?.. Проклятие, что делать?! Я разучился решать… Ясно одно: рай в шалаше не состоялся, самоустраниться не удалось… Пора, пора определяться!..

Герд наконец заснул и спал, как всегда, чутко, вскидывая веки на каждый шорох. Но когда его разбудили первые утренние лучи, Уэ рядом не оказалось. Ее вообще не было на пятачке вокруг дерева – она исчезла!

В первые мгновения Герд растерялся, словно заблудившийся ребенок. С трудом задавив в себе желание метаться и звать, он осмотрел поляну – методично, сантиметр за сантиметром. Но как всегда, Лес не сохранил следов. Да и мог ли кто прокрасться сквозь кусты незамеченным?

Оставалось дерево.

Герд долго примеривался к стволу, вздымавшемуся на невообразимую высоту, гладкому и ровному, будто мраморная колонна. Попробовал стилетом на прочность, затем, набрав иголок и вооружившись короткой дубинкой, начал восхождение к далекой кроне.

Работы хватило на полный день, лестница из вколоченных в дерево игл росла нестерпимо медленно. Ближе к вершине, когда Герд миновал уровень лесной крыши, стал сильно досаждать ветер, о существовании которого он уже начал забывать. К исходу дня Герд, ободранный и измученный, все же взобрался на эту сумасшедшую высоту, подобающую более горе, чем дереву. Крону составляли громадные мясистые листья – видимо, очень длинные, но сейчас скрученные в цилиндры, внутри которых, показалось Герду, дышала странная жутковатая жизнь.

Но Уэ не оказалось и здесь.

«Конечно, Уэ – святая, – думал Герд подавленно. – Истинно святая, без ханжества и глупости… Но не могла же она вознестись?»

Отсюда Герд впервые увидел Лес сверху. Его крыша оказалась поразительно плотной и ровной, словно свежевспаханное поле. Лишь изредка в сплошной листве просматривались прорехи, из которых, как правило, вздымались к небу такие же колоссальные столбы.

Озирая окрестности, Герд пропустил момент, когда порывы ветра из сильных стали шквальными, и разразившаяся гроза застала его врасплох. В первые же секунды дождя лесная крыша разгладилась почти до блеска, и вода, стекая по направляющим плоскостям, стала собираться в деревья-резервуары, расправляя прочную пленку их громадных пузырей, – почему-то Уэ нравилось наблюдать за этим снизу…

Герда вдруг обожгла мысль: а ведь Уэ могла уйти и сама! Усыпила меня и ушла – очень просто… Нет! – тряхнул он головой. Так покидают опостылевших любовников имперские красотки, но для Уэ это невозможно. Она нашла бы способ меня предупредить.

В густеющей темноте, оскальзываясь на мокрых иголках, Герд спустился к подножию дерева и долго стоял, прислонившись к стволу, ощущая, как стекают по телу холодные струи. Но ни они, ни предельная усталость не приносили облегчения, не могли отвлечь от смертного холода в груди… или пустоты? Нет, это была жуткая, чудовищная боль, неведомая ему прежде, от которой темнело в глазах, хотелось выть и проклинать все и всех – даже Уэ. Как Герд ни стискивал зубы, меж зубов прорывался рык – чуть слышный, но такой первобытной свирепости, что любой огр, заслышав его, счел бы за благо убраться подальше.

«Драки хотели? – спрашивал Герд неизвестно у кого. – Ну так вы добились своего, раздразнили зверя… Ждите, я иду!»

Дважды за короткий срок из-под его ног вышибали опору. Но если в первый раз его спасла Уэ, то теперь заполнить вакуум было нечем, разве только ненавистью. Судьба догнала его.

«Уэ, как смела ты?! – безмолвно бушевал Герд. – Бросить! Меня! Одного! За что?!..»

«Тише! – прошелестел чей-то призрачный голос. – Тише, мальчик мой, не надо…»

Или это ему померещилось?

– Неожиданный ход, – сочувственно произнес Дан. – Непонятно только, зачем понадобилось это панцирникам. Или они решили тебя приручить?

Он удобно расположился в развилке приземистого дерева и наблюдал за Гердом прищуренными холодными глазами.

– Я не мог проспать, – угрюмо возразил Герд. – От этих кустов столько треску!..

На сочувствие Дана ему было плевать, как и почти на все остальное. Сейчас его больше заботило, как затолкать поглубже эту душедробильную тоску-боль, почему-то не становившуюся слабее со временем. Внутрь, внутрь ее – подальше от чужих глаз!..

– Герд, дружище!.. Можем ли мы ручаться сейчас за свои головы, если не уверены в мышцах?

– И потом, они не могли знать, что для меня Уэ, – размеренно продолжал Герд. – Просто не смогут представить. Сначала они попытались бы меня купить, запугать – нет, они ударили в точку! Они не могли знать, – повторил он, будто стараясь себя убедить.

– Увы, Герд, могли: я же знал.

Ударом кисти Герд снес ветку. Дерево согнулось, на траву осыпались фрукты. Дан укоризненно покачал головой, и сам Герд ощутил неловкость, но спустить пары было необходимо.

– Это только вариант, – предостерег Дан. – Один из многих.

– Есть и другие?

Длинной рукой Дан подхватил с травы плод, вонзил зубы в сочную мякоть и прикрыл глаза, то ли смакуя, то ли размышляя.

– Не исключено вмешательство туземцев, – предположил он наконец. – Ты же говорил, что девочке стало хуже?

– Не в их правилах действовать тайно.

– Да, но и панцирники постарались бы извлечь из ситуации максимум выгоды – к чему им одна Уэ?

– А не твоя ли это работа, Дан? – вдруг спросил Герд. – Для тебя это был бы козырь!

Дан засмеялся, одобрительно кивая, спросил:

– Может, ты объяснишь и как я это сделал?

«Так же, как и Псы», – хотел ответить Герд, но промолчал. Дан что-то не договаривал – это было ясно. Как и то, что разговорить его не удастся и под пыткой. Но к исчезновению девочки Дан вряд ли причастен: слишком хорошо знал он Герда и поостерегся бы наживать такого врага.

Герд помассировал пальцами усталые, не смыкавшиеся третьи сутки глаза и спросил:

– Ладно, что ты хотел мне предложить?

– А, вот это интересно! – оживился Дан. – Значит, ты готов атаковать Стаю?

– Да.

– И, если потребуется, уничтожить ее?

– Да.

– Стало быть, старая дружба побоку и провались Империя в Подземелье! И все это ради маленькой туземки? – Дан покачал головой. – Сильно!