Алла Дымовская - Семь корон зверя

Мирза оказался, по Иришкиным тогдашним меркам, хахалем – первый сорт. За приезд тратил на Иришку когда и до трехсот рублей, немыслимые деньги, и это не считая гулянок в ресторанах и подарков из привезенного товара. И рад был, что у несовершеннолетней его любовницы имелся собственный домик, где он мог оставаться на ночь без помех. Конечно, в постели Мирза сильно отличался от соседского Петюни. Иришка многому научилась у него, не без расчета на будущее, и даже получала неподдельное удовольствие от забав с горячим и неугомонным дагестанцем. Мирза ко всему оказался и совсем не ревнив, что бы ни болтали о суровых кавказских нравах. Отбывая в родную Махачкалу, сам же и рекомендовал Иринку как местным, так и приезжающим по делам друзьям и родственникам. И благодаря такой заботе Иринка не знала простоев в работе и денежных перебоев.

Постепенно у нее сложился и свой круг постоянных клиентов, людей деловых и с деньгами. Пусть пока и не удалось Иринке обзавестись одним-единственным покровителем, который взял бы ее на долгое содержание, но все еще ожидалось впереди. Конечно, платные ее любовники были всего лишь чужими торговыми посредниками, и не самых высоких выходов, но Иришке и такая жизнь казалась совсем даже неплохой.

Со временем, осмотревшись и прикинув, что к чему, Иринка уразумела, как иметь и дополнительный навар, помимо торговли своими юными прелестями. К тому времени у нее уже появились и свои собственные подруги из числа знакомых ресторанных девчонок, таких же, как она, курортных подстилок, более или менее удачливых. С их помощью и через парикмахерскую Иринка помогала сбывать своим клиентам те же сигареты и самопальные американские джинсы, накидывая поверх установленной цены и на свою долю.

Более-менее обеспеченная и задуманная ею жизнь продолжалась у Иринки до времен рухнувшей на ни в чем не повинный советский люд горбачевской перестройки. С одной стороны, накопленные Иринкой с бережением и старанием трудовые деньги стали прямо на глазах превращаться в пустые бумажки, и только с большой переплатой Иринке удалось обменять их по блату у знакомой ювелирши на золото Ереванского завода. С другой стороны, в полулегальном кооперативном бизнесе, только-только набиравшем силу, откуда-то вдруг стали выплывать невиданные и неслыханные доселе суммы, а с ними крепкие, будто вдруг выросшие из-под земли бритые ребята, умело эти суммы отбирающие. В Сочи отчетливо запахло зелеными долларами, совместными предприятиями и свежепролитой кровью.

Вчерашние ее клиенты, хоть и горячие, но мирные и гражданские грузины, абхазцы и дагестанцы, теперь не на шутку воевали между собой, сплоченные и вооруженные. Отхватив свой кусок или пулю, одни уносились в московские выси, другие ложились в землю под гранитные черные плиты. В Дагомысе и «Жемчужине» из каждого окна ныне смотрело по раскормленной бандитской роже, отдыхающей на экспроприированные капиталы или ожидающей следующего недоделенного еще пирога.

Иринка на какой-то момент даже растерялась. С валютой завязываться ей было пока что боязно, все же совковое воспитание не позволяло. Встревать в новую волчью коммерцию без защиты и должных связей Иринка и подавно опасалась. Оставалось лишь одно знакомое с ранних юношеских лет дело, которое она в свои двадцать два года хорошо умела и знала. И тут подруга ее Вика, давняя знакомая еще с безмятежных времен Мирзы, предложила выгодное дело. Если бы им и еще двум-трем девчонкам объединиться, то можно было бы с успехом обслуживать по коллективному подряду тех же бритоголовых постояльцев из Дагомыса и сочинского «Интуриста». Тамошние ребята, Вика уже выясняла, снимают сразу нескольких девчат для групповых удовольствий, пусть обращение у них и хамское, зато и платят хорошо. А если приглянешься, то могут забрать и с собой в личные полюбовницы. Не долго думая Иришка на предложение согласилась.

На первый вызов ехали вчетвером, взяли с собой в компанию безработных на тот момент сестер-двойняшек Лику и Снежану. Переговоры с заказчиком вела Вика, она же и была будто бы за старшую. Трем своим товаркам Вика обещала минимум по двести баксов на каждое тело, себе же брала триста, за хлопоты. И не обманула.

В тот вечер Иринка заработала первую в своей жизни валюту, которую и взяла с некоторой опаской. Попотеть за две зеленые тощие бумажки ей пришлось немало. Приезжие братишки отымели и ее, и подруг по полной программе, и оптом и в розницу, насколько позволяла фантазия. К тому же пришлось пить. Отказаться Иришка побоялась и правильно сделала, однако тем самым нарушила данное себе самой обещание вечной трезвости. Но зато, быстро опьянев, плевать хотела на то, что с ней вытворяли расходившиеся заказчики.

Дальше было уже проще. Вика свела самое тесное знакомство с дежурными администраторами, и последние без зазрения совести сами сватали заезжим гастролерам «проверенных» девочек. Иришка с подругами ждать себя не заставляли, выезжая когда вчетвером, а с появлением в их команде новенькой – татарочки Земфиры, то и впятером.

Но свободной жизни молодежной ударной девичьей бригады скоро пришел конец. Как и следовало ожидать в лихие времена перемен, нашлись ушлые и сильные люди, захотевшие прибрать к рукам и выгодный бизнес по вызову. Вике, а вместе с ней, разумеется, и всей ее команде было предложено или уйти под крышу к местным распорядителям и подчиняться беспрекословно поставленному доглядывать смотрителю, который и решит, в какой мере оделять деньгами ту или иную работницу, или получить большие неприятности в виде больничной койки и безнадежно попорченных личика и рабочих принадлежностей. Испуганная Вика немедленно согласилась, выторговав персонально себе некоторые подручные привилегии. Остальные девушки, а с ними и Иришка, попали в жуткую бессрочную кабалу.

Деньги, которые перепадали после всех расчетов непосредственно на руки Иринке, никак не могли компенсировать ни каторжной, унизительной работы, иногда с побоями и членовредительством, ни низменного и позорного ее положения в роли копеечной жучки для любого охочего кобеля. Узнала она и бесплатные субботники и ночные выходы на набережную, когда с вечера у их сутенера-смотрителя Гарика не набиралось достаточно заказов. И попробовала бы она не выйти! Гарик точно указывал сумму, которую надо было под страхом жестокой и неотвратимой расправы добыть к утру, и никакие отговорки не принимал во внимание. Жить стало совсем невмоготу. Мечты о богатом покровителе окончательно и бесповоротно канули для Иришки в Лету, она еле-еле сдерживалась из последних сил, чтобы не запить. В беспросветном хаосе и кошмаре протащились-проползли два года ее изгаженной молодости.