Стефан Корджи - Боги Чаш

Когда тебя спасают, вопросов задавать не следует. Стряхнув последние остатки оцепенения, северянин ринулся за женщиной.

Они промчались мимо громоздящихся руин, и женщина внезапно нырнула в совершенно неприметный, полузаросший травою ход. Он начинался словно обычная канава, однако уже через несколько шагов его перекрывали каменные плиты. Еще одна плита, поставленная вертикально, оказалась магической дверью.

— Быстрее! — обратилась женщина к девочке. Та, испуганно косясь на великана-киммерийца, поспешив что-то забормотала, водя грязными ладошками по шершавой поверхности камня.

Плита послушалась не сразу — сперва ворчливо проскрипела что-то, будто жалуясь на то, что ее беспокоят, и девчонке пришлось даже прикрикнуть. Только после этого плита соизволила подняться.

Конан и его спасители вступили внутрь. За их спинами тотчас раздался тяжкий удар — плита встала на место.

Они оказались в небольшом, тесном помещении без окон. Освещалось оно двумя плавающими в воздухе голубыми огнями — любопытные огоньки тотчас ринулись к варвару — разглядеть поближе, и девчонке-колдунье пришлось отгонять их.

Конан огляделся. В глубине он заметил черный провал еще одного тоннеля, уводившего еще дальше; а вдоль стен тянулись заваленные тряпьем лежанки, служившие также и лавками. В середине стоял колченогий стол — на нем теснились грубые глиняные плошки с какой-то снедью.

— Садись, приговоренный, — услыхал Конан голос женщины.

— Почему это я приговоренный? — удивился варвар, садясь на жалобно скрипнувший под его тяжестью лежак.

— Потому что если бы не мы, Марагар уже вырезал бы их тебя печень, — наставительно заметила женщина. — Он заколдовал тебя, верховный жрец Спящего — и ты, как бык на бойне, пошел бы под жертвенный нож, чтобы ублажить Дремлющего Бога…

Конан дернул щекой — варвар не любил, когда ему напоминали, что он кому-то чем-то обязан — потому что, как показывал опыт северянина, за спасением непременно следует требование сослужить какую-то службу…

— Садишь, ешь и пей. Негусто, но лучше, чем ничего. Это поддержит твои силы — а их тебе понадобится много. И притом очень скоро.

Конан скривился. Его ожидания оправдывались. Тем не менее поставленное перед ним варево пахло весьма аппетитно и он, недолго думая, в один миг очистил миску.

— А теперь вот это… — услыхал он тоненький голосок. Девочка — колдунья, исподлобья глядя на Конана. Руки девочки протягивали киммерийцу зеленый венок — белые и золотистые венчики цветов были еще совсем свежими.

— Зачем? — удивился северянин.

— Так надо. Я согнала колдовство Марагара, но ненадолго. Чтобы его совсем убрать, тебе нужно носить это, — и она уже настойчивее протянула венок варвару.

— Гм… — вырвалось у Конана. Ему совершенно не улыбалось принимать что бы то ни было из рук чародейки, пусть даже и малолетней, тем более — надевать взятое у нее себе на голову.

Однако долго раздумывать ему не пришлось. Кончики пальцев внезапно вновь начали неметь. Накатывалась ледяная волна неподвижности.

— Чувствуешь? Мое колдовство теряет силу, — вновь заговорила девчонка. — Торопись!

Деваться было некуда. Скрипя сердце, Конан взял венок — и онемение тотчас начало отступать.

— Не на голову — на шею, — поправила киммерийца девчонка.

— На ше-е-ю? — неприятно поразился Конан.

— На шею, — кивнула молодая колдунья. — Иначе не подействует.

Взгляды всех собравшихся показались Конану несколько двусмысленными — однако делать было нечего, деваться некуда, и, скрипя сердце, киммериец надел венок на шею. Чувство было такое, что он своими руками затягивает удавку на собственном горле.

— Ну, надел, — буркнул он, закончив. — И что теперь? Я ведь вам что-то должен, я так понимаю?

— Правильно понимаешь, — кивнула женщина. Девочка, точно зверек, притаилась у нее за плечом.

— Я так и знал, что вы спасли меня не просто так…

— Конечно! Зря я положила двух своих людей, прежде чем мы справились со стражниками Марагара? Тебе придется сослужить нам службу… Хочешь ты этого или нет…

— Хочу ли я этого или нет? — разом ощетинился киммериец. — Красавица заруби у себя на носу — я делаю только то, что хочу?! Или то, за что мне очень щедро платят! Понятно?!

— А твоя жизнь — это как, сойдет за щедрую плату? — холодно осведомилась собеседница Конана.

— Моя жизнь и так принадлежит мне! — отрезал северянин.

— А вот и нет! — Женщина рубанула по воздуху. — Мне! Понятно, варвар? Мне! Ты можешь умереть в любой миг, стоит мне только пожелать этого?

Конану не раз приходилось слыхать подобную похвальбу. И далеко не всегда за громкими словами стояла реальная сила. Порой маги блефовали точно так же, как и простые смертные.

Однако на сей раз оказалось, что это не блеф. Женщина дала знак девчонке-колдунье, та пошептала что-то — и Конан почувствовал, как из венка мгновенно высунулись острые шипы, оцарапавшие кожу на горле варвара.

— Теперь ты понял? Я могу расправиться с тобой каждую секунду — но я подарю тебе жизнь, если ты исполнишь то, что я тебе скажу.

В глазах северянина вспыхнуло темное пламя. Это ты зря так делаешь, подумал он, в упор глядя на женщину. Это ты очень зря так делаешь. Потому что я убью тебя при первой возможности. И не посмотрю при этом на то, что там у тебя между ног. Погоди, дай мне только избавиться от твоего зеленого ошейника…

Взяв себя в руки, он вновь сел.

— Ну, ладно, говори, я слушаю.

— Я хочу, чтобы ты убил Марагара, — холодно бросила женщина. — Его и тех, что присылают ему Богов запечатанных в серебряных чашах…

— Богов в серебряных чашах? — против собственной воли заинтересовался Конан.

— Да! Это корень его могущества. Боги в серебряных чашах, свирепые Боги, страшные Боги, перед которыми все падают ниц и отказываются повиноваться мне, Эрглен, законной правительнице Кан-Демура!

— Эрглен? Законная правительница? — в словах Конана слишком явно слышалась ирония, и девушка тотчас же вспыхнула:

— Да, шадизарский пес! Я, Эрглен из рода Эргленорингов, исконных владетелей Кан-Демура! Твои сородичи еще бродили по диким лесам, не зная речи и истинных богов — а гордые шпили Кан-Демура уже поднимались над окрестными долинами! Даже маги Ахерона, Империи чародеев, не смогли сломить упорство правителей Кан-Демура! Мы выстояли!

Конан равнодушно пожал плечами.

— Ну и что? Ведь это было очень давно. А теперь ты нанимаешь меня прикончить одного полубезумного жреца, рядящегося в гнилые шкуры…

Эрглен пристукнула кулаком по столу.

— Он не полубезумен, этот негодяй Марагар! Он полностью в своем уме! Он-то знает, что делает!..

— И что же он делает? — перебил киммериец.