Стефан Корджи - Ночные клинки

Пронесся долгий скрипучий вопль. Велед стоял, шатаясь, и судорожно цепляясь руками за застрявший в грудине клинок. По лезвию струились алые ручейки.

Резким движением Конан вырвал меч. Велед тотчас же обмяк и рухнул на пол, точно тряпичная кукла. Воронка осталась — но из нее никто не появился.

— Эх, жалость, он слишком легко умер! — зло бросил Конан, выпрямляясь. — Эй, Лиджена, да ты ли это?!

— Я! — Она поспешно заворачивалась в сдернутую со стола скатерть. — Я! А что ты здесь делаешь, вор?!

— Пришел за тобой, как видишь, — бросил Конан.

— Пришел за мной! — слезы брызнули из глаз Лиджены. — Ты, из-за кого я оказалась здесь, где меня изнасиловала целая банда, ты…

На скулах Конана взбугрились и вновь разгладились бугры желваков.

— Браниться станем потом. Сперва надо выбраться отсюда.

— Едва ли вам это удастся сделать, — произнес тихий, бесплотный голос, полный нечеловеческой холодной злобы.

Пронзенный мечом, Велед медленно поднимался с пола. Черная воронка внезапно ожила, запульсировала, серые призрачные змейки потекли из ее разверстого жерла к Веледу, словно передавая ему силу неведомых преисподних. Широко раскинув руки и оскалив зубы, мертвец шагнул вперед, как будто собирался обнять всех разом. Лиджена взвизгнула.

Конан и Хашдад дружно шагнули вперед. Меч киммерийца просвистел в воздухе и врезался во внезапно окутавшую тело Веледа серую дымку. И вновь, как и в прошлый раз, в пыточной императора воров, клинок высек алое пламя, врезавшись в эту завесу — только на сей раз вспыхнула сама сталь. Конан с проклятием отпрыгнул; мгновение спустя в его руках остался только бесполезный эфес.

— Идите ко мне, мои хорошие, — тихо продолжал загробный голос. — За то, что вы сделали, я утащу вас с собой в самые глубокие преисподние!

Кулак Конана врезался в скулу мертвеца; голова Веледа мотнулась из стороны в сторону, однако этот удар, которым киммериец опрокинул бы быка, не остановил безжизненное тело, отчего-то обретшее способность двигаться. Выкаченные глаза смотрели в упор холодящим, мертвенным взглядом.

— Отходим! — бросил Конан, мимоходом срывая со стены висевший там дорогой меч в изукрашенных каменьями ножнах. — Здесь какое-то чародейство!

Остолбеневшую от ужаса Лиджену, пришлось тащить почти что волоком. Ходячий труп императора Вельда, мерзко хихикая, припустил за ними вдогонку.

— К выходу! — рявкнул Конан. — Он, похоже, не может бежать!

Однако стоило беглецам свернуть за угол, как впереди них вновь раздался холодный отвратительный смех. Велед трусил им навстречу.

Этого не могло быть, однако же — было. Конан ощутил, как вдоль хребта прокатилась холодная волна. Один раз в своей жизни он уже встречался с ожившей мумией, и та давняя встреча едва не кончилась для него трагически… Но там был костер, а охотившийся за ним костяк был сухим и легко вспыхнул, едва угодив в пламя. Здесь же, в мокрых тоннелях императора Веледа, гореть было нечему.

Оставалось только одно — бежать. Острым чутьем варвара Конан улавливал исходившие от шагающего трупа эманации смерти. Его объятие стало бы последним для киммерийца.

Поворот, поворот, поворот… Коридоры пусты, Велед остался позади — но что это? Из-за угла вновь доносится знакомое хихиканье — мертвый император вновь оказался впереди них.

— Проклятье! — вырвалось у Хашдада.

— Куда же вы, куда? Одно, одно мое объятие — и все будет кончено! — уговаривал своих врагов Велед.

Он играл с ними, как сытая кошка с мышью. Светящихся мхов становилось все меньше, тоннели заливал мрак. Коридор вывел их в просторную каверну, где тьма властвовала уже безраздельно. Зловоние здесь вновь усилилось — там, внизу, похоже, текли реки нечистот.

И тут Лиджена оступилась. Ее нога поскользнулась на покрытом слизью камне, и девушка с легким вскриком полетела вниз, в темноту. Мгновение спустя раздался всплеск.

— Кром! — в бессильной ярости бросил Конан, поворачиваясь лицом к вновь появившемуся Веледу.

Снизу, из темноты, донесся жалобный визг, а затем хлюпанье — словно кто-то изо всех сил бежал по густой жиже.

— Лиджена! — заорал киммериец. Ответа не последовало.

— Она ненадолго переживет вас, мои милые, — прошипел труп, приближаясь. — Да, да, правильно, стойте и не двигайтесь — сейчас я обниму вас… Мне так хочется выпить ваши души…

Хашдад рванул Конана за руку.

— Бежим! Лиджене ты поможешь только если отвлечешь эту тварь на нас! Бежим же!

Конан медлил. Выждав удобный момент, он со всей силы ударил Веледа ногой в живот — без всякого результата. Император лишь слегка пошатнулся, а вот по стопе и икре киммерийца начал распространяться леденящий холод. Каждый шаг отзывался болью.

— Бежим! Да бежим же! — тянул северянина за собой Хашдад.

— НЕТ! СЛИШКОМ ПОЗДНО! — раздалось прямо перед ними.

Теперь Велед стоял на расстоянии вытянутой руки. Вокруг него распространялось свечение, такое же зеленоватое и призрачное, как и в его королевстве.

— Больше вам некуда бежать, — прошептали холодные губы. — Теперь мы сольемся с вами!

Это не Велед — ворвалась в сознание Конана стремительная мысль. Это какой-то демон, слитый с его плотью.

Да! Именно так! Владыка бодейских воров не мог рассчитывать на то, что они должным образом отомстят за его смерть — и потому, наверное, нашел какого-то мага, достаточно сильного, чтобы тот слил с его собственным телом самого настоящего демона, который и осуществил бы мщение. Верная смерть для любого, кто посягнет на трон! Быть может, подданные императора даже знали об этом…

Труп, оживленный силой неведомого демона, надвигался. Холодные безжизненные глаза смотрели прямо в лицо Конану, и киммерийцу казалось, что этот взгляд стремительно высасывает из него, Конана, разом и силы, и волю к борьбе. Тем не менее, Конан выдернул меч из богатых ножен и приготовился драться.

Рядом с ним встал молчаливый Хашдад. Предать Конана было для кузнеца хуже и страшнее смерти.

Конан, рыча, поднял меч высоко над головой. Будь что будет, он попытается разрубить эту тварь! Изукрашенный камнями и серебром эфес оказался нацелен почти что в лицо Веледу.

Тварь внезапно остановилась, словно в нерешительности. Мертвое лицо Веледа исказилось, губы начали расползаться, обнажая нежданно удлинившиеся, словно у вампира, клыки.

И все-таки что-то удерживало демона от последней решительной атаки. Конан напрягся. Что это может быть?

Стоп! СЕРЕБРО! Ну, конечно же, серебряный шар, что увенчивал разубранную рукоять дорогого оружия! Серебро, которое так не любят иные обитатели темных миров!

Киммериец действовал быстрее собственной мысли. Рванувшись вперед, он всадил рукоять столь удачно оказавшегося под рукой меча прямо в глаз шагающего трупа.