Кристина Стайл - Дикая охота

— На противоположном краю стойбища, — ответила Анкаля. — Его умран стоит отдельно. А рядом — еще несколько. Там живут его женщины и помощники.

— Неплохо устроился, пень трухлявый, — усмехнулся варвар. — Ладно, чего выжидать? Прямо сейчас к нему и схожу.

— Его не победить мечом, — предупредил чародей, — Можешь мне поверить, в магии я разбираюсь гораздо лучше тебя.

— И не таких видали!

Конан оделся, ловко выполз из умрана и зашагал к жилищу Великого. Подумаешь, могущественный маг! За свою недолгую жизнь киммерийцу не раз приходилось вызывать на бой всякую нечисть, бросать вызов не только людям, а даже спорить с богами. Надо еще посмотреть, что представляет собой этот гнусный старикашка. Ясно одно: хватит ему поганить землю, пора отправляться к Нергалу. Там его место!

Дом Великого киммериец нашел сразу. Ругнувшись сквозь зубы, варвар встал на четвереньки, еще раз выругался по поводу неудобного входа и забрался в умран. Шаман восседал на груде белоснежных песцовых мехов. Его седые длинные волосы были тщательно уложены в замысловатую прическу, на морщинистых щеках чернели и краснели магические знаки, помогающие беседовать с келе. На коленях Великого лежали два бубна, и он тихонько выбивал на к них какой-то сложный ритм. Судя по всему, старик знал заранее о приходе Конана и тщательно готовился к нему.

— Так ты и есть Шаман? — поинтересовался варвар.

— Великий Шаман, — поправил его старик.

— Это кому как, — пожал плечами дерзкий киммериец.

— Тебя привел Млеткен. — Шаман не спрашивал, он утверждал.

— Млеткен мертв, к твоей радости. Но радоваться тебе, старик, рано, потому что жив я, и я пришел разобраться с тобой.

— Ты? — Губы Великого скривились в усмешке. — Попробуй.

— А тут и пробовать нечего. Я вырежу твою гнилую печень и забью ее в глотку Нергала. Пусть полакомится своим детищем.

С этими словами Конан решительно шагнул вперед схватил старика за волосы и поднял его. Шаман сморщился от боли, но, быстро взяв себя в руки, что-то забормотал не переставая бить в бубны.

Не успел киммериец и глазом моргнуть, как в его кулаке остался лишь клочок седых волос, а возле ног растеклась шипящая лужа, в которой плавали глаза старика и его рот, нагло ухмыляющийся. Глаза насмешливо следили за варваром. Тот с силой швырнул на пол начавшие шевелиться космы и смачно плюнул в середину лужи, стараясь попасть в глаз.

Жидкость, окружавшая глаза и рот старика, задымилась, и из образовавшегося белого облака снова возникла фигура Шамана, довольно потиравшего руки.

— Справился? — хихикнул Великий.

Конан зарычал и в стремительном прыжке сомкнул свои сильные руки на тонком горле веселившегося мерзавца. Однако горло в его кулаке вдруг зашевелилось, и киммериец с ужасом и отвращением увидел, что держит маленькую серебристую змейку. Она открыла рот, и на самом кончике белого зуба выступила крохотная капелька смертельного яда. Варвар отбросил гадину и собрался было раздавить ее ногой, но она увернулась и вспорхнула под крышу умрана маленькой птичкой. Звонко чирикнув, птичка устремилась вниз, и перед Конаном снова возник Шаман.

— А ты еще мечом меня попробуй, — захохотал старик. — Ты ведь великий воин, киммериец! Что тебе стоит пронзить мне сердце?

— Нет у тебя сердца, гнусный демон! — воскликнул Конан, — Но жить ты не будешь!

С этими словами он выхватил клинок, который отобрал у одного из перепуганных насмерть стражей Святилища Тнихе, и, издав пронзительный боевой клич, бросился на Великого. Будь на месте Шамана обычный человек, стальное лезвие развалило бы его на две части, но меч легко, словно резал туман, прошел сквозь тело колдуна. И в этот же миг Конан увидел, что рядом с Шаманом, на которого напал, стоит еще один, зашедшийся в смехе так, что слезы брызнули из его выцветших от старости глаз.

— Порадовал старика, повеселил от души, — закудахтал Великий. — Спасибо тебе, сынок! Я давно так не смеялся.

— Грязный шакал твой сынок! Рано радуешься, Нергалов пес! Тебе все равно не жить!

Он принялся рубить мечом без разбора, рассекая меха, разбивая посуду, опрокидывая жирники. Но чем сильнее бил киммериец, тем больше фигур Шамана возникало вокруг него. В конце концов варвара окружила целая толпа корчившихся от хохота омерзительных стариков, которые прыгали, показывали языки, улюлюкали и махали руками, показывая на ошалевшего от всего увиденного Конана кривыми желтыми пальцами. Кто из этих старых шутов был настоящим Шаманом, определить оказалось невозможно, и, в очередной раз махнув клинком наугад, Конан остановился.

— Посмейся напоследок, сын крысы и змеи! Я скоро вернусь за тобой, и тогда посмотрим, кто из нас засмеется громче.

С этими словами киммериец сунул меч в ножны и, резко развернувшись, покинул жилище старика. Однако он не стал наклоняться, чтобы выползти из умрана, а двумя руками разорвал прочную шкуру, и в стене образовалась огромная дыра, в которую со свистом ворвался ветер. Вслед Варвару несся язвительный смех Великого, и Конан прибавил шагу, чтобы поскорее убраться отсюда. Похоже, Джерим был прав. Надо придумывать иной ход, чтобы совладать с Шаманом.

Вернувшись в умран Уквуны, Конан рассказал всем о происшедшем. Вендиец внимательно слушал, кивая, и наконец сказал:

— Ты еще раз подтвердил мою правоту. Шаман — не просто колдун. Это очень сильный маг. И очень злобный. Оставь его, Конан. Это теперь моя битва.

— Так что же ты медлишь?!

— Все не так просто, — покачал головой Джерим, — Шаман много раз встречал восход солнца, и с каждым восходом его мощь росла. Для борьбы с ним надо привлечь такие силы, о которых ты даже не подозреваешь.

— Ты боишься? — изумился киммериец.

— Нет, — даже не обиделся чародей, — Он не сможет победить меня. Но если я не подготовлюсь к решающей схватке, пострадают люди. Ты ведь не хочешь этого?

— Не хочу. Но как долго еще ждать?

— Он сам должен бросить мне вызов. Думаю, это скоро произойдет.

Конан не любил и не умел ждать, однако приготовился поскучать немного, пока не наступит пора распрощаться с душой Млеткена и отправляться назад, где его ждет совсем другая жизнь, полная приключений, опасностей, бед и наслаждений. Но долго скучать ему не пришлось. К вечеру вернулись охотники. Боги и море были милостивы к ним, и добыча оказалась великолепной. В этот вечер во всех домах появилось мясо, так много мяса, что его должно было хватить надолго. По этому поводу решили устроить праздник, самый настоящий: с угощением, песнями и танцами.

Побродив по свету и насмотревшись на всякие диковинки, киммериец думал, что его уже трудно чем бы то ни было удивить. Однако он ошибался. На праздник собралось все стойбище. Старики и дети образовали круг, а все остальные устроились позади. Почетных гостей, вернувших Анкалю домой, усадили вместе со стариками, оказывая тем самым Конану и Джериму великую честь.