Джон Робертс - Конан не знающий страха

— Да, такой бог как раз подходит холодным северянам, — сказала Калья. — Боги южан гораздо причудливее. В Стигии их целая пропасть. Сегодня утром я разговаривала с одним ученым человеком, так он, наверное, три часа подряд рассказывал мне о них. У стигийцев есть боги для любой погоды, для каждой птицы, каждой рыбы, каждого зверя, для каждого дня недели, для каждой части человеческого тела. Самый главный из них — старый змей Сэт, Отец Ночи, но ему служат только специальные жрецы, а обыкновенные люди стараются даже не вспоминать о нем, такой он ужасный.

Конан вспомнил о жреце в древнем кротонском храме, о том, как он говорил, что Сэт просто молокосос по сравнению с их богами. Весь этот разговор о богах нагнал вдруг на него ужасную тоску.

На крышу поднялся человек и стал оглядываться в поисках свободного места. Он был одет как купец из Кеми, порта в устье Стикса. В том месте, где великая река впадает в Западное море. Увидев, что все столики заняты, он направился к Конану и Калье, там оставались еще свободные места.

— Разрешите присоединиться к вам? — спросил он и, получив утвердительный ответ, сел.

— Я вижу, вы из Кеми, — сказала Калья. Они многому успели научиться здесь за последние три дня. — Как торговля?

— Процветает, ведь наш отец Стикс заботится обо всех нас. Взгляните сюда. — Он показал на бесконечную вереницу баркасов. Груз на них был прикрыт парусиной, которая в свою очередь удерживалась и стягивалась сетью, сплетенной из пеньковых веревок. — На этих баркасах зерно для Мессантии: в южном Аргосе засуха и большой неурожай. А теперь посмотрите вон туда. — Он указал на целую флотилию маленьких рыбацких лодок у северного берега: люди собирались на ночной лов, на носу и корме горели фонари, виднелись приготовленные сети. — Рыбаки заняты своим промыслом не только днем, но и ночью. Днем им приходится опускать свои сети глубоко. С наступлением вечера тучи насекомых спускаются к воде в поисках пропитания. Рыбы поднимаются наверх, чтобы ловить насекомых, а рыбаки выходят на ночной лов, чтобы поймать эту рыбу. В этой последовательности содержится какая-то прелесть, не правда ли?

— Я с вами согласна, — ответила Калья. — Но всегда ли река так милостива к вам?

— Вы ведь оба с севера, — проговорил купец, — и, как я понимаю, впервые на нашей великой реке?

— Мы только что приехали, — откликнулся Конан.

В ответ на его слова кемиец разразился целой речью.

— Узнайте же тогда, чужестранцы, что Стикс—кормилец может быть несказанно щедрым, но в то же время он своенравен и не только дарит, но и отнимает тоже обеими руками. На юге река кишит крокодилами и гиппопотамами. Гиппопотамы с виду вроде даже кажутся смешными, но на самом деле это опасное легковозбудимое животное. Еще в реке водятся ядовитые гадюки, а поскольку все змеи в Стигии священны и убивать их нельзя, то развелось их видимо—невидимо. — Купец секунду помолчал и заговорил вновь с еще большим воодушевлением: — Сейчас река спокойна, но ведь на ней случаются штормы большой разрушительной силы. И не так уж они редки: стоит двум богам поспорить о чем-то — и, пожалуйста, река бушует, как безумная. Она ведь неглубокая, значит, волны на ней большие, а у речных судов осадка невелика, они легко переворачиваются, и много народу каждый год тонет.

— А разбойники на реке шалят? — отпивая из кубка, спросила Калья.

— Редко, но случается. Однако им никогда не удается подолгу бесчинствовать. Как только где-то появляется банда, ближайший наместник сразу посылает туда военный корабль или отряд конных гвардейцев. Они наводят порядок. Вот, кстати, я только что проплывал через провинцию Хопшеф, это к западу отсюда, там больших городов нет, и я уверен, что туда скоро пошлют кого-нибудь усмирять расходившихся негодяев.

— А что же такое случилось в этой провинции? — Конан старался не слишком проявлять свою заинтересованность. От волнения он чуть не сломал рукой свой кубок.

— Недели две или три тому назад, — охотно начал рассказывать купец, — там стали находить небольшие суденышки, с которых было все украдено, а владельцы исчезли. Дно у барок, как правило, было пробито, но хоть они и тонули, сильное течение реки иногда выносило их и прибивало к берегу. А еще на берег выносило тела или части тел. Животы вспороты, чтобы трупы в воде не раздувало от газов, но некоторые все равно всплывали. Или части тел. Это отец наш Стикс говорит так своим детям, что на реке появились злые люди и надо истребить их поскорее.

— А на какие суда нападали пираты? — спросила Калья.

— На небольшие купеческие барки, такие, что перевозят небольшие грузы и берут на борт пассажиров. Проезд на них обычно стоит дороже, и грузы они берут чаще всего ценные.

— Значит, и пассажиры на них люди состоятельные? — сделала вывод Калья.

— Именно так. А как раз в это время года знатные стигийцы привыкли совершать паломничества во всякие знаменитые храмы. Сами понимаете, по воде ведь путешествовать намного удобнее, чем по суше.

В этот вечер они еще долго говорили с купцом из Кеми. Всю жизнь проведший на реке, он знал о ней все. Ему было приятно встретить столь неосведомленных людей, которые хотели узнать как можно больше. Конан и Калья поили его вином, а он рассказывал и рассказывал. Было уже совсем поздно, когда они вернулись в свою комнату и принялись строить планы.

Рано утром они были уже на причале, расспрашивая всех, не собирается ли кто отправиться на запад. Еще перед тем, как перебраться на остров, они продали лошадей и седла, решив, что путешествовать по реке проще: на берегу было уж слишком много кордонов и пропускных пунктов.

У причала стояло несметное количество судов. Одни были грязными и пахли рыбой. Другие выглядели такими старыми, что вот-вот развалятся. Потом они увидели готовую отчалить барку. На ее палубе лежали рулоны дорогих шелков, а в воздухе струились ароматы пряностей. Выглядела она вполне надежной и крепкой, а пассажиры ее были богато одеты.

— Куда плывете? — окликнул Конан человека, стоящего на верхней палубе и отдающего приказания корабельной команде.

— До Кеми, — ответил тот.

— Возьмете еще двоих? — спросил Конан.

— Все каюты заняты, но если вы готовы сразу взойти на борт и согласны спать на палубе, тогда — милости прошу.

Конан и Калья мгновенно оказались на барке.

— Я слышал, что ниже по течению пошаливают разбойники, — сказал Конан. — Мы оба привычны к оружию.

Корабельщик пожал плечами. На его голове алел тюрбан, а в левом ухе поблескивало золотое кольцо.

— Значит, ваши жизни будут в большей безопасности. Плата за проезд одинакова для всех. Она установлена законом и отсюда до Кеми составляет либо двадцать серебряных шемитских монет, либо две золотых стигийских.