Андрей Чернецов - Врата дракона

Вей что-то промычал и пхнул Чена локтем.

– Эй, аккуратней, – проворчал не выспавшийся Чен. – Если ты увидел какую-нибудь столичную штучку, то это еще не повод бить меня по ребрам.

Вей посмотрел на своего друга, как на идиота, но промолчал. Немой, он и есть немой. Непонимание со стороны общества его карма.

– Итак, – обратился Чен к Бетси. – Куда мы направляемся теперь?

– А ты выполнил все, что я тебе говорила?

– Конечно!

– И карту Лояна купил?

– О нет! – Джимми всплеснул руками, под правое переднее колесо попал какой-то камень, машина вильнула влево, Вей с протестующим мычанием ухватился за руль. – Мы едем в Лоян?!

– Совершенно верно.

– О нет! – Чен повернулся к Бетси, бросив руль на Вея. – Ну, пожалуйста, ну не надо в Лоян!

– Почему это?

– У нас и так навалом неприятностей, неужели без Лояна никак не обойтись?

– Никак!

Чен вздохнул, отвернулся, шлепнул Вея по рукам:

– Нечего за руль хвататься. Я тут водитель.

Его друг закатил глаза, но промолчал.

– А чем тебе так не угодил Лоян? – поинтересовалась Элизабет.

– Там же Шаолинь… – простонал Чен.

– Ну и замечательно, посетим Шаолинь тоже. Я столько слышала об этом монастыре… А сколько фильмов смотрела, пока была девчонкой! «33 монаха Шаолиня», «Кулак Шаолиня», «Монахи Шаолиня против Ниндзя», «Шаолинь и Триада», «Терминатор из Шаолиня», «Кинг-Конг против Шаолиня», совсем недавний фильм, еще не смотрела. Мне так нравится эта ерунда…

– Боже…

– Что?

– Я ничего про это не знаю! – неожиданно сказал Чен.

– Про что?

К Бетси повернулся сияющий Вей и начал делать ей странные знаки бровями. Он закатывал глаза, вращал ими в разные стороны, по-идиотски улыбался, корчил гримасы и всячески указывал на водителя.

– Заткнись, – закричал Джимми.

– А что он хочет мне сказать? – заинтересовалась Бетси.

– Ничего, – отрезал Чен. – Ничего он не может сказать, он немой. К тому же болен. Сильно.

– Чем же?

– У него болезнь головы. Страшная и неизлечимая. Возможно, он скоро умрет! – последнее водитель произнес с особым ударением и внимательно посмотрел на своего друга. – Особенно, если не заткнется.

– Но ведь он же немой, как он может еще и заткнуться? – удивилась англичанка.

– Это самый болтливый из всех немых!

Однако, веселящийся Вей и не думал «замолкать». Он продолжал свою талантливую пантомиму и каким-то странным, непонятным образом Бетси стала понимать смысл послания.

– Вот это да! – потрясенно произнесла мисс МакДугал.

– Что да? Что да?! – заволновался Чен.

– Я его понимаю!

– Ну, конечно, понимаете, он был лучшим учеником в классе пантомимы. Еще бы!

– В Китайской Опере?

– Да, да!

– Тогда, значит, ты тоже понимаешь его?

– Иногда. Потому что он, хоть и был лучшим учеником в классе пантомимы, но все же не самым-самым лучшим. А это очень большая разница. Только на первый взгляд может показаться, что быть лучшим, уже само по себе достижение. Нет! На самом деле лучших учеников вообще много. А вот самых-самых или лучших из лучших или лучших-лучших или самых-самых лучших из лучших…

– Я поняла, – подвела итог Бетси, почувствовав, что ушлый водитель собирается перескочить на другую тему. – Так что же он говорит?

– Вы же сказали, что все понятно?!

– Не настолько…

– Ну, я же объяснял, – радостно заявил Чен. – Он не самый-самый лучший, потому что…

– Стоп! Тогда я переведу… Тот фильм…

Чен застонал.

– Тот фильм, что я назвала последним.

Чен закрыл лицо руками.

– Держись за руль!!! Тот фильм, что я назвала последним, «Шаолинь против Годзиллы»… – В этот момент мимика Вея сделалась невероятно бурной, на миг показалось, что все его черты лицо перемешались. – То есть наоборот, «Кинг-Конг против Шаолиня», он ведь был снят в Гонконге?

– Ну… – Чен пожал плечами. – Все фильмы снимаются в Гонконге. Особенно такие, про Шаолинь или про ниндзя. Все фильмы снимаются в Гонконге. Если мы вернемся туда, я смогу провести вас по всем студиям, познакомить с режиссерами, сценаристами, артистами, статистами, гримерами, монтерами… Только не надо слушать этого немого болтуна.

– Значит, ты снимался там.

– А! Чертово трепло! – Джимми плюнул на приборную панель и тут же протер ее тряпочкой. – Да! Да, я снимался в этом фильме… И что?! Ничего особенного, маленькая роль… Мне нужны были деньги. Каждый бы согласился. Ничего страшного!

– И что это была за роль?

– Неважно…

– Но все-таки.

Вей радостно кивал и улыбался так, что его глаза из щелочек превратились в две тонюсенькие полосочки.

– Хорошо! – Чен всплеснул руками, и машина вильнула. – Я играл роль… Кинг-Конга.

– Кинг-Конга?!! Но ведь он такой большой!!!

– Ну, неважно…

– Нет объясни!

– Ну-у-у-у… размер актёра тут главной роли не играет. Макеты, комбинированные съёмки… и прочие киношные хитрости.

– С ума сойти, – Бетси сотрясалась в приступе неистового смеха, в её глазах уже блестели слёзы.

– И чего это вы смеётесь? Разве я виноват, что у меня была такая роль, мне были нужны деньги, в конце концов некоторых, – Джимми мстительно посмотрел на Вея, – даже на пробы не взяли.

Вей скорчил рожу по которой читалось, что он и не слишком то просился.

– Как же ты играл его?

– Как, как… Просто. Залез внутрь большой резиновой куклы и двигал там, руками и ногами. И всем остальным.

– Чем же еще?

– Хвостом… Я им дрался.

– Боже мой! Как же Кинг-Конг может драться хвостом? Ведь у горилл его нет!

– Нет? М-да, действительно. М… м… м… а это был мутант. Кинг-Конг новой генетической модели. Смесь мартышки с павианом. Видели бы вы, какие я кульбиты ухитрялся выполнить в этом костюме, не каждая обезьяна на такое способна. Я прыгал через голову, делал стойку на хвосте, ходил на передних лапах, танцевал на одной ноге, висел вверх ногами на железной трапеции…

– Погоди, погоди. Но при чем тут Шаолинь?

– У сценариста спросите. Гигантская обезьяна, науськанная американцами, нападает на монастырь Шаолинь.

– То есть как это?

– Ну-у-у… Кинг-Конга натравили японские мафиози, которые вместе с американцами хотели захватить коммунистический Китай, но им помешали отважные монахи Шаолиня…

– Бред какой-то! – воскликнула Бетси восхищенно. – А дальше?

– Дальше… Дальше несколько любовных сцен с бессмертным духом Брюса Ли…

– А что, Кинг-Конг был женщиной?

– Именно так, этим мы символизировали, что великая китайская культура оплодотворила отсталую американскую культуру. От чего и пошло…

– Через любовь Брюса Ли и Кинг-Конгши?

– А через что же еще?! Это же детское кино, не снимать же эпос о особенностях взаимоотношений творчества Басе и Ли Бо. Это фильм для детей…

– Для детей? А, по-моему, это пародийная комедия вроде «Голого пистолета» и «Горячих голов». Брюса Ли у вас случайно не Лесли Нильсон играл?