Светлана Борисова - Лживая птица счастья

Видя, что он настроен серьёзно, Мари сняла с шеи лилию и неохотно опустила её в протянутую руку Тьена. Он медленно сжал пальцы, сминая медальон. Девушка расстроено вскрикнула — слишком много дорогих воспоминаний было связано для неё с этой вещицей. Не обращая внимания на её огорчённый возглас, юноша привстал и, размахнувшись, забросил искореженный медальон в текущую по соседству горную речку. Не глядя на неё, он глухо произнес:

— Незачем хранить горечь воспоминаний, если то, что было ушло. Прощай, Мари! Будь счастлива.

Вскочив на ноги, Тьен исчез за поворотом дорожки, вьющейся между высокими деревьями. Девушка долго смотрела ему вслед, а затем, опустившись на траву, закрыла глаза. Она не вытирала слёз текущих по щекам.

«Тьен ушёл и мне больно, но почему? Ведь я люблю Ника, а не его, — она распахнула глаза и невидящим взглядом уставилась с безоблачно-синее небо. — Наверно, потому, что первая любовь, никогда не забывается. В юности она как общая кровеносная система сиамских близнецов, прорастает в сердцах влюблённых, делая их единым целым… Ё-моё! А как же Сапковский?.. Чёрт! Что-то я совсем запуталась! Кто же на самом деле дорог моему сердцу?» Мари усмехнулась. «Жаль, что ни в одной стране не узаконено многомужие, а блядство — не моя стезя».

Супруги Моррисон не появились к обеду в столовой, и Мари потихоньку спросила у Мирона, куда подевались их гости. Тот ответил, что им пришёл вызов в Академию, и они попросили срочно отвезти их в Петербург. Смерив хозяйку понимающим взглядом, юноша добавил, что они просили извиниться за то, что не успели с ней попрощаться. «Понятно», — холодно сказала она и попросила его передать следующее блюдо.

Поздно вечером ожидая мужа, Мари долго лежала с открытыми глазами. Заслышав его шаги, она тихо спросила:

— Ник, та светловолосая девочка, которую я видела в твоих воспоминаниях, это твоя первая любовь?

Он довольно долго молчал, прежде чем ответить.

— Да, её звали Лотилана, мы с ней знакомы с раннего детства, — в его тёмных глазах замерцали зелёные искры. — Это Моррисон настроил тебя на лирический лад?

— Не важно. Давай, рассказывай о своей первой любви и не смей злиться. Насколько я припоминаю, ты тоже внаглую вмешался в мои сердечные дела.

Видя, что Мари заупрямилась, Ник не стал с ней спорить.

— Ладно. Если тебе так приспичило, то слушай. В первый раз я влюбился, когда мне было четырнадцать лет…

Не таясь, он поведал ей о своей первой любви. Предметом его влечения оказалась юная соседка, которая, по словам Ника всегда была большой непоседой и проказницей. Владения её родителей вплотную примыкали к владениям семьи Реази Вестанио, и зловредная девчонка неизменно безобразничала у соседей. Садовники постоянно жаловались родителям Ника, что она чуть ли не до основания стряхивает на землю созревшие нежные плоды с деревьев и с корнем вырывает редкие растения. И это не говоря уж об остальных безобразиях типа дорожек, посыпанных колючками.

Все попытки Ника изгнать настырную девчонку из своих владений, оказались безрезультатными. Делу не помогали даже его жестокие колотушки. На огромном платане, где для него построили дом, он зачастую обнаруживал Лотилану, с любопытством перебирающую его мальчишеские сокровища, припрятанные от взрослых. Он жутко злился и частенько скидывал юную нахалку прямо с дерева — благо, что эрейские детишки обладают прыгучестью с раннего детства, чем доставляют своим родителям массу забот.

Мари с интересом выслушала от мужа, что двух, трехлетние эрейские малыши допрыгивают на высоту трёх метров и живо себе представила, чем это грозит при их неумении пользоваться регенерацией. Вдобавок, малыши, как котята, не могли самостоятельно спуститься вниз и, зависнув наверху, поднимали жуткий вопль. Она посмеялась над шкодными проделками Ника в детстве, а в душе ужаснулась, поняв, какая это головная боль — избалованный ребёнок, растущий в обстановке всеобщего попустительства взрослых. В эрейских семьях баловали детей не только родители, но и многочисленные бездетные родственники. Хорошо, что в возрасте восьми лет их в обязательном порядке сдавали на обучение в пансион. Только тогда у бедных родителей начиналась нормальная жизнь.

Они ещё немного поболтали о детях, и муж вернулся к повествованию о своей первой любви. В общем, дети со временем подружились, и маленький Ник страшно расстроился, провожая свою подружку в пансион. Будучи старше его на год, она попала туда раньше, чем он. Когда Ник в свою очередь начал учиться в пансионе, дети долго не встречались, даже на каникулах. Во время них рай Таятан брал мальчика с собой в поездки по их личным владениям, чтобы он освоился с хозяйственными навыками управлении, и потому ему очень редко удавалось побывать в доме, в котором прошло его детство.

Впервые после их расставания Ник встретил Лотилану, когда ему исполнилось четырнадцати лет. После очередной стычки со сводной сестрой Ризой, он сбежал из дома и в расстроенных чувствах побрёл по берегу моря. Великолепная звёздная ночь и мерный шорох волн быстро успокоили юношу и настроили его на романтический лад. Он поднял небольшой камешек и повертел его в руках, тот был из тех, которые так любила собирать его маленькая подружка, и вдруг ему страшно захотелось её увидеть. Ник запустил камешек по воде, загадав, что если тот подпрыгнет не меньше десяти раз, то они скоро встретятся. Прежний опыт не подвёл его и тут довольный юноша краем глаза уловил движение на огромном белом пляже — прямо на него неслась всадница на огромном чёрном коне. Поравнявшись с ним, белокурая красавица на полном скаку бросилась в его объятия и, смеясь, они покатились по песку.

«Вот так это началось», — закончил Ник и закрыл глаза.

Мари облегчённо вздохнула, в душе она уже раскаивалась, что затеяла этот разговор о первой любви своего мужа. Её со страшной силой снедала ревность при виде мечтательно-грустного выражения на его лице.

«В общем-то, банальная любовная история, каких немало, если только не брать в расчет, что для каждого она случается впервые, — сердито подумала она и пригорюнилась. — А тут еще пора расцвета и юное сердце, которое жаждет великой любви… таинственная звёздная ночь южных широт, и наверняка чёртова луна во всей своей красе и, как положено, с сияющей дорожкой на мерно вздыхающем море… Н-да! При такой романтической обстановке и я бы не отказалась прыгнуть в объятия красавчика-соседа! Чёрт!»

В сердцах девушка стукнула кулаком по кровати и зарылась под подушку. Ник немедленно извлёк её из любимого укрытия и, обняв, ласково шепнул: «Ревнивица!» Уткнувшись в его плечо, она буркнула: «Кто бы говорил! У самого рыльце в пушку. Думаешь, я не видела твоих зондов-шпионов, что висели поблизости во время моей встречи с Тьеном?»