Светлана Борисова - Лживая птица счастья

— Сердце моё, ты ещё не разучился плакать? Как это опрометчиво, мой руанон! [22] Руанон — скрытая личина будущего лорда хаоса. Впрочем, меня радует твоя слабость.

Незнакомец рассеяно улыбнулся и, выпрямившись, приказал кошке:

— Локис, охраняй его!

Зверь подполз к нему на животе и уткнулся головой в его ногу, прося хозяйской ласки. Тот небрежно потрепал его по голове и шагнул за наружную обивку космолёта. Оставшись один, зверь недоверчиво обнюхал безмятежно спящего Палевского и, посмотрев ему в лицо, жалобно заскулил. Затем он внезапно расплылся темным дымом, распавшимся на две неровные части, которые мгновение спустя вновь приняли форму живых существ. Совсем не изменившийся в размерах Локис грозно рыкнул на малыша с зелеными горящими глазами, испуганно жмущегося к его боку. Тот отскочил и, припав к полу, злобно ощерился на своего матерого собрата. Тот презрительно фыркнул и исчез, развеявшись дымом.

Умываясь поутру, Палевский глянул в зеркало и потёр белые полоски на своей щеке, но те не исчезли. «Что за чёрт?» — удивился он. Вдобавок его щека потеряла свою чувствительность, как будто обмороженная. Делая разминку, он случайно подался в сторону, и кто-то жалобно заскулил. «Матка боска, такое чувство, что я наступил на щенка!.. Неужели у меня началось психологическое расстройство? Вот уж не думал, что я не дотяну до конца пути! Что ж, по-любому нужно зайти к генетикам и провериться».

Но даже космические пути не вечны. Чудеса, преподносимые Вселенной, больше не вызывали взрыва исследовательского энтузиазма. Вампирские ученые сделали несколько крупных открытий, но применить их на практике было невозможно. Для этого не хватало производственных мощностей звездолета. На «Ковчеге» все уже устали от долгого пути и мечтали оказаться на твёрдой земле и увидеть над головой настоящее небо, а не голографию. Всеобщее оживление вызвало знаменательное событие в жизни «Ковчега». За два с половиной световых года, которые остались до цели их путешествия, звездолет сбросил скорость, что стоило его команде кучи нервов и здоровья, и под радостные крики были запущены исследовательские зонды. Они отправились к солнцу их новой родины, названное Фотоном. С тех пор в ожидании информации от них пошел новый отсчет в жизни звездолета.

«Ковчег» вновь разогнался и летел почти без происшествий. Время шло и вот уже осталось чуть больше светового года до пункта назначения, — четвертой планеты в системе Фотона, и месяц — в ожидании информации от зондов. Получив её, жители «Ковчега» узнают точно, есть или нет у них новая родина.

Наступил момент истины. Учёные точно вычислили, когда поступит на борт «Ковчега» долгожданная информация от исследовательских зондов. В честь такого знаменательного события его жители решили устроить грандиозный праздник. Причём, вне зависимости от результатов. Будут ли это торжественные поминки по расе вампиров, или счастливое обретение новой родины. В общем, решили сообща встретить и радость и горе.

Наконец, вахтенные подали общий сигнал «Всем внимание!» и всё свободное от дел население «Ковчега» прильнуло к экранам. Ник, бессменный научный руководитель экспедиции, со скрытым волнением в голосе сообщил о результатах предварительных исследований. Их суть сводилась к тому, что звёздную систему обнаружили на месте, указанном древними эреями, конечно с учётом прошедшего времени. Затем он торжественно объявил, что их новая родина должна скоро появиться на экранах «Ковчега» и он просит всех занять места за праздничными столами.

В ожидании долгожданного события какой-то чудак включил по общей трансляции звездолёта «Summer wine». Сидящие за столами люди, во всеобщем молчании слушали грустную и светлую мелодию, проникновенно исполняемую на два голоса. Песня вселяла в их души одновременно печаль об утраченной родине и одновременно надежду на будущее.

«Summer wine» умолкла на полуслове и все замерли в напряженном внимании. По общей сети «Ковчега» начали транслировать зал, в котором находился Палевский, восседающий во главе стола. К нему подошёл адъютант в белом парадном мундире. Поклонившись Главе СС, он подал ему дисплейную папку и с непроницаемым выражением на лице застыл за его плечом. Палевский пробежал её глазами и, подняв голову, долго молчал, ничего не говоря. Все затаили дыхание. Напряжение среди вампиров достигло уровня взрыва.

Наконец, Палевский удивительно красивый в парадном мундире, взял бокал, наполненный вином, и поднялся со своего места. В мертвой тишине парадного зала раздался его чёткий голос:

— Друзья! Дорогие сородичи! Наступил миг долгожданной истины! Смотрите сами! — он улыбнулся и приказал: — Центральный пост! Включить общую трансляцию поступившей информации с зондов!

Палевский сел под гром аплодисментов и радостные возгласы. Затем вниманием присутствующих завладели разом вспыхнувшие экраны. Перед восхищенными взглядами миллионного населения «Ковчега» поплыли кадры их новой родины. Сначала на экране появился ярко-желтый Фотон с десятью планетами, вращающимися по своим орбитам. Затем камера устремилась к его четвертой планете. Живая сине-зеленая жемчужина, закутанная в прозрачные белые шелка облаков, величественно сияла на фоне звездного пространства, наполняя восторгом души обитателей «Ковчега». Зонд пробил облачный покров планеты и, стремительно снижаясь, стал передавать её виды. Раздался поражённый вздох. На экране появился волшебно-красивый белый город. В кадре замелькали широкие проспекты и дома со стенами настолько светлых оттенков, что издалека они все казались белыми. Архитектура пропорциональных зданий была изысканно-лаконичной. Их рвущиеся ввысь стремительные линии создавали ощущение непередаваемой гармонии. Украшениями города служили изящные ажурные арки, полукруглые эстакады и красивые ухоженные парки, которые придавали ему нарядный праздничный вид. Вампиры огорчённо притихли в ожидании, когда в кадре появятся его жители.

Тем временем зонд продолжал лететь на высоте птичьего полета над городом-мечтой и один прекрасный вид сменялся другим, но его чистые улицы по-прежнему были пустынны. Кто-то заметил вслух, что, наверно, все его жители настоящие вампиры, которые дрыхнут в ожидании ночи, потому и нет никого живого на улицах. Раздались быстрые нервные смешки.

Неожиданно кадр замер на месте. Вопреки заложенной программе, зонд остановился. Его резко дернуло в сторону, и он понесся к большому белому зданию. На экране замелькали неразборчивые смазанные изображения, при виде их раздался всеобщий огорченный вздох, многим показалось, что зонд сломался. Внезапно он замер, транслируя только звук. В мертвой тишине зазвучал спокойный голос. На эрейском языке, который к концу полета знали все жители «Ковчега», он произнёс холодным тоном: